Александрина - Чёрный бриллиант

– Не бойся меня. Загляни в шкатулку, – произнесла уже знакомая мне дама и растворилась во тьме так же, как и появилась.

От страха я чуть не потеряла дар речи. Нащупав дрожащей рукой кнопку выключателя, зажгла свет. Никого в комнате не было. Книга валялась на полу. Подняв её и положив на место, я перебралась на диван и тут же уснула, подумав, что испытала зрительную галлюцинацию, возникшую под влиянием читаемого накануне детектива.

Проснувшись утром, вспомнила о ночном видении. Оно казалось настолько реальным, что, несмотря на мое недоверие к разного рода мистификациям, всё же решила поискать шкатулку и через полчаса в серванте действительно нашла её.

Она была небольших размеров, деревянная, с резной крышкой. Внутри находилась очень красивая серёжка наподобие грозди винограда, обвитой змеёй.

Подойдя к зеркалу и продев дужку серьги через дырочку в мочке уха, подивилась её красотой. «Жаль, что только одна!» – подумала я, кладя её на место. Где-то я уже видела нечто подобное. Но как ни пыталась вспомнить, так и не смогла. Решила позвонить маме.

Она попросила меня приехать. Когда я показала серёжку, привезённую с собой, мама спросила:

– Помнишь, я тебе рассказывала, как фамильные драгоценности твоей прабабушки дважды спасли нашу семью от смерти?

Я кивнула в знак согласия.

– Так вот, эта серёжка из того гарнитура. Только она ненастоящая. Это – подделка. К сожалению, я не помню подробностей. Тебе лучше самой расспросить о ней у бабушки Ани.

– Как ты думаешь, а кто эта женщина с вуалью? – спросила я.

– Думаю, твоя прабабушка, мать моего отца, – на минуту задумавшись, ответила мама.

– Мне срочно нужно повидаться с бабушкой, – воскликнула я, внезапно вспомнив, где я впервые увидела гарнитур, и сразу же помчалась на вокзал покупать билет до Калинина.

На следующий же день, около 12 часов дня, я уже была на месте.

Бабушка, предупреждённая о моём приезде, напекла своих фирменных пирогов из капусты, палтуса и селёдки. Казалось бы, совершенно несовместимые продукты. Но какая это была вкуснятина!

Ещё в Риге, почти каждое воскресение, не говоря уже о праздниках, к ним с дедушкой Григорием в однокомнатную квартиру на эти пироги съезжалась вся рижская родня. А она в то время была немаленькой. Десять-двенадцать взрослых усаживались за огромным круглым столом в комнате. Ребятишкам накрывали стол на кухне.

Я до сих пор не могу понять, как в такой маленькой квартирке могло разместиться столько людей. И главное, все уходили сытыми, довольными и веселыми.

Уже гораздо позднее, вспоминая бабушкины слова: «Знаешь, внученька, о чём я больше всего мечтала во время войны? Придёт ли то время, когда я буду пить сладкий чай с кусочком белого хлеба, и при этом не будет бомбёжки», – я поняла её желание всех накормить, обогреть и приютить. А так же и то, почему все родственники, разделённые войной и с трудом найдя друг друга, так часто собираются вместе и никак не могут наговориться, хотя казалось, обо всём уже было говорено сотни раз.

Летом, в хорошую погоду, всей гурьбой ездили купаться и загорать на Даугаву, тем более, что пляж находился недалеко от бабушкиной квартиры, или на озеро Кишэзэрс.

Выбирали полянку между соснами и там располагались на принесённых с собой подстилках. Кто-то играл в карты, кто-то в волейбол, кто-то читал книгу. У ребятни были свои забавы.

Бабушка с дедушкой Григорием были староверами, поэтому не поощряли игру в карты. Любителям азартных игр приходилось искать укромные места, чтобы не попадаться им на глаза.

Женщины накрывали импровизированный стол на белой скатерти со всякой всячиной и напитками, болтая между собой. Бабушка уже с самого утра ехала на центральный рынок, чтобы побаловать детей свежей сочной клубникой или другими ягодами в зависимости от сезона. Какое это было замечательное время! Запах бабушкиных пирогов моментально оживил эти чудесные мгновения в моей памяти.

Бабушка Аня и моя тётя Лаура, которая была всего лишь на три года старше меня, обрадовались моему приезду. Старший Леонард был на службе, а младший, родившийся три месяца назад, посапывал в своей кроватке после прогулки и кормления. Так что у нас была уйма времени для общения.

Обнявшись и расцеловавшись, сели за уже накрытый бабушкой стол, славившийся разносолами, задавая друг другу дежурные вопросы о жизни, здоровье, работе.

Вскоре Леонард Второй, как мы называли его в шутку, а потом просто Лёней для краткости, проснулся, и Лауре нужно было заняться ребёнком.

Оставшись с бабушкой наедине, я, наконец, вынула серёжку из шкатулки и рассказала при каких обстоятельствах обнаружила её.

Бабушка как-то загадочно улыбнулась, в очередной раз напомнив мне «Джоконду», хотя внешне совсем на неё не походила.

У неё были длинные волнистые волосы, к этому времени, к сожалению, уже совершенно седые, собранные в узел и закреплённые шпильками на макушке, голубые глаза и довольно крупные черты лица. Но когда она улыбалась с намерением открыть какой-то секрет или сообщить о важном для семьи событии, перед моими глазами неизменно всплывал образ Моны Лизы. Вообще, её глаза всегда излучали доброту, благоразумие и мудрость.

– Ну что, Елена Николаевна наконец-то подала тебе весточку? – произнесла она, продолжая улыбаться.

– Ты о ком, бабуля?

– Об обладательнице содержимого этой шкатулки.

– Ты тоже считаешь, что это моя прабабушка является ко мне в видениях и снах?

– А то кто же? Она, собственной персоной.

– Так её звали Еленой Николаевной?

Бабушка согласно кивнула головой.

– Ох и необычная это была женщина!

– А что ты можешь сказать об этой серёжке? – спросила я. – Мама сказала, что она —не настоящая.

– Верно, – подтвердила бабушка. – Одну серьгу Елена Николаевна обменяла в голодные годы на продукты, чтобы не умереть нам всем с голоду. Ожерелье спасло нас с твоей мамой от смерти. А вот что касается этой серёжки, то это – искусная подделка.

– А где же настоящая? – почувствовав какую-то тайну, с замиранием сердца спросила я.

– Ну, если сама Елена Николаевна захотела, чтобы я раскрыла её тайну, расскажу.

– Бабушка, миленькая, расскажи мне всё, что ты знаешь до мельчайших подробностей и о себе, и о моём дедушке, и вообще обо всех моих предках. Ведь в детстве у меня не было возможности часто с тобой общаться. Мне ужасно интересно.

– Хорошо. Тогда слушай.

Только я удобно устроилась в мягком кресле напротив бабушки в предвкушении услышать что-то необычное, как раздался звонок. Это возвращался со службы Леонард Первый.

Бабушка пошла открывать дверь со словами:

– Вишь какая незадача? Зятя кормить надо. Вот завтра с утреца и начнём. А пока, Танюшка, иди устраивайся на ночлег. Я ужо тебе постелила.