Фрэнсис Грей - Все связано. Роман

– Минус саксофона еще в том, – продолжил преподаватель, – что через пару месяцев занятий оказывается, что уже можно играть «Эммануэль», «Крёстного отца», «Мурку». И всем нравится… кажется, что уже умеешь играть всё.

– Так это же здорово! – вскричал Артем. – Пожалуй, хочу все же саксофон.

– А ведь подобное впечатление глубоко обманчиво, может сильно затормозить процесс обучения, а мне бы хотелось избежать этого, – продолжал преподаватель и спросил – Кстати, ты уже решил, чем будешь заниматься в жизни?

Артем опять замялся, не зная, что ответить. Он не думал о том, чтобы стать музыкантом. Он вообще еще не задумывался о том, кем хочет стать. Преподаватель, похоже, это понял.

Сам он после сегодняшнего разговора с директором оказался в не менее затруднительном положении. Через четыре, в лучшем случае пять месяцев он уже не будет учить Артема. Если учить играть на саксофоне, можно действительно за это время научить так, что будет играть, как полноценный выпускник музыкальной школы. И все будут счастливы и довольны, даже восхищены. И пацан ведь изначально хотел играть на саксофоне. А если передавать свои знания и умения, нужно учить на кларнете и несколько лет. Мальчишка нравился Ефрему. Он чувствовал, даже знал, что толк выйдет. И Ефрем принял решение. Оно влекло за собой трудности, но легко цепь не распутать. Артем позвонил маме, она немного удивилась, приехала, и Артем получил ненадолго, пока не приобретет свой, кларнет напрокат в школе.

Мама уехала, и начался первый урок игры на кларнете. Урок оказался раза в два длиннее, но Артем не замечал времени. Он держал в руках инструмент эффективного воздействия, по сути – оружие или некоторый аналог волшебной палочки. Под конец Артем очень устал, зато стал ощущать себя в ином качестве.

«Наверное, я становлюсь взрослым», – подумал он.

Домашнее задание было большим, но новый ученик Ефрема Викторовича решил заниматься ежедневно минимум по часу. Вообще-то Ефрем Викторович сказал, что обучающийся на профессионального музыканта должен заниматься по шесть часов в день. Артем решил ежедневно заниматься по часу, он опрадывал это тем, что пока не знае, кем хочет стать, а еще, конечно, необыкновенной эффективностью уроков магического преподавателя, а еще прочей своей занятостью. Пока буду заниматься по часу, ничем жертвовать не придется, использую то время, что провожу без дела, такого ведь немало, уж точно больше часа, – решил он. Придя домой, Артем сначала поел (а проголодался он ужасно), а потом ушел к себе в комнату и стал воспроизводить в памяти весь урок. Он принялся аккуратно переносить все, что запомнил из урока, в компьютер.

– Прям как Алиса, – подумал он. – Потом надо будет проанализировать текст на содержание колдовства. Как это делать, Артем, естественно, не знал, но тщательно записывал все, что осталось в памяти. Артем записал все, что помнил и взял кларнет. Он занимался около часа, родители были довольны и несколько удивлены, а папа спросил маму, какое у нее сложилось мнение о преподавателе.

– Талантливый музыкант и преподаватель, наверное, тоже. Посмотрим, что получится.

– Странно, что Артем вдруг так резко повзрослел.

– Ему ведь скоро 13, самое время повзрослеть.

– Ну не так и скоро, почти через полгода.

Родители продолжили обсуждать взросление сына, дошли и до того, кем они хотели бы его видеть в будущем. Среди их родственников и даже знакомых не было профессиональных музыкантов. То есть у мамы был один знакомый музыкант, но об этом знакомстве она папе совершенно не хотела рассказывать и интерес своего сына к музыке с этим музыкантом пока не обсуждала. Потому что, узнав что-то по этому вопросу, она бы рассказала это своему мужу, папе Артема, а рассказывать про знакомство с музыкантом совершенно не хотелось. Интерес сына к паранормальным явлениям и всякому колдовству родители Артема всерьез не принимали, считая, что на волне популярности книг и фильмов про Гарри Поттера все дети проходят через это, хотя мама, химик, старалась следить, чтобы сын не начал изготавливать «приворотные зелья». Тому, что Артем два года назад захотел заниматься музыкой, родители удивились немного, но сразу отвели его в музыкальную школу. Интерес постепенно совсем был задавлен рутиной, да и первоначальное разочарование Артема тем, что вместо красивейшего саксофона ему дали маленькую дудочку, было велико. Артем немного утешался тем, что есть выражение «плясать под дудку» и без пропусков ходил к Марине Александровне и на уроки сольфеджио, правда, все менее охотно, дома он занимался все меньше и родители уж думали, что вот-вот сам бросит или выгонят и тут вдруг такое. Они не знали и не понимали, как так получилось, что Артем внезапно действительно заинтересовался музыкой и как вышел на этого музыканта, но решили, что это, наверное, дело рук Марины Александровны, просто ни она, ни Артем решили про это не говорить и подать как самостоятельное решение Артема. Ей «по приколу», а Артем доволен тем, что стал взрослым в собственных глазах. Мама Артема, сама преподаватель, восхищалась Мариной Александровной как педагогом, а такой хитрый далеко идущий ход ее безмерно впечатлил. Преподавателя для продолжения обучения Артема Марина Александровна, конечно, подобрала с помощью мужа – оркестрового музыканта. Не совсем понятно, почему с середины года, но, наверное, решила, что хватит Артему играть на блокфлейте, парень уже большой, вот играть на дудочке ему и стало неинтересно. А так получилось все замечательно, только бы Артему действительно хотелось заниматься музыкой.

Ефрем начал обучать Артема и был доволен новым учеником. Конечно, было ясно, что о шести и даже о трех часах занятий музыкой ежедневно и речи быть не может, Ефрем это понимал и тогда, когда говорил о необходимости продолжительных ежедневных занятий. Однако, хоть и мало занимался Артем, прогресс был виден на каждом уроке. Да и Ефрем теперь занятия почти не пропускал. Ситуация его, однако, становилась все тяжелее, успевать всюду было очень сложно, боль от цепи, которая мучила его каждую ночь, усиливалась, и Ефрем, вместо того, чтобы притерпеться, мучился все сильнее и ощущал, как слабел. Он чувствовал себя, как загнанный зверь, потрепанный собаками. Однажды, после занятия с Артемом, который был последним в расписании, Ефрем отправился не на дополнительную работу, как обычно, а домой. Надо было собраться с мыслями и поговорить наконец в астрале с математиком.

Ефрем спокойно пообедал, покурил, задумался. Все-таки я поступил правильно, – подумал он. Он еще был далек от того, чтобы признать себя трусом, но твердо решил решить все нерешенное. В последнее время он готовился к этому. Не пил, даже в компании, чем удивлял своих многочисленных приятелей и знакомых, которые стали думать про него разное – от того, что завязал, до самого плохого. Непьющего Ефрема никто уже и не помнил. Люди удивлялись и стали стремиться общаться с ним, а Ефрем иногда давал им немного энергии, не рискуя пока ничего забирать. Он готовился ко второму путешествию в астрал, но все еще не чувствовал себя достаточно готовым, а скорее, чего-то боялся.