Эпонина Звездная - Повести безымянных

– Верно, сынок. Верно.

Он же не желал покидать свой родной дом, когда была возможность. Почему же была?! Она и сейчас есть. Старик в любой момент может собрать вещи в чемодан, который так и не использовал, и бросить это место. Вопрос в этом случае всегда стоял иначе: что станет с его Домом, когда его время подойдет к концу?

Ведь никто из детей не сдержал обещаний, никто не вернулся. А пламя надежды, поддерживаемое письмами дочерей, однажды погаснет. Что станет с ним? Он даст волю тем темным мыслям одиночества, вкусит всю горечь жизни и осознание этой боли станет его последним мигом. Но до этого ещё далеко: письма приходят в срок, покупателей меньше не становится, а сосед заглядывает к нему чуть ли не каждый день.

Уже обдумывая свой план на день, старик надевал новый белый накрахмаленный фартук и подбирал новый галстук-бабочку. На миг его мысли заняло разнообразие галстуков и тяжкий выбор бабочки. Пройдясь взглядом по ящику, он остановился на синем в красный горошек галстуке-бабочке.

Он спустился по старой скрипучей лестнице, на которой вся былая краска потрескалась. Старик осторожно касался перил, чтобы чисто случайно одна из щепок не вонзилась ему в руку. А ведь раньше по ней бегали детишки, а Лили с гостиной кричала им прекратить беготню, а то кто-то может ушибиться. Они же, конечно, не слушали свою мать, пока не случалось того, о чем их предупреждали. Ступень скрипнула. Мужчина резко остановился. По телу прошла дрожь и похолодало. Воздух в лёгких будто сжался, когда до его уха донесся детские крики и визги.

Призраки прошлого нередко мучили старого пекаря особенно по утрам, особенно на этой лестнице. Грусть вновь захватила старика, но сдаваться он не желал. Мужчина взял себя в руки и продолжил спускаться по проклятой лестнице. С каждым скрипом до него доходили звуки былого счастья в этом доме. Несколькими годами ранее лестница скрипела иначе, добрее. А сейчас это напоминал скрежет острых когтей по школьной доске.

Наконец-то преодолев лестницу, он взял в руки трость, которую почему-то оставлял на втором этаже. То ли потому что так ему было удобнее, то ли потому что ступенька под его ногами может выломаться в прогнившем месте, то ли потому что ноги его держали на третьем этаже, а на втором он как по щелчку переключателя в голове начинал хромать на левую ногу. Ему было неприятно и болезненно подниматься по лестнице. Колени ныли, а руки тянулись к перилам, что являлось недопустимым. Где-то на середине пути он всегда осознавал свою ошибку: оставлять трость внизу, однако раз за разом он вновь повторял эту ошибку. С годами это превратилось в петлю.

Он оперся на трость с рукояткой в виде головы льва. Вещица была новой, одна из немногих, во всяком случае. Столь умелую работу с тростью проделал один из его соседей, плотник. Он был примерно того же возраста, что и пекарь. Это способствовало налаживанию отношений между двумя одинокими стариками. Эрнест, плотник, не раз предлагал старику сделать ремонт в доме. Однако, не желая что-либо менять в нем, пекарь держался за дом, как за золото. Всё старое в его жилище хранила память о родных, которые были далеко от него.

– Ну, и дурак, – говорил ему Эрнест каждый раз, когда они пили чай за небольшим столиком в пекарне.

– Почему же дурак?! Это нормально, когда человек не желает менять что-либо в доме, в своей жизни, – отвечал ему пекарь, оставаясь при своем и доказывая свою правоту.

– Да твой дом скоро развалиться, дружище. Почему ты этого не понимаешь? – ударил по столу Эрнест, оставив небольшую вмятину. Из фарфоровой чашки, оставшейся после смерти жены, пролился чай, а ваза с желтыми цветами чуть не опрокинулась, к счастью, пекарь успел его поймать.

Жёлтые цветы, что стояли в старом фарфоровом кувшине, росли в его саду за домом. Сам он не любил жёлтые хризантемы, но постоянно ставил их на столик. Глядя на них, он всегда вспоминал о своей помощнице на кухне, о жене. Да и цветы он растил только в память о ней.

Старик потянулся к руке плотника, которую после отвел в сторону, и протер пролившийся черный чай. Не любил пекарь, когда его гость бил по бедному столу. Это происходило чуть ли не каждый день, что круглый столик обзавелся трещинами. «Нужно найти скатерть. Ту, что с сиренями», – подумал пекарь.

– Понимаю. Вот приедут сыновья, и сделаю ремонт, – протянул он осевшим голосом. Какая наивность прозвучала в этих словах, что плотник посмотрел на своего одинокого друга наполненными грустью глазами. Всё внутри Эрнеста сжималось, он не мог подобрать слов. Пекарь жил ради одной единственной надежды встречи со своими детьми. Эта надежда согревала его душу, и не давала старому пекарю окончательно впасть в уныние.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.