Елена Дымченко - Страсти по борзым. Повести и рассказы

– Милочка, девочка, ну, успокойся. Ты посмотри какой он красивый. Представляешь, какие детки у тебя будут прелестные? Ты же хотела щенков? – Ольга, нашёптывала Милке на ухо, пыталась уговорить её, но сама уже в глубине души понимала, что из этой долгожданной вязки ничего не получится. Что случилось с её доброй Милкой она понять не могла, но чувствовала, что та вязаться не хочет.

Вдруг Милка замолкла. Тело её всё ещё было напряжено, но рычание затихло и пушистый хвост сначала чуть заметно, а потом и всё смелее задвигался, говоря, что Милка больше не сердиться.

– Ну вот и молодец, вот и умница! – Ольга ласково гладила её по бокам, до конца ещё не веря в то, что Милка передумала и ожидая от неё какого-нибудь подвоха.

А Милка, приветственно помахивая из стороны в сторону хвостом и наклонив голову, казалось, улыбалась кобелю, приглашая его войти. Тот, уже с трудом сдерживаясь, рвался к ней, срываясь с ошейника.

– Ну, что, я его отпускаю? Вы придержите её, на всякий случай.

– Да что вы, она сама рада. Пусть познакомятся сначала.

Отпущенный кобель, радостно кинулся навстречу Милке. Та, подпустив его поближе, вмиг вдруг ощерилась всеми сорока двумя зубами и молниеносно вцепилась ему в нос. Завизжав от дикой боли, он отпрянул назад и, стряхнув с себя коварную девчонку, изготовился для нападения.

Забившись спиной в угол, она, исходя слюной, подставила ему свою полную острых зубов пасть. Ещё один молниеносный выпад, и её зубы достали его наклонённую шею. Кобель изо всех сил пытался стряхнуть её с себя, но ему это не удавалось. Держа его шею мёртвой хваткой, она, сжимая зубы всё плотнее, тянула его вниз до тех пор, пока он не рухнул на пол.

– Уберите её, что вы смотрите! – возмущённый крик хозяйки поверженного кобеля, прервал состояние оцепенения, в которое впала Ольга, наблюдавшая за происходящим.

– Милка, отрыщь!

Схватив её за ошейник, Ольга пыталась оторвать её от бедного кобеля, который уже начинал хрипеть, закатив глаза.

Но Милку, похоже, заклинило, хватку она не ослабляла, казалось, что она потеряла сознание.

Схватив швабру, стоящую в коридоре и просунув под ошейник, Ольга провернула её несколько раз, чтобы заставить Милку разжать зубы. Наконец, та оторвалась как насосавшийся клещ и, задыхаясь, отступила.

Выгнав её в коридор и закрыв дверь, Ольга кинулась к поверженному кобелю, к которому начинало возвращаться дыхание.

– Ну, знаете ли, это безобразие. Она чуть не убила его! Вы что, дура? Если сука такая злая, так на неё намордник одевать надо. Вы очень об этом пожалеете, я уж постараюсь, чтобы к вам больше ни один кобель не пришёл!

Хозяйка несчастного кобеля с трудом подняла ослабшую собаку, видно было, что она хочет как можно быстрее покинуть этот негостеприимный дом.

Ольга помогала ей, и от души жалея пострадавшего кобеля, не смогла сдержать слёз.

– Вы уж извините, я сама не ожидала. Я не понимаю, что с ней стряслось, никогда она себе такого не позволяла. Просто ужас какой-то.

Проводив злополучных гостей и закрыв за ними дверь, Ольга, чувствуя невероятную слабость в ногах, сползла на пол прямо в коридоре и горько разрыдалась, не в силах больше сдерживать напряжение.

Выглянувшая из кухни Милка, виновато опустив повинную голову, медленно приблизилась к ней и, не дойдя полметра, остановилась, так и не подняв головы.

– Милочка, что же ты наделала? За что ты его, что он тебе сделал? Ты же понимаешь, что ты плохо поступила, ведь так? Что на тебя вдруг нашло?

Милка, не поднимая головы, стояла, виновато ссутулившись, и всем своим видом давала понять, что просит прощения за свою жестокую выходку.

Немного успокоившись и уже простив в глубине души Милку, Ольга встала и, всё ещё всхлипывая, открыла дверь в комнату, где был закрыт Свиреп. Смутьяна в этот день дома не было, его забрал с собой Аркадий, уехавший на два дня на дачу.

Милка, казалось, ждала этого момента и стрелой ворвалась в комнату. Увидев Свирепа, лежащего на диване, она, кокетливо задрав хвост, танцующей походкой направилась к нему.

Казалась, она сейчас замурлыкает как кошка, столько неги и томления было во всей её ладной фигурке. Изогнув трепещущую спину, она, приблизившись к Свирепу, страстно припала на передние лапы, вызывая его на любовную игру. Он вначале, оставаясь равнодушным к её вторжению, почувствовал вдруг сладкий запах и поднял голову. Насторожив уши, он внимательно смотрел на Милку.

Ольга, замерев на пороге, изумлённо наблюдала за ними.

– Так вот кого ты хочешь? Ну, это вряд ли у тебя получиться, дурочка.

Решив не вмешиваться, Ольга, прислонившись к косяку, наблюдала за Милкой.

Свиреп, подняв, было голову, снова опустил её на диван. Полузакрыв глаза, он всё же исподтишка внимательно наблюдал за Милкой.

Та, привстав было, снова припала на передние лапы и, зазывно помахивая хвостом, ласково и задорно смотрела на него.

Казалось, он решил не обращать на неё внимания, и, закрыв глаза, отвернулся. Она же, в свою очередь, не отступала и, ткнув носом его в ухо, с надеждой ждала, когда он повернётся к ней, но он был упрям.

Понаблюдав некоторое время, за безуспешными Милкиными заигрываниями и убедившись, что Свиреп не проявляет к ней былой агрессивности, Ольга, почувствовав вдруг сильную усталость, ушла на кухню. Она решила, что Милка утомившись, сама поймёт, что её выбор не очень удачен.

Включив телевизор и налив себе чаю, Ольга сидела в кресле расслабившись и пыталась не думать о сегодняшних злоключениях.

Изредка прислушиваясь к звукам доносившемся из комнаты и слыша каждый раз глухой топот, Ольга улыбалась про себя, думая о неутомимости и настойчивости Милки.

И вдруг страстный Милкин крик подбросил её с кресла и она, даже не успев сунуть ноги в тапочки, босиком кинулась в комнату.

Распахнув дверь, она с трудом поверила своим глазам.

– Как тебе это удалось, боже мой! – изумлённо прошептала она, увидев Милку и Свирепа, стоявших в замке.

– Милка, Милка! Какая ты умница!

Подойдя к ним и убедившись что всё в порядке, Ольга осторожно заглянула в глаза Свирепа. Они блестели и ей показалось, что он доволен.

– Миленький, ну как ты, родной? Тебе хорошо?

С тревогой вглядываясь в него, она, казалось, ждала ответа.

Вечером, выйдя с собаками на прогулку, Ольга с тревогой наблюдала за Свирепом, ища ответа на свой вопрос. Год-полтора назад она была бы счастлива, застав их в замке. Тогда бы это свидетельствовало о том, что Свиреп сменил свою ненависть на милость. Но теперь, когда страсть покинула его, не было ли это уступкой физиологии, простым механическим действием. Ольге очень хотелось верить, что эта вязка, пробудит темперамент Свирепа, но без ненависти к Милки, которая так беззаветно любила его.