Елена Цыгальман - Врата надежды. Сборник рассказов

Лишь спустя полгода я спросила Хаима, прибег ли он к моему совету тогда и похожа ли его новая супруга на тот, изначально намечтанный образ его идеала? Хаим сказал, что он сделал все, как я сказала. А образ… Отличается, но совсем немного, лишь в незначительных деталях.

«Шевелите помидорами! Чего рассупонились? А вы, новенькие, вы как себя ведете вообще?! Почему девочки, которые давно работают, должны терпеть к себе такое нах… отношение?! Здороваться надо с утра, а не морды отворачивать!»

Красивая, белокурая, в очках элегантной оправы бригадирша Лена производила впечатление утонченной интеллектуалки, и ее образ, ну никак не вязался с тем, что она из себя выплескивала.

Никто не собирался выслушать сторону новеньких, в числе которых была и я. Когда мы утром подошли к дверям завода электроники и собрались было поздороваться, «старослужащие» дружно, как по команде, демонстративно отвернули от нас головы. «Ну, что ж, насильно мил не будешь, значит, не принято тут здороваться…»

«Старые» весь день из кожи вон лезли, чтобы дать нам понять, что мы им не ровня.

Весь коллектив состоял только из русскоязычных женщин, и все оказались как на подбор. Мне уже приходилось выживать в осиных гнездах, но чтобы вот до такой степени… Это что-то немыслимое.

Наверное, там была разновидность дружбы, и в свой «элитный» клуб они мало кого допускали.

Все-таки я там кое-как смогла продержаться четыре дня. На пятый мои глаза не выдержали напряжения и запротестовали отчаянной головной болью.

Я даже не нашла в себе смелости позвонить туда и сказать, что больше не приду – настолько сильно было потрясение, такое случилось со мной впервые. «Бежать, бежать из такого коллектива, от такого руководства, от такого отношения, не оглядываясь», – было единственной мыслью.

Насте так и сказал, когда делал предложение: «Я в России жить не смогу. Я, как глава, семью должен обеспечить, в Израиле я уже двадцать лет – там мне все привычно, там я смогу». Настя не возражала.

Потом была регистрация брака и жизнь на две страны. Первый раз съездила без неприятных приключений. Во второй… Напрасно сказала, что к мужу приехала. Хоть и билет был в обратный путь. Задержали. Стали задавать много вопросов. Обыскали. Отправили в каталажку. Несмотря ни на что держалась молодцом, искала и находила плюсы. «Обращались с нами хорошо. Кормили там вкусно, три раза в день. Охранники подходили, интересовались, почему так мало ем, не устраиваю ли голодовку? А там были такие огромные порции, куда мне столько!»

В тюрьме было много невест, из разных стран. Кто-то был настоящей невестой, кто-то приехал на заработки. Не все стоически и невозмутимо принимали свое положение, как Настя. Некоторые скандалили, возмущались, бились в истерике. Одна итальянка сначала кричала, потом рыдала, потом всхлипывала без остановки. Настя посоветовала охраннику вызвать ей доктора, «ведь инфаркт хватит ее, не дай бог, а вам отвечать придется». Доктора вызвали. Поставили ей успокоительный укол, состояние ее и вправду внушало опасения».

В общем, «от сумы и от тюрьмы»… Пережили и это. «Бедный муж – он переживал, что помочь не может ничем. Маме до сих пор не рассказала, зачем ей знать про такое».

Потом все сложилось. Получила вид на жительство, родила ребенка, дали гражданство, перед тем произнесла клятву на верность Израилю.

Израиль очень полюбила, несмотря на предыдущие приключения. Он дал и кров, и дом, и семейное счастье, и любимую работу. Раз в год приезжает на малую родину, в Россию. Все там теперь воспринимается иначе. Сестра ей на улице: «Прекрати улыбаться, как дурочка, на тебя все смотрят!» Оглянулась вокруг – и правда смотрят! «Никто вокруг не улыбается – я единственная».

Вот нет у нас в Израиле с погодой золотой середины… После жары и зноя и сопутствующим им майкам и шортам почти сразу мы надеваем теплые куртки, без плавного перехода в элегантные блейзеры, платья и рубашки с длинным рукавом и т. д. Где она, эта осень? Холодно – значит, по израильским понятиям уже зима!

Скачок в лето обычно происходит таким же образом. Весна длится почти мгновение: с зимы мы почти сразу делаем прыжок в летнее марево.

Ну а если у нас где-то действительно приходит настоящая зима и выпадает снег – это всеизраильская катастрофа. Потому что к настоящей зиме тут не приспособлены дома и дороги. Частенько вырубает в такие дни электричество.

Вот однажды, лет пять-шесть назад, у нас такое случилось. Вечером снег начал падать белыми пушистыми хлопьями на радость детям и взрослым. Естественно, все пошли радоваться на улицу: ловить ртом снежинки, играть в снежки, лепить снеговиков… Снег не переставал падать и шел весь следующий день. Тяжелый снег облепил ветки деревьев, они не выдерживали и ломались, иногда попутно рвали электрические кабели.

Снег покрывал черепичные крыши горкой, нижние слои снега, не выдерживая тяжести, соскальзывали вниз, попутно ломая с треском пластиковые садовые столики и керамические цветочные горшки на частных участках.

Снег продолжал идти.

На дорогах осталась тонкая калея, покрытая наледью. Снегоуборочной техники на дорогах мы пару суток не наблюдали.

Межгородские автобусы, едва заехав в наш городок, высаживали всех пассажиров на окраине, и люди шли пешком по мокрой снежной каше. Некоторые, силясь защитить ноги от сырости, обматывали как портянками свои ноги поверх кроссовок полиэтиленовыми пакетами.

В доме начали готовиться к экстремальной ночевке без электричества. У нас в большой комнате, совмещенной с кухней и прихожей, стоял газовый обогреватель и нефтяной камин, поэтому здесь организовывались спальные места для всех членов семьи. В остальных комнатах стояли мгла и промозглый холод.

На столе и полках романтично горели и плавились разнокалиберные свечи. На газовой плите булькал желанный горячий ужин, а в обычной кастрюле готовился кипяток для чая.

Батареи в телефонах были на нуле. Подзарядить их было нечем.

Старшие члены семьи после ужина собрались за беседой и предались воспоминаниям о былом. Младшие тосковали по интернету и прислушивались к разговорам, потом, заинтересовавшись, включались в них…

За двое суток намело до полутора метров снега.

На нашей стоянке во дворе жители даже не пытались откапывать свои автомобили, потому что надо было еще откапывать и весь выезд со двора, а это тон сто кристаллизованной воды – никто на такие подвиги не решался.

После выходных я еще два дня не ходила на работу, автобусы до моей остановки не добирались, и поэтому несколько близлежащих к моему дому остановок просто отменили. Я целый час, честно, простояла в ожидании автобуса, одетая, как капуста. Но потом подумала, что памятник мне на работе все равно не поставят, так что да ну ее, эту работу…