Александрина - Чёрный бриллиант

После ужина бабушка рассказала, что в их городе на моленной уже были главки, и купола с восьмиконечными крестами, и колокольня. Каждое воскресение и церковные праздники ознаменовывались Благовестом – наиболее древним звоном Церкви Христовой, а потом колокольным звоном в соответствии с церковным уставом.

В этот день я многое узнала о старообрядцах и купечестве, но тайна серёжки оставалась не раскрытой. Однако мне не хотелось торопить события.

На следующее утро муж Лауры, как обычно, отправился на службу. Она отсыпалась после бессонной ночи, так как Лёнечка заснул только под утро.

А мы с бабушкой, прихлёбывая чай из блюдец, продолжили беседу, которая, кстати сказать, доставляла нам обоюдное удовольствие.

– Ну как, Танюша, выспалась хоть? А то наш младшенький ночью жару давал.

– Всё в порядке, бабуля. Спала без задних ног.

– Небось утомила я тебя вчера своими рассказами-то?

– Ну что ты?! Они мне как бальзам на душу.

– Ты пей, пей чаёк-то. Мелису и мяту сама заготавливала. У меня ещё много есть, что рассказать тебе. Ларии мои россказни наскучили. Да и некогда ей со мной лясы точить.

– Почему Ларии? – спросила я удивлённо.

– Лария – её настоящее старообрядческое имя. Это она уже сама себя Лаурой назвала на современный манер… Как Григорий Иванович мой помер, так и поговорить не с кем стало, – продолжала бабушка, вытирая внезапно нахлынувшие слёзы краем передника. – Такое вдруг чувство одиночества накатывает, что хоть волком вой. Хорошо хоть ты приехала.

– Бабуленька, дорогая, – я подошла к ней, обняв за плечи и уткнувшись в её седые мягкие волосы, пахнущие душистыми травами. – Ты совсем не одинока. С тобой ведь рядом Лаура, внучок и зять хороший. Дочка тебя любит. Да и мы с мамой не так уж далеко живём. А Маша так совсем рядом. Соскучишься, села в поезд и приехала к нам в гости. Лаура с Леонардом проводят, а мы встретим. Надеюсь, зять не обижает?

– Нет. Что ты? Дай Бог каждому такого зятя. Всё правильно ты говоришь, внученька. Только живём мы в разных мирах. Они молодые. У них свои интересы и заботы. Молодёжь-то живёт будущим, а старики – прошлым. Вот помню, сядем мы с Гришенькой за кухонным столиком друг против друга, смотрим друг другу прямо в глаза и наглядеться не можем, будто сто лет не виделись. Не знаю, что он думал в эти минуты, а я благодарила Бога, что хоть на старости лет послал мне такое счастье.

Станем вспоминать о нашей юности и о прошлых жизнях, прожитых друг без друга. И от этих разговоров то такая благодать разольётся по сердцу, то грусть нападёт от потерянного времени, прожитого врозь. Ведь как я подсчитала, Танюша, у меня, почитай, шестая жизнь пошла, последняя.

– Бабуля, ты что, веришь в переселение душ?

– Да я понятия не имею, что это за переселение такое.

– Ну это теория такая у буддистов. Будто после смерти человека его душа переселяется в нарождающуюся жизнь.

– Что за ересь?

– Тогда объясни, что ты имеешь в виду?

– Ну вот, смотри. Беззаботное детство и юность -это одна жизнь. Первое замужество и рождение детей – вторая. Смерть мужа и ребёнка, раскулачивание и нищета – это третья жизнь. Война и концлагерь – вот тебе четвёртая. Второе замужество, рождение ребёнка и потеря любимого человека – это пятая жизнь. Стало быть, теперь наступила шестая, последняя.

– Бабуленька, так ведь это просто этапы одной жизни.

– Для тебя может быть и этапы. А для меня целые жизни. Поживёшь с моё, внученька, тогда поймёшь.

Только теперь, прожив большую часть своей жизни, вспоминая бабушкины слова, я начинаю понимать, что она имела в виду. Кто-то проживёт длинную жизнь, но одну, а всю биографию его можно описать несколькими словами: родился, учился, работал, женился, вышел на пенсию. Другой может прожить короткую, но такую яркую жизнь, что память о себе оставит на века. А третьих жизнь помотает по таким крутым виражам, что из каждого он выходит другим человеком, с другим мировоззрением, вплоть до того, что вор может стать честным человеком и наоборот, трус явит человечеству чудеса невиданной храбрости, а храбрец – струсит, грешник вдруг станет праведником, а праведник совершит грехопадение. Такой человек меняется не только внешне в силу закона времени, но и внутренне, меняется его отношение к жизни и общечеловеческим ценностям, к окружающим людям и даже к самому себе. Недаром же существует выражение «он стал другим человеком».

И все эти метаморфозы происходят с ним в силу воздействия на него факторов внешней среды, порой непостижимым образом связанных с какой-то Высшей Силой, ведущей этого человека по дороге, называемой судьбой.

И ещё я поняла, чем больше превратностей судьбы испытывает человек, тем больше жизней он проживает, тем становится мудрее.

Однако я немножко уклонилась от темы. Пора вернуться к любимой бабушке.

– Так ты, бабуля- философ, – сказала я.

– Это жизнь делает людей мудрыми. Никакие университеты хитростям и мудростям не обучают.

– Бабушка, а почему ты не вышла сразу замуж за Григория Ивановича, раз вы так любили друг друга?

– На то была воля Божья. Иначе бы не родилась твоя мама, и ты с Машенькой, – ответила она с улыбкой.

– Ты уклоняешься от ответа, ссылаясь на судьбу, а я спрашиваю про житейские обстоятельства.

– Какая же ты у меня любопытная! – усмехнулась она. – Ну так слушай. Появился в нашей округе молодой человек, сын богатого промышленника и обедневшей дворянки.

Я поняла, что речь сейчас пойдёт о моём дедушке и его родителях. Поэтому, затаив дыхание, приготовилась слушать. Но тут раздался крик Лёнечки. Бабушка взяла его на руки и стала качать, велев мне подогреть молоко и наполнить бутылочку с соской. Напоив его молоком, положили в коляску и отправились на прогулку, оставив для Лауры завтрак на столе.

– Это был мой дед Сергей? – с нетерпением спросила я, как только мы вышли на улицу.

– Да. Именно так, – произнесла она, погрузившись в воспоминания.

– А как он выглядел?

– Серёжа был высоким, стройным, хорошо образованным и обходительным молодым человеком. Твоя мама очень на него похожа. Такая же светловолосая и голубоглазая. Так вот, – продолжала бабушка, – твой дед Сергей в то время был одним из самых завидных женихов в нашей округе, несмотря на то, что после революции практически всё состояние его родственников было национализировано.

Всё же в нэпманские времена его отцу, принадлежащему к династии «спиртных королей», удалось наладить отдельно от братьев производство вино-водочных изделий и подняться, но вскоре он умер – сердце не выдержало. Кое-что тот всё же успел сделать. Семья жила в добротном двухэтажном каменном доме с колоннами и в то время не бедствовала.