Игорь Ваганов - Под созвездием Красного креста. Записки терапевта

В райцентре он появлялся периодически – примерно, раз в месяц. И всегда приезжал по делу: для продажи мяса, овощей, веников, ягод и тому подобного. После удачной реализации своего товара Василий пропивал часть выручки с друзьями, чаще всего – с Николаем.

Долгие годы гражданской жизни изменили Василия и внешне, и внутренне. Ничего, кажется, не осталось от того лихого штурмана, что бесстрашно в любую погоду выходил на палубу грозного крейсера. Ничего кажется не осталось, всё позабыто и пропито… Но всё также безошибочно узнавал Василий на ночном небе любое созвездие и мог перечислить входящие в него звезды!

– Привет труженикам села и леса! – поздоровался я с ними – первым здоровается тот, кто лучше воспитан.

– И вам не хворать! – шутливо ответил Николай, а Огородников молча кивнул головой.

Николай пьянствовал еще со вчерашнего дня, выпросив у меня талон на спиртное. И повод подходящий – приезд друга (Василия Огородникова) и удачная реализация его товара, десяти килограммов свинины.

– Есть работа, – обратился я к Николаю. – Надо цоколь из кирпича сложить.

– Не вопрос, – ответил тот.

– Но сегодня мы заняты, – добавил Огородников. – Вернёмся к этому предложению через несколько дней.

– Это понятно, – сказал я.

– В гастроном пиво завезли! – с энтузиазмом воскликнул Николай. – Очередь уже занята. Надо идти.

Пиво в нашем поселке привозили из областного центра и торговали им без талонов, что вызывало ажиотаж в определённых кругах местных жителей.

– Не много ли будет после водки? – удивился я. – Завтра же на работу.

– Водка без пива – деньги на ветер, – произнес Николай известное изречение.

А Василий Огородников, медленно и важно подняв указательный палец, продекламировал строки какого-то малоизвестного поэта:

– Кто воевал – имеет право у тихой речки отдохнуть!

«Какой интеллектуал – не все ещё мозги пропил!» – подумал я.

А ещё через неделю – в выходные дни, Василий Огородников вместе с Николаем стали класть цоколь из красного кирпича. Василий был неплохим каменщиком – жизнь научила всему! – он работал аккуратно, но медленно. Николай Забродин подтаскивал кирпич и помешивал раствор в большой железной бадье. (Бадью, объемом 0,75 куба, я заготовил заранее, а раствор Николай делал сам.) За два дня цоколь был сделан. Я расплатился с работниками, как и договаривались, деньгами и водкой.

На следующий день, обходя свой участок, я уже под вечер проходил мимо дома, где проживал Забродин. И как раз наткнулся на двух приятелей – сидят на лавочке, распевают песни и потягивают из бутылок пиво. В общем, разлюли-малина! А у меня был вызов в соседний подъезд к старушке с хроническим бронхитом. Пока я осматривал бабушку, да выписывал ей рецепты, Забродин с Огородниковым продолжали свой концерт, слышно было даже в квартире пациентки.

– Второй час куролесят, – прокомментировала старушка. – Ну да ладно, шума от них много, но хулиганства никакого. Безвредные мужики.

Но видимо, не все так считали. Наверное, у кого-то из жильцов дома лопнуло терпение, и он позвонил куда следует.

Машина медвытрезвителя подъехала внезапно. Во дворе послышалось хлопанье железных дверок, чей-то мужественный окрик.

Я выглянул в окно. Два милиционера вели под руки к фургону Николая – он не сопротивлялся. Третий милиционер вел за руку Огородникова, который, что-то пытался сказать. Через минуту оба уже исчезли в недрах фургона. Машина уехала.

А я как-то сразу понял, что завтра у Николая могут быть неприятности: если его задержат в медвытрезвителе утром, то на работу он опоздает, а, может быть, и совсем прогул поставят – со всеми вытекающими последствиями. И понял я еще, что Николая надо выручать! Огородников в своем колхозе наверняка выкрутится, а вот Забродину не позавидуешь – наверняка уволят за прогул, тем более, что посещение медвытрезвителя у него уже второе за год.

Я, как врач районной больницы, имел знакомства в различных районных организациях, в том числе в медвытрезвителе – потому что некоторое время там работал по совместительству и до сих пор был знаком с его сотрудниками.

У моей пациентки был домашний телефон. И она, конечно же, разрешила позвонить. Я набрал знакомый номер – сегодня дежурил фельдшер Володя, мужчина предпенсионного возраста, покладистый и добродушный человек.

Я объяснил ему, что интересуюсь судьбой Забродина.

– Оформили уже, – ответил мой коллега. – На коечке уже отдыхает. И собутыльник его тоже там.

– Не буянили?

– Да нет, люди смирные. Спокойно разделись и ушли отдыхать.

Это хорошо! Это означает, что Забродина и Огородникова ждёт только плата за медвытрезвитель и штраф за пребывание в алкогольном опьянении в общественном месте.

– Нельзя ли Забродина выпустить пораньше? – Попросил я Володю. – Чтобы на работу не опоздал.

– Никаких проблем, – согласился тот. – До утра проспятся, а утром, часиков в семь, мы их и отпустим на все четыре стороны.

Мой коллега слово сдержал. Николая отпустили в семь часов утра, и он пришёл на работу вовремя. То, что он был с похмелья, заметно сразу – по лицу, да и запашок перегара отчетливый. Но это не беда! В местном винзаводе по утрам с похмелья приходят очень многие. Главное, что Забродин не опоздал, не прогулял, а все остальное – даже бумага из медвытрезвителя – все простится. И я не стал сообщать Николаю, кому он обязан столь своевременному освобождению из медвытрезвителя: я всегда считал, что добрые дела надо делать анонимно и бескорыстно, а не рассчитывать на дивиденды.

Минула очередная неделя, и всё тот же крановщик (ассистировал Забродин) уложил поверх цоколя бетонные плиты. Нулевой цикл был закончен!

Теперь передо мной стояла нешуточная задача – воздвигнуть стены дома, которые я решил сделать кирпичными, причем внутренний слой – из красного кирпича, чтобы были посуше. Необходим каменщик, причем не один, а с помощником. Огородников на это дело не годился – у него в совхозе полно работы. А в райцентре практически все каменщики трудились на стройках, разве что по выходным они смогли бы подработать у меня. Но тогда моё строительство затянется до осени, а это меня не устраивало. Поиски каменщика продолжались, но подходящей кандидатуры я не находил…

В конце мая Николай Забродин начал, как обычно, пьянствовать с вечера в пятницу, но пьянка на этот раз несколько затянулась, прихватила даже понедельник, и только на следующий день, дыша перегаром, он появился на своем рабочем месте. И был уволен за прогул!

Проблема с каменщиком решилась без моего участия. В начале июня, возвращаясь с работы, я встретил у своего подъезда Николая Забродина с незнакомым мне мужчиной лет сорока, среднего роста, худощавого, с лицом немного отечным и мрачным.