Алексей Бардо - Сокрытое в листве

После этого аль-Абидин объявил себя единственным, кто мог говорить от имени Первого Пророка. Однако довольно скоро выяснилось, что его проповеди, не подкреплённые Книгой, которая раньше была в каждом доме, хоть её уже никто не мог прочесть, не трогали сердца людей настолько глубоко, насколько нужно было для сохранения и приумножения власти. Поэтому имам, объявивший себя к тому времени халифом, освободил из тюрем лучших воров и убийц, разослал их по городам, где они собрали из таких же воров и убийц патрули по защите нравственности, и принялись выполнять приказ аль-Абидина: во что бы то ни стало найти уцелевшее Писание.

Абдульалим не ведал, что владеет последней Книгой. Но, зная, что он по закону халифа преступник, скрывал её от посторонних глаз. Единственный, кому он вскользь проговорился, был торговец пряностями. Абдульалим знал его много лет, оттого вполне доверял. Но тот, польстившись золотом, рассказал всё начальнику городского патруля.

И в ночь 13 числа месяца Мухаррам, когда Абдульалим спустился в подвал, чтобы насладиться чтением, его дом окружили десяток людей, облачённых в чёрное. Они простояли тенями возле стен не меньше часа до тех пор, пока начальник патруля, получив дозволение свыше, не распорядился арестовать преступника.

Когда они ворвались в дом, Абдульалим все ещё сидел на полу в подвале. Но Книги в его руках не было.

– Где она?! – взревел начальник патруля.

– Теперь я знаю всё, – был ему ответ.

– Где?! – повторил он.

– Истина не там, где вы ищите. Истина здесь, – ответил Абдульалим и указал на пепел возле себя. Это был пепел от Книги.

Говорят, сердце Абдульалима остановилось за несколько секунд до того, как его тело изрешетили пули.

Впоследствии, начальник патруля, убивший Абдульалима, начал страдать припадками и в поисках исцеления он много лет провёл в скитаниях. Согласно преданиям, всё это время он размышлял над словами и поступком Абдульалима, и в один из дней на него снизошло озарение. «Конечной истины не существует!» – твердил он в мечетях и на площадях, когда вернулся из странствий.

Весть о новом пророке быстро дошла до самых окраин. Народ, полюбивший бывшего убийцу, стал называть его Последним Пророком. Он без труда и бескровно сверг престарелого аль-Абидина, почти лишившегося к тому моменту власти. Говорят, правление Последнего Пророка отличалось мудростью.

Когда Последний Пророк умер, в его доме обнаружили множество записей, которые впоследствии были объединены в Книгу. Учёные богословы признали её священной. Она ознаменовала новую эпоху мира и процветания. И только некоторые строки, включённые составителями в разные главы, вызывают сейчас ожесточённые споры. Они представляют собой разрозненные буквы, каждая из которых, по мнению аннотаторов, присутствует в имени Всевышнего. Учёные считают, что эти строки были ниспосланы Последнему Пророку ради великой мудрости, недоступной смертным.

И вот по всему миру расползаются бесчисленные богословы, которые утверждают, что только им известно истинное толкование этого символа.

«Конечной истины не существует», – повторял Последний Пророк, стараясь донести до каждого смысл священного писания древних.

Но голос его звучит всё тише в толще веков.

Если задать ему вопрос, он не ответит сразу. Через день-другой заберётся в сон, и предастся витиеватым размышлениям, смысл которых останется гулким эхом в голове, едва вы откроете глаза. Мне доводилось несколько раз спрашивать его. О мелочах. Сущих пустяках. Он отвечал неторопливо, с обстоятельностью древнего философа, тщательно подбирая слова, и когда я просыпался, слова оседали в сознании, как песок в воде, если взболтать бутылку. Ответ открывался в причудливых образах: это был то греческий храм на дне озера, то россыпь драгоценных камней на морском песке, то ветер в вершинах гор.

Я прочитывал их, и наделённый знанием о том, в какую сторону продолжить странствие, встречал новый день. Например, образ храма я интерпретировал как потребность в мудрости древних. Тогда я шёл в библиотеку и пролистывал один за другим пожелтевшие фолианты. В драгоценностях я узнавал желание покоя. И я весь день сторонился столпотворений, пребывая наедине с собой. Ветер и горы прочитывались мною как желание странствий. Не откладывая, я отправлялся в незнакомое место.

Однажды он показал мне торговую площадь в городке на побережье. Множество лавок были наполнены шелками, расписными амфорами, сладостями на подносах с отчеканенными фазанами, украшениями с изумрудами, рубинами, бриллиантами. Во всём это блеске сказочной роскоши моё внимание привлекла лавчонка, прижавшаяся в конце торговых рядов к жилому кварталу. Это была лавка алхимика – неказистая постройка с запылёнными окнами и плотно закрытой дверью, из-за которой доносилось шипение, переходящее то в свист, то в треск.

Не обращая внимания на призывы торговцев, суливших самые выгодные цены, какие только есть в городе, я подошёл к лавчонке, попытался украдкой заглянуть в одно из окон. Но стёкла оказались настолько грязными, а внутри так темно, что я не разглядел ровным счётом ничего. Я набрался смелости и толкнул дверь. Она поддалась. Я вошёл. Глаза мои быстро привыкли к царящему внутри полумраку. Я увидел полки, заставленные толстыми книгами, несколько сомкнутых друг с другом столов, на которых громоздилось множество колб, реторт, и прочих склянок, соединённых витиеватыми трубками из стекла. В них бурлили жидкости невообразимых цветов. Зачарованный этим зрелищем, я замер на пороге.

– Я ничего не продаю, – послышался громкий голос.

Только в этот момент я разглядел в полумраке мужчину. Он разжигал огонь в печи. Незнакомец был довольно молод, его руки легко разламывали надвое довольно толстые ветки, что говорило о недюжинной силе.

– Простите, сударь, – ответил я, – Мне, действительно, не стоило входить без стука.

– Ну, раз вошли, помогите мне, – он выпрямился и оказался на голову выше меня, хотя я имел рост выше среднего.

Я закрыл дверь.

– Что нужно сделать?

– Возьмите меха и раздувайте огонь. Трудитесь усердно, мне нужен жар. Я вознагражу вас, когда всё получится.

Я взялся за ручки и принялся накачивать в печь воздух, пламя в которой натужно ухало, когда я сжимал меха.

– Ещё, ещё, – подбадривал меня алхимик, – готово! Отходите! – крикнул он, когда отблески яркого пламени заплясали в грязных стёклах.

Я отпрянул. Алхимик бросил в огонь серый бесформенный кусок металла. Тут же раздался громкий треск, затем длинный свист вырвался из печи, и что-то в ней хлопнуло, да с такой силой, что сноп искр посыпался на пол. «Так вот, что это было», – подумал я, вжавшись от испуга в стену.