МИША ДИМИШИН - РОКИРОВКА. Киноповесть

– Ты еще скажи, менту надо, как балерине, форму поддерживать. Не бухать, опять же, – не унимался Владлен.

– Это…, – Вован ткнул пальцем в бутылку водки, – отношения к делу не имеет. Мент на дежурстве ни-ни. Сразу увольнение. Да и работа опасная, – насупился он обиженно.

– Извини, – желая разрядить обстановку, примирительно произнес Владлен, – Как там в вашей песне «Наша служба и опасна, и трудна, и, на первый взгляд, как будто не видна». А я только про вторую часть сказал. Про первый взгляд.

Актер второго плана продолжал хитро подшучивать над своим ментовским товарищем, но Вован скрытого сарказма в его словах не заметил и извинением друга удовлетворился.

– То-то. Хорошо чужой задницей ежей давить. А своей колко, – потеплел Вова и, следуя негласным правилам примирения, налил себе полную стопку водки, залпом выпил ее и закусил кусочком колбасы.

– Все… Теперь на службу, – строго скомандовал он сам себе, но с места не сдвинулся. От выпитой водки полицейский Вова отяжелел и сходу выполнить собственную команду не смог. Он сделал безуспешную попытку распрямиться и, не закончив ее, вновь погрузился в кресло.

– Н-да, – поморщил лоб Владлен, наблюдая за потугами товарища, – тебе сейчас только за хулиганами бегать.

– А я их, как мух, бац – растопырив пальцы, хлопнул ладошами Вова. Он окончательно захмелел и расплылся в благодушной улыбке.

– Ладно…, – окончательно утвердившись в своем решении, Владлен положил руки на стол, – мое предложение в силе. Я поеду на вокзал. А ты пару часиков поспишь.

– Предложение у тебя, конечно, идиотское, но правильное. Езжай. Обстановку будешь докладывать мне по телефону, – согласился Вован, встал из-за стола и собрался уходить.

– Вовчик, так мне форма нужна полицейская. Как же я буду без формы? – остановил товарища Владлен.

– Ты еще скажи, пистолет тебе выдать, – с выражением превосходства похлопал по пристегнутой к поясу кобуре Вовчик, – Передача оружия третьим лицам – табу. Оно потому так и называется – табельное.

Раскрасневшийся полицейский поправил галстук и сделал шаг по направлению к выходу из кухни, но актер второго плана не отступался. Владлен встал перед дверью и настоятельно произнес:

– Не, пистолет не надо. Только форму. Для правильного антуража.

– Для чего-для чего? – хохотнул Вовчик.

– Для солидности, – деловито пояснил Владлен, – По одежке встречают. Я, когда вижу человека в форме, сразу дисциплинируюсь. Другие тоже, – прибавив строгости в голос, надавил актер, но полицейский Вова лишь расплылся в улыбке.

– Вот и хорошо, что дисциплинируешься. Ты, дружище, остаешься дома и не мешаешь органам правопорядка выполнять свои функции.

Дальше спорить и убеждать в чем-либо Вову было бесполезно. Он принял решение и, главное, начал его осуществлять. В своей деятельности Вова представлял собой тяжеловесный паровоз. Остановить его, а тем более под водочными парами, не представлялось возможным. Двигался он всегда по проложенному маршруту, как по рельсам. У него даже кличка с детства была Паровоз. Она, правда, досталась ему по другой причине. Но тем не менее.

Родители Вовы, а бабушка и дедушка в особенности, были ярые коммунисты. И когда, классе в третьем, к новогоднему празднику всем поручили подготовить стихотворения, Вова по настоянию бабушки продекламировал «Наш паровоз вперед лети, в коммуне остановка». В новогоднем костюмчике, в присутствии Деда Мороза и Снегурочки, это выглядело нелепо и смешно. За Вовой закрепилась стойкая кличка Паровоз.

Родители же Владлена, и в особенности его мама, разделяли идеологию других крайних идей всеобщего равенства и братства – идеологию хиппи. А вот бабушка и дедушка по отцовской линии оставались традиционными марксистами. Именно по этой причине его папу они назвали Ким. Это вовсе не корейское имя, как может показаться вначале. Это аббревиатура от словосочетания «Коммунистический интернационал молодежи». Да и свое имя Владлен получил также по настоянию деда, и происходит оно от сочетания имени и фамилии первейшего из коммунистов Владимира Ленина. Но материнские гены анархизма и пофигизма пересилили, и Владлен унаследовал именно их.

В отличие от Паровоза-Вовы он совершал поступки и движения, как велосипед, а точнее, самокат без педалей и тормозов – юркий и легкий в перемене маршрута. Хотя остановить этот самокат, если он разогнался под уклон, не менее сложно, чем паровоз. Отвернуть в сторону самокат может, но направление движения сохранится.

Поняв никчемность просьбы самостоятельно отправиться на вокзал, Владлен изменил тактику и сделал своему другу отличное предложение. Высказал он его уважительно в виде просьбы.

– Вовчик, а можно я подежурю вместо твоего подопечного курсанта? Под твоим приглядом, разумеется.

– Так подходит, – согласился Вовчик и тоном полицейского начальника уточнил:

– Красную повязочку тебе на руку повяжем.

От такого заявления актер Владлен поднял на друга удивленные глаза. Исполнять роль дружинника в его намерения не входило. Опытный страж порядка уловил настроение товарища и снисходительно произнес:

– Ладно-ладно, одолжу тебе форму. У меня ее три комплекта. Пойдем, —пригласил он пойти к нему домой за полицейской формой.

Друзья спустились этажом ниже к квартире Володи. Дверь в нее оказалась открытой. Вовчик не удосужился запереть её, и узкая полоска света из квартиры освещала керамический пол лестничной площадки. Владлен распахнул дверь, и Володя по-хозяйски прошагал внутрь своего жилища. Как это бывает у захмелевших людей, каждое свое движение он старался контролировать, от чего они выходили нарочито резкими.

Проследовав по коридору в большую комнату, Вовчик добрался до намеченной цели: здесь находился широченный диван с объемными подлокотниками, и он сходу опустился среди его подушек.

– Костюм и прочая белиберда – рубашка, галстук – в шкафу в спальне, – сообщил он Владлену, где тот может переодеться в полицейскую форму, привычно взял со столика пульт от телевизора и сходу включил его, – Я пока посмотрю, что в мире делается.

В платяном шкафу Владлен обнаружил даже не один, а два полицейских костюма – повседневный и парадный. И, хотя надевать парадную форму было неуместно, начал он примерку именно с нее. Хотелось, как и положено у актеров, приосаниться перед выступлением в новом наряде. Так сказать, с чувством войти в роль, тем более, что фуражка имелась только к парадному варианту.

Удовлетворившись прикидом, актер второго плана отрепетировал перед зеркалом несколько характерных поз. Образ полицейского ему вполне удался. Мешала только одна деталь: слишком длинные волосы, почти до плеч, не соответствовали статной фигуре в форме. Владлен решил убрать их под фуражку. Требовалась резинка для волос. В супружеской спальне такая деталь женского туалета, как правило, всегда присутствует.