Гео Доссе - Хроникальный хит-парад

Прохор Владимирович сидел на заднице, окружённый липкой и пахнущей ацетоном краской и с глупой улыбкой водил руками круги. Ну совсем как ребёнок, усевшийся в луже. Рядом лежал без сознания его «пернатый друг» и вяло «хлопал крыльями». Наконец «птах», сделав титаническое усилие перевернулся и уселся так же, как его товарищ. Друг на друга смотрели два сине-серых существа, одно из которых, Ястреб, всем своим видом напоминало подбитую хищную птицу. Его лысина была чиста, как надувной шарик, а волосы по бокам и сзади торчали в разные стороны в чудовищно-смешной «причёске». И весь он был покрыт, от ушей и до низа, этой самой краской, которая уже засохла и превратилась в панцырь. Прохор Владимирович и так был похож на собаку породы бассет-хаунд, но покрытый краской так же, как и его друг, от лысины до низа, ещё больше напоминал эту псину. Не покрашенными частями тела у него были только глаза и всё та же лысина, потому как кепка слетела с головы уже после встречи с краской. Волосы, свисавшие по бокам и сзади, также были покрыты затвердевшим составом, тошнотворно пахнущим ацетоном.

Оттирали они друг друга полдня, это точно. Головы у них раскалывались от боли. Не удивительно, после такого «поцелуя»!? А работу они на следующий день всё-таки доделали. Там четверть оставалась. С трудом, но доделали. Потом оба смеялись над собой, в смысле-«если бы мозги были, было бы сотрясение.» Но это уже после, когда они пирушку на заработанное закатили. Повезло. Могло ведь и хуже закончиться. Не правда ли? Зря ведь выпили. Реакция ослабла, внимание у них рассеялось. Вот и произошло то, что произошло.

На бредущего по пыльной поселковой улице походкой бомжа, одетого лишь в потерявшую свой изначально-белый цвет майку-«алкашку» и советские треники чёрного цвета, с бессильно свесившимися руками Прохора Владимировича было страшно смотреть. Глаза его, наполненные жуткой тоской, были похожи на глаза кобеля, который в один момент потерял всё. А именно-мозговую сахарную косточку, течную подругу сучку и постоянное место ночлега в виде конуры. Он шёл как слепой певец-калика, которые бродили по Средневековой Руси в великом множестве, зарабатывая себе на жизнь игрой на гуслях и рожках и душераздирающими песнями, похожими на те, которые в недалёком нашем прошлом исполняла группа «Ласковый май», а ныне, подняв было упавший стяг сиротских напевов, с блеском их заменивший Стас Михайлов. Ещё он напоминал бредущего вдоль берега моря отца Фёдора Вострикова в тот самый момент, когда он, бывший священнослужитель, а ныне-искатель сокровищ, перерубив топором мебельный гарнитур инженера Брунса вдруг понял, что клада нет и поэтому дальнейшее его пребывание на этой грешной земле никому, даже ему, уже не нужно. Вот так и выглядел бредущий по грунтовой дороге Прохор Владимирович. Как вы уже догадались, степень отупения от безысходности, достигла апогея.

Добредя до середины улицы Прохор Владимирович увидел склонившихся над колодцем, расположенном возле одного из заборов, двух своих приятелей-Ивана и Семёна, которые гулкими голосами тихо переговаривались, являя миру лишь свои ноги и зады. Любопытство было одной из главных черт нашего героя, потому что не раз оно, это самое любопытство, вознаграждало его халявной выпивкой. Нутро подсказывало- надо тормознуть и попытаться влезть в диалог двух голов, которые в данный момент не были видны. Он решил не тянуть резину, а сразу взять быка за рога. Поэтому тоже склонился в сторону внутренностей колодца и хриплым голосом произнёс: «А чего вы там потеряли?» Парочка резко повернула головы в сторону вопрошавшего. Если бы Прохор Владимирович был в более свежем состоянии, то тогда он несомненно заметил бы «чертей» в глазах приятелей. Ванька как-то равнодушно сквозь зубы процедил: «Решили мы с Сёмой водку охладить, три бутылки, опустили её в колодец в авоське, а она, зараза, видать с дырками большими была, вот поллитровки из неё и выскочили. Мы уже и лестницу принесли. Теперь решаем -кто полезет. Вода-то там ледяная. Сам знаешь, в этом колодце родник. А кому охота туда нырять-то? Я бы полез, но у меня ноги сразу сведёт. Да и глубина самой воды метра полтора. Это же подныривать придётся. А Сёмка может сразу ангиной заболеть. Горло у него слабовато.»

Прохор Владимирович молча сопя оттолкнул обоих и резво (откуда только прыть взялась?) стал спускаться вниз, в холодную темноту. Минут пять он честно погружался в ледяную воду. Ничего на дне не было! Вконец задубев, Прохор Владимирович как-то конвульсивно перебирая одеревеневшими конечностями, стал подниматься наверх. По мере подъёма дикий смех наверху усиливался! До него стал доходить смысл всего того, что только сейчас произошло. Он полз по ступеням, в сторону становящегося всё громче смеха и зверел! Он уже представил себе, кому первому из своих корешей звезданёт прямо по сопатке. Так, чтобы кровища брызнула во все стороны! Показалось верхнее кольцо.

Первое что увидел неудачный ловец бутылок, это был доверху наполненный стакан водки в одной руке и солёный огурец в другой. Переползя через край, похожий уже на Робинзона Крузо, в исполнении Куравлёва, Прохор Владимирович молча взял стакан и одним махом опрокинул его в глотку. Не успел он закусить огурцом, потому что выпил сразу второй стакан, поднесённый к его носу. Только после этого он взял овощ в руку и смачно хрустнул. В глазах его читался вопрос, поэтому парни тут же рассказали ему о споре, который они затеяли совсем недавно. И вот на что они поспорили. Нырнёт ли первый встречный в колодец за водкой или нет?

Прохор Владимирович, после выпитого подобрел, потеплело ему. Он даже стал ногами в такт какой-то музыке, которая у него, видимо, заиграла в голове, размахивать. А сидел он на бортике. В один из взмахов ноги у него задрались немного выше, чем можно было для такого положения тела. Помните, как аквалангисты в воду ныряют? На Прохоре Владимировиче ласт не было, да и остальной амуниции тоже. Но пошёл он спиной вперёд грамотно. Как будто всю жизнь этим занимался. Пятки лишь сверкнули и-буль-буль. Громко вошёл!

Пришлось этой парочке всё же намокнуть. А-то как они другана своего из

колодца-то вытащили бы?

«Проха! Твою мать! Больно-то как?!» – орал Ястреб, подпрыгивая на одной ноге, зажав свою правую руку под левой подмышкой. На его почти цыганском лице расползлась болезненная гримаса, а лысина, явившаяся миру вследствие падения с головы кепки, пылала от натуги и была похожа на надувной шарик ярко-красного цвета. Попрыгав так около минуты, Ястреб замер и во все глаза уставился на Прохора Владимировича, который стоял как вкопанный с большим дрыном в руках и очень напоминал всем своим видом собаку породы «Бассет- Хаунд». Сами посудите. Гладкая, как бильярдный шар, лысина была обрамлена спадающими до щёк волосами пепельного цвета, щёки обвисли, печально опущенные веки глаз дополняли сходство с этой высоко-породной английской гончей по кровавому следу. Прохор Владимирович тоже был своеобразной гончей, а ещё и ищейкой. Только специализировался он по спиртным напиткам любого происхождения и «всё равно» какой градусности. Естественно он предпочитал по принципу прямой пропорции, а именно-чем крепче, тем-лучше.