Николай Дуюнов - Смерш – военная контрразведка. Солдаты России. Летопись защитников Отечества из рода Дуюновых

Наконец вспомнили и обо мне в политотделе, на занятия стали приходить офицеры политотдела, проверять рабочие тетради солдат и офицеров, давать указания, которые потом проверяли, короче, жизнь вошла в русло требований партии о работе в войсках.

Личной жизни не было никакой, просто времени не хватало на это, я еще умудрялся заниматься боксом, тренироваться, в вечернее время, конечно, и утром в спортзале, водить служащих вечерами в кино, на встречи в пединститут, обновлять Ленинскую комнату, беседовать с командирами взводов, а это было тоже непростым делом. Офицеры роты имели возраст под 30 лет, выслуги, очевидно, было мало, и их направили на Сахалин для получения выслуги лет, все-таки год за полтора. Поэтому они, конечно, старались, но их убивало то, что замполит моложе их лет на 10 и еще командует, а по статусу я был все-таки начальник для них, контролировал их работу, да и по денежному окладу я их превосходил на 15 рублей, по тем временам это было ой как много, да и должность была капитанская, все-таки отдельная рота со своим номером, печатью и знаменем, командир отдельной роты – майор, так что надо было им стараться выполнять все «указивки» как командира роты, так и замполита.

Все командиры были «взрослые», т. е. больше 30 лет, в званиях – один лейтенант, остальные старшие лейтенанты и один старшина – Величко. Он учился заочно в юридическом институте и поэтому был назначен на офицерскую должность, да и выходец был из этой роты, служил еще срочную, возраст был за 40.

Они добросовестно выполняли свои обязанности, много времени проводили в роте, и солдаты имели хорошую подготовку.

Особенностью роты было то, что она входила в состав войск РТВ – радиотехнических войск дивизии и подчинялась по службе начальнику радиотехнических войск дивизии. Сама дивизия ПВО страны состояла из авиации, зенитно-ракетных войск, РТВ. «Закрывала» Сахалин и Курильские острова. Серьезное воинское соединение, соседи располагались на Камчатке, Чукотке.

Службу я осваивал успешно, познакомился со всеми солдатами, сержантами, старшиной роты Лакеевым Николаем Федоровичем, старожилом роты, отцом солдат, их кормильцем и поильцем, он их одевал, обувал, водил на завтраки, обеды, ужины, в баню, кино и т. д.

Политотдельцы меня опекали постоянно, проверяли подготовку к занятиям, конспекты, тексты политинформаций и методически грамотно готовили тексты, которые я озвучивал во время занятий. Они же вводили в курс дел комсомольской и партийных организаций, на мне лежала обязанность руководства общественными организациями, которые очень сильно влияли на жизнь роты – ни одно событие в стране, мире не проходило мимо внимания партии, и она требовала, чтобы воины осознанно выполняли воинский долг, считая его наиважнейшим на данном этапе их жизни. Служили солдаты и сержанты срочной службы по три года, на деле если его призвали в армию в сентябре, а тогда был один призыв, то увольняли в запас только к Новому году, и практически бойцы служили почти три с половиной года. И ничего, не ныли, не сбегали со службы, писали письма и все. За отличную службу поощрялись краткосрочным отпуском на 10 суток, не считая проезда к месту его проведения, это было поощрение, а не обязанность командира, его надо было заслужить.

Офицерам отпуск предоставлялся на 45 суток, здесь год шел за полтора, офицеры и старшины получали ежемесячно паек, которого хватало на месяц питания. Причем на всю семью, а холостякам вообще было хорошо, оставались даже продукты на следующий месяц. Я сдавал паек в столовую и питался вместе с солдатами в солдатской столовой.

Служба шла, дивизия проводила учения, выезжала на ЗКП, запасной командный пункт, где я должен был также организовать занятия с личным составом, оформить передвижную Ленинскую комнату, выпуск боевых листков, организовать питание, помывку в бане, отдых.

С этим я справлялся, все функционировало, претензий к работе роты не было. Ребята отражали обстановку на больших экранах, вели воздушные цели, специалисты РТВ по всему Сахалину давали цели, по которым работала авиация, и ЗРВ-обстановка, отраженная на экранах, фиксировалась и заносилась в журналы, в общем, шла боевая работа.

Дивизия – большой организм, разбросанный по всему Сахалину и Курилам. Он работал слаженно, и ни одна цель не проскочила не замеченной и не уничтоженной нашими возможностями.

Наступил Новый, 1967 год, смотрели новогодний «Огонек», увидели молодого Магомаева, Полада Бюльбюль-оглы, композитора Арама Хачатуряна и многих знаменитостей нашей эстрады. Поздравили личный состав начальник политотдела, заместитель, командир роты и я, замполит.

Наступал новый этап жизни, как роты, так и моей. Все же прошел этап становления моего как офицера, как политработника, работы было хоть отбавляй, но меня начала грызть мысль о том, что занимаюсь не своим делом – я же офицер-ракетчик, для чего меня готовили почти четыре года в училище, если я не применяю свои навыки и умение в службе, а занимаюсь воспитанием, но не обучением бойцов, для чего я тогда их приобретал? Червячок сомнения не давал покоя ни днем, ни ночью.

Жил я по-прежнему в казарме, в той же комнате сержантов, обещали квартиру, но это позже, а из-за этого не было никакой личной жизни – 24 часа на службе. Начальство хвалило за добросовестность, за прилежание при проведении мероприятий для личного состава, командиры взводов расслабились, им не надо было занимать личный состав по вечерам, есть для этого замполит, который всегда на службе, ибо живет в роте, так что личная жизнь мне только снилась.

Наступала весна, снега на Сахалине столько, что улицы были завалены по крыши домов, чистились только центральные улицы, вот тут я только понял выражение- «На Сахалине нет никакой погоды», – так как она в течение дня менялась по нескольку раз и определить, откуда дует ветер и несет снег, возможности не было, мело и все тут, а откуда и куда, неизвестно.

Но проходит время, и весна берет свое, текут ручьи, снег тает, рыбаки – на лед, ловить корюшку. Жизнь кипит, побывал и я на рыбалке на Охотском море, таскали корюшку десятками штук за час, потом вялил ее на ветру, и она шла под пиво, только так. Рыбалка на Сахалине – это как болезнь, ею жители «болеют» с рождения и до старости, их отрывает на льдинах, но они, рискуя жизнью, все равно едут на море за корюшкой.

Кроме этого, в Южно-Сахалинске есть еще одно притягательное место с горным воздухом, это горнолыжный спуск на сопках, куда все взрослое население и детвора едет, чтобы ощутить свист ветра и скорость спуска вниз с горки.

А вообще природа на Сахалине суровая: сопки, речки, постоянный ветер и снег, дождь, лето теплое, но ветреное и дождливое, загореть невозможно, просто в этом есть тоже своя прелесть, там все растет – грибы, ягоды: брусника, черника, черемша, виноград, лимонник. А про охоту вообще молчу: гусей и уток миллионы, на сопках водятся зайцы, летают вальдшнепы, есть лисы, медведи захаживают к речкам. Когда идет нерест – горбуша, потом кижуч, потом снова корюшка и так бесконечно, что-нибудь ловится.