Татьяна Ларионова - Энциклопедия сюжетов. Аннотация-синопсис-произведение

Поскольку, клиника была при институте, то иногда в неё приходили студенты, которые показывали маленьким пациентам слайды с картинами из Эрмитажа, Русского и других музеев, сопровождая показы, рассказами.

Частенько кто-то из добрых людей передавал детям, находящимся на лечении в клинике невозможные по тем временам вкусности. Например – ананасы.

Питание в клинике было усиленным, как-никак, дети лечились от туберкулёза, но им не хватало неразрешённой еды, и они её заказывали мальчишкам из окрестных домов на свои маленькие денежки, которые у каждого, практически, были. Особой популярностью пользовались шпроты в консервных банках и мороженное.

Из Ленинграда 12-ти летняя Танечка уезжала с мамой максимально выровненная, с одним костылём и в туторе, призванным защищать правую ногу от повторного искривления. С левой ногой, к сожалению, ничего изменить к лучшему, врачам не удалось. В том, что касается диагноза, то лечащий врач из института хирургического туберкулёза изменил его на неспецифический инфекционный полиартрит.

Сделать правую ногу сгибающейся, в те 70-е технически было невозможно. А позже, как писал Владимир Николаевич, Танючке, прочитавшей про искусственные суставы в журнале «Здоровье», для неё это не подходило из-за переродившихся мышц правого коленного сустава.

В том, что касалось левого коленного сустава, то про него Владимир Николаевич писал Танючке, что в этот сустав лезть нельзя ни в коем случае.

В родном городе девочке предстояло научиться жить в нормальных условиях, начать ходить в нормальную школу.

И всё это у Тани получилось. Позже в родном городе, она перешла с костыля на трость, а ещё позже смогла достаточно хорошо передвигаться и без трости.

1

Я – Марина Петровна Шкуркина – 47-летняя домохозяйка поневоле и собственница доли в трёхкомнатной родительской квартире, в 2007 году решила в корне изменить жизнь. Меня угнетало обслуживание вставшей уже на ноги 23-х летней дочери и способной ещё к самообслуживанию 71- летней матери, довольствуясь, при этом, более, чем скромным пособием по инвалидности.

Кроме того, мне хотелось внести в свою одинокую жизнь некоторое разнообразие. Например, завязать отношения с, так называемым, «секретным» мужчиной, завязать отношения с которым, в принципе, было нельзя, и я это прекрасно понимала. «Секретный» мужчина, интересовавший меня, имел профессию, исключавшую всякие близкие отношения с ним для всех, кроме коллег, родственников и друзей, вероятнее всего, из числа всё тех же коллег и родственников.

Но так как не этот мужчина – герой настоящего романа, то я позволю себе не раскрывать его профессии. Добавлю только, что отношений по делу, которое нас свело, мне никогда не хотелось бы иметь впредь. Тем не менее, увлечённость этим невозможным для меня «секретным» мужчиной, побуждала меня к приведению себя в надлежащий вид больше, чем соображения эстетики самой по себе, здоровья и требований предстоящей публичной деятельности.

По последней специальности я была преподавателем истории. По последнему виду деятельности – предпринимателем. Предпринимательская деятельность дала мне возможность не умереть с голоду и также поднять дочь. Доходы от неё были примерно такими же, как если бы я продолжала работать в школе примерно на 1,5 ставки. Однако у меня практически не было выходных и отпусков, а если они случались, рада я им не была, потому что это означало одно – денег не будет.

К тому же летом 2005 года из налоговой пришло Требование погасить недоимку по налогу от которого я была освобождена, затем – Требование из Пенсионного Фонда о погашении недоимки по страховым взносам, которые я также платить вроде как не должна была платить, а затем начались суды. Заказы сократились, предпринимательство пришлось прекратить.

Два года до предпринимательской деятельности я работала в школе. Могла бы вернуться к профессии, полученной в университете, но мне казалось, что я, уже имею право замахнуться на осуществление отложенной некогда мечты всей жизни – покорить литературный Олимп. У меня были публикации в СМИ, в коллективных сборниках, несколько изданных самиздатом книжек и давнишнее желание продвинуться на этом пути. Эта продвижение, помимо всего прочего, предполагало публичные выступления.

А для выступлений на публике было бы очень неплохо, чтобы во рту у меня оставалось хотя бы 28-мь зубов из 32-х данных природой, а не 15-ть. Я давно уже перестала, как говорится, в известной рекламе о креме для фиксации зубных протезов: «есть, пить, улыбаться, а главное – говорить уверенно». Конечно, можно было бы эпатировать публику, подобно, певцу-Шуре таким ртом. Однако круче Шуры с его, кажется, 2-мя оставшимися, на какой-то момент, зубами, быть у меня уже не получилось бы…

Долгое время на протезирование зубов не было ни времени, ни денег. Время появилось только тогда, когда исчезли вместе с заказами деньги. И далее деньги появились, уже тогда, когда дочь закончила вуз, приступила к работе и быстро поднялась по служебной лестнице с неплохой, для молодого специалиста, заработной платой.

Моя добрая дочь выделила мне деньги на приведение в порядок рта, и я приступила к поиску специалистов. В молодости, закончив медицинское училище и проработав в стоматологии несколько лет, была знакома со спецификой работы стоматологов-терапевтов, хирургов, да и самими врачами. Так что по части терапевтов и хирургов проблем, теоретически возникнуть не должно было.

О враче стоматологе-ортопеде Викторе Викторовиче Тучкине неоднократно слышала более чем за 10 лет до момента своего протезирования. Незабываемую характеристику доктору Тучкину и его работе давала моя хорошая, тогда 67-ми летняя, знакомая врач Анатолина Мироновна.

Анатолина Мироновна жила на той же окраине города, где располагалось зубопротезное отделение, в котором работал Виктор Викторович и трижды, за свою жизнь, у него протезировалась. У него же протезировались многочисленные знакомые и родственники Анатолины Мироновны. Результаты их протезирования были неизменно превосходными, особенно в части съёмных протезов, которые немногим врачам, по-настоящему, тогда, в начале 2000-х, удавались.

Характеристика, данная Виктору Викторовичу Анатолиной Мироновной, забегая вперёд, скажу, сыграла в этой истории роковую роль. Итак, согласно характеристике данной Анатолиной Мироновной, Виктора Викторович, принимая пациентов, хранил гробовое молчание. Лично она – Анатолина Мироновна, трижды протезируясь, у Виктора Викторовича, не слышала от него ни единого слова. Полное понимание нужд пациента происходило при полном молчании.