Александрина - Чёрный бриллиант

Я обратила внимание на то, что несколько полок были заполнены технической литературой. Оказалось, что наш скромняга Саня заочно учился в Политехническом институте. Вера Ивановна воспитывала его одна с малых лет, поскольку Сашины родители погибли в автокатастрофе.

Пока я изучала обстановку, оказавшись впервые дома у нашего рыцаря, его бабушка, хотя так называть Веру Ивановну не поворачивается язык, накрывала на стол. Пузатый заварной чайничек едва выглядывал из-под широкой юбки, отороченной кружевами, войлочной розовощёкой купчихи. Рядом стояло большое керамическое блюдо, наполненное только что испечёнными пирожками с различной начинкой, более мелкие керамические вазочки с печеньем и конфетами и четыре чайные чашки из тонкого фарфора с блюдцами.

– Ну что, мои дорогие, прошу к столу! – произнесла Вера Ивановна, сделав элегантный жест рукой.

Сняв войлочную купчиху с чайника, она начала разливать ароматный чай по чашкам. Звук разливаемого чая, отражённый от тонких фарфоровых стенок чашек, почему-то тогда вызвал у меня ассоциацию с гейзером, а цвет – с тёмным полупрозрачным янтарём, а по прошествии многих лет – неизменно ассоциируется с образом Веры Ивановны.

Особенно приятно было приезжать в гости в этот уютный, гостеприимный дом зимой, с мороза. Здесь мы отогревались не только телом, но и душой.

Вера Ивановна была удивительным собеседником, умеющим слушать, что не очень характерно для людей её профессии, мудрым, эрудированным и интеллигентным человеком.

К сожалению, из-за отсутствия времени, наши встречи были очень короткими. От неё мы неизменно уезжали с большим кульком пирожков или домашнего печенья и большим термосом с кофе. Всех этих вкусностей нам хватало до конца смены.

Если дежурство выпадало на праздник, она готовила для нас праздничный обед. Мы с Оленькой чувствовали себя нахлебниками. Первое время нам удавалось под различными предлогами отказываться от этих поездок в гости к Вере Ивановне, хотя и очень хотелось. Но наша обман был вскоре разоблачён. Тогда мы решили привозить с собой что-нибудь сладкое к чаю. Помню, она даже обиделась на нас. И только когда мы поставили ультиматум, согласилась на наше соучастие. Но при этом старалась схитрить и положить наши подношения в пакет с пирожками.

Однажды Ольга простудилась и слегла на месяц. Другого фельдшера нам не дали. Дежурить пришлось вдвоём с Саней.

В два часа ночи поступил вызов. Ехать нужно было куда-то за город. Освещения никакого. Никто не встречает. Только где-то вдалеке огонёк горит. Подъехать ближе нельзя – ограждение. Пролезли мы с ним через него, идём на огонёк.

Вдруг перед нашими глазами вырастают рога, сначала одни, потом другие… Я чуть в обморок со страху не упала. Оказалось, нарвались на стадо коров. Одно хорошо, на их мычание вышел старичок на крыльцо дома, до которого от машины пришлось идти метров двести. Он проводил нас в избу.

На кровати лежал довольно тучный мужчина лет пятидесяти. Под вечер, будучи «под шофэ», тот полез в погреб, поскользнулся на ступеньке и упал. Его правая голень была деформирована, бинт пропитан кровью. Было ясно, что у пострадавшего открытый перелом.

Санёк отправился за носилками и шиной. Хорошо, что обратно не пришлось топать через коровье стадо. Оказалось, подъехать ближе можно было с другой стороны дома.

Вколов травмированному наркотик, разрезала бинт и увидела осколок большеберцовой кости, выпирающий через рваную рану. «К счастью, крупные сосуды не повреждены». -подумала я, накладывая стерильную повязку и иммобилизируя повреждённую конечность. Переложив пациента на носилки, мы вдвоём со старичком, который оказался отцом пострадавшего, взяли их с одной стороны, Санёк – с другой, и потащили в машину.

Через пару недель, тоже ночью, поступил вызов на Москачку. Попали в какой-то цыганский притон. Человек пятнадцать собралось у постели «больного». Не нужно быть медиком, чтобы, констатировать трупное окоченение и понять, что больной скорее мёртв, чем жив, причём умер не только что, о чём деликатно попыталась сообщить обступившим меня со всех сторон людям.

Один из них, по-видимому, находившийся под действием наркотиков, подошёл ко мне, и, угрожая ножом, крикнул: «А ну, давай, оживляй, не то зарежу!»

Хорошо, Санёк рядом оказался. Он отреагировал молниеносно:

– Сестра, срочно вызывай реанимационную бригаду! – и, схватив меня за руку, потащил к входной двери.

Пока цыгане очухались, наш след уже простыл.

– Ну, Санёк, ты мне сегодня жизнь спас, – промолвила я, приходя в себя. – Теперь я – твоя должница.

– Пустяки! У нас и не такое бывало, – ответил тот со свойственной ему скромностью.

Позвонив в милицию и сообщив о притоне и трупе, который, по всей вероятности, стал жертвой передозировки наркотиками, пошли отдыхать.

В комнате отдыха одновременно могли находиться до шестнадцати человек. Для этого по обеим сторонам от входной двери были расставлены раскладные кресла. Несмотря на наличие свободного места, заснуть никак не удавалось. В глазах стоял окоченевший труп в окружении безумных людей и нож, занесённый надо мной.

Обычно во время ночного дежурства, прибыв на станцию, мы валились в кресла и мгновенно засыпали с одной мыслью: «Хоть бы до утра не вызвали». На этот раз, плюхнув в кресло, я думала: «Хоть бы побыстрее вызвали. Может быть, удастся сменить всё время всплывающую перед глазами картинку. Прости, Санёк! Я знаю, что ты не меньше перенервничал. Просто не подал вида, как настоящий мужчина».

Через минут сорок раздался голос диспетчера:

– Десятая бригада -на вызов!

Вскочив с кресла, я побежала в диспетчерскую.

– Можете не повторять. Я сама разбужу водителя. А на что вызов?

– Высокая температура, – ответила диспетчер.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.