Юрий Теплов - Неисповедимы пути. Роман
- Название:Неисповедимы пути. Роман
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785005102676
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Теплов - Неисповедимы пути. Роман краткое содержание
Неисповедимы пути. Роман - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
1.
Летним безоблачным утром на пристани города Рыбинска сидел на скамейке молодой кругленький мужичок. Был он в кепке-восьмиклинке, щекастый, губастый; вид имел полусонный, но острые глазки взирали на пристанскую суету озабоченно и прицельно.
Это был Лева Присыпкин. Имя и фамилия перешли к нему от родителей, которых он помнил очень смутно. Те воспоминания были связаны с большим одноэтажным домом, рождественскими пряниками, тихим многолюдьем и тяжелыми мешками в кладовой, которые вытаскивали и ставили посреди комнаты два милиционера. А человек в пальто сидел напротив отца за столом и что-то писал. После этого Лева оказался в спецприемнике и фамилию свою стал слышать редко. Бритоголовая пацанва наделила его за красные щеки прозвищем Арбуз.
Позавчера за ним с лязгом захлопнулись железные ворота. Выплюнули его на волю с тощей котомкой за плечами и с двадцатью тремя рублями в кармане. До лесхозовского поселка он дотопал на своих двоих. Купил в сельпо за три двадцать хлопчатобумажные штаны, белые тряпочные туфли и кепку – по два с полтиной за то и другое. Отслюнил еще петушка за бутылку спирта, кильку и кирпич хлеба. «Эх, хреновые – деньги новые!» Расползлись его двадцать три карбованца, еле на билет до Ярославля наскреб.
А жрать было охота. Хорошо бы вон того бацильного с фанерным чемоданом чесануть. Но Арбуз твердо решил: хватит! Хватит кормить вонючую девку Параньку! В гробу он видал все авторитеты! И в Столыпине накатался под белую тесьму… Он так и загадал в конце зимы: «Попаду под амнистию – завяжу». Потому как суеверным откровением втемяшились в его башку последние слова папы Каряги:
– Играть в очко с уголовкой – банк не сорвать. А по мелочам жечь свечу – сгоришь.
В тот день папу переводили в одиночку – провожальный приют живых покойничков. А назавтра тюремный телефон разнес по камерам, что Каряга откинул кони, не дождавшись кончинного звонка. Когда его вывели по какой-то надобности, он сграбастал конвойного, вырвал у него карабин, велел молиться, а сам пошел по бетонному переходу. Видать, хотел последний раз глотнуть свежего воздуху. А сглотнул от часового маслину.
Надеялся Лёва попасть в список на амнистию еще в Уфимской колонии. Потому и стучал режимщику исправно и добросовестно. Обманул старлей. Отправил его на зону в город Рыбинск. Да еще записку написал тамошнему начальнику режима. Тот был в звании майора, а внешностью – только подковы гнуть. Оглядел Лёву брезгливо, криво усмехнулся:
– Здесь тоже стучать будешь. Определю помощником хлебореза. Добудешь ценную информацию – попадешь под амнистию.
Хлеборез на зоне был в уважении. И с начальством умел ладить. Даже гарь у него водилась. Перепадало той сивушной гари и Леве. Однажды, хватив четыре стакана, Хлеборез раскололся: статью получил за самородочек.
Та старательская артель вкалывала далеко за Байкалом, на ручье под названием Федькин Ключ. Рулил артелью Фома-кержак, мужик – на зуб не попадайся. Если по-умному, то возле него за два года можно миллионщиком стать. Взял свое и отвали, а там – живи-гуляй. Хлеборез и умыслил сорваться в те края, да не один, Арбуза сговорил за компанию. Главное, объяснил он, до Иркутска добраться. Там один надежный кыртатай (дед) такую ксиву сварганит – ни один мент не придерется. Арбуз в порыве благодарности даже папой Хлебореза назвал. А у самого перед глазами живая амнистия замаячила…
Режимщик слово сдержал. После того, как Хлебореза при побеге заграбастали, включил Арбуза в список на амнистию. А перед тем, как выпустить за ворота, вызвал к себе и сказал:
– Падаль ты, Присыпкин!.. Не попадайся больше, а то свои пришьют…
Арбуз и не собирался попадаться. И кликуху вознамерился забыть намертво – только Лева. Пока без фамилии, просто Лева, которому надо добраться сначала до Ярославля, а там прямо по рельсам, за Байкал, к Фоме-кержаку. Можно и в саврасках походить, повкалывать ради светлого живи-гуляй…
Колесный пароход приткнулся к причалу под вечер. Лева вместе с толпой пассажиров прошел по узким сходням на палубу. Народ заторопился вниз расхватывать места. Лева пристроился на канатах возле большой катушки. Речной свежести не боялся, наоборот, хотел глотать ее – воля! Сладкий воздух на воле.
Пароходик зашлепал лопастями. Причал, пристанские домишки, весь овражный берег стали отодвигаться. Смеркалось. Лева пристроил котомку под голову, прилег на канаты. В сторону зоны медленно уплывало густеющее небо, и убаюкивающе шлепали по воде колесные лопасти. Лева уснул и не заметил как. А пробудился от тихих песенных голосов. Чистый женский голос запевал:
Ночь пришла на мягких лапах,
Дышит как медведь…
Второй, с легкой возрастной осиплостью, подхватывал:
Чтобы мальчик наш не плакал,
Мама будет пе-ть…
И до того у этих двух бабенок получалось пригоже, что Леве захотелось вспомнить мать: пела ли она ему когда? Вроде бы черные локоны у нее были и медальон на цепке. А вот пела ли?.. Нет, не смог он вспомнить мать. И как только понял это, тотчас и сообразил, что не спит.
Приподнялся на локте и увидел близко обеих, молодую и в возрасте. Они пели для себя, пока вдруг не заметили таращившегося на них Леву.
Когда допели, та, что постарше, спросила:
– Чего уставился? Подтягивай.
– Не умею, – ответил Лева и сам услыхал, что вышло жалобно.
Обе засмеялись, беспечно и беспричинно. И у Левы засосало внутри – от неприкаянности, от неуютности, от предстоящей дальней дороги и от голодухи. Молодая была, пожалуй, ростом с него, вся спелая, с нерастраченной грудью, хорошо заметной под красной вязаной кофточкой. Женщины, расстелив на чемодане белый плат, достали из авоськи краюху хлеба, шматок сала, помидоры.
– Иди к нам, мордастенький, – сказала старшая. – Присаживайся к столу.
Лева сглотнул слюну и готовно поднялся. Взял хлебный ломоть и пластину сала.
– Как зовут-то? – спросила старшая.
Лева едва не ответил: «Арбуз», но спохватился, назвался по имени.
– А меня – Феня, – сказала она. – А это – Нина, племяшка мне. В Ярославль или дальше?
– Как получится, – ответил он.
– Так и не знаешь, куда едешь?
– Не ждет никто.
– Родни что ли нет?
– Нет.
Наверное, судьба не всегда выглядит злодейкой. Есть у нее и другое лицо, может быть, даже с ямочками на щеках, такое, как у этой вот Нины, повстречавшейся Леве Присыпкину на стареньком пароходике, что легонько шлепал вниз по Волге. Ночь, звезды, речной воздух и сонные берега, да еще женщина, которая не отталкивает тебя взглядом – не подарок ли судьбы?
Лева старался есть, не жадничая. Помидорину аккуратно разрезал на четыре доли и, не торопясь, посыпал их крупной солью. Но Феня догадалась.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: