Дмитрий Вельяминов - Запрети меня

Временами Гоше уже с утра приходила в голову какая-нибудь сомнительная идея, внезапно выпадающая из общей концепции. В тот день, когда я, как обычно, чистил свои ботинки, он предложил нечто новое:

– Поехали на MTV

– Что?

– В массовку, нам ничего не заплатят, зато мы увидим все изнутри.

И мы поехали. Это было достаточно далеко от нашей станции метро. Мир нашего района был компактен и жесток, пока поезд летел по тоннелю в сторону кольцевой, я четко ощущал переход границы.

«Станция метро “Ноябрьская”», – прозвучал электрический голос в вагоне. Мы с Гошей посмотрели друг на друга так, словно это совсем не страшно. Когда мы подъехали к павильону, где происходила запись, там уже стояла толпа малолеток туповатого вида, в основном прыщавых девочек-подростков. Мы немного попялились на них с другой стороны улицы, а затем все же пересекли дорогу и, распихав всех, встали в самое начало очереди. Затем ворота павильона открылись, выглянули директор массовки с ассистентом режиссера. Ассистент окинул толпу взглядом человека, которого подташнивает и который, глядя на нас, как бы пытается установить источник этой тошноты. Затем он сказал:

– Вот вы, вы и вы, давайте, идите за этой девушкой.

Среди тех, на кого он указал, были мы с Гошей и шесть девиц, которые тут же завизжали и начали обниматься.

– Будет группа «Тату», будет группа «Тату» сегодня! Вы чё, не знаете? – визжали они.

Мы переглянулись. «Да пофиг кто», – подумал я, но во взгляде Гоши проскользнуло что-то, что выдало его осведомленность. Он знал все заранее, но, пытаясь скрыть улыбку, отвел взгляд и пробовал вернуть себе серьезный вид.

– «Тату»?

Он ответил:

– Это же MTV!

Надо признать, одной колодой карт он себя не ограничивал, и аудиокассета, которую якобы забыла в его магнитофоне сестра Аня, явно принадлежала не ей.

– Скажи, какая песня у тебя любимая?

– Да плевал я на них! Хочешь, прямо сейчас уйдем, братишка? Давай? Только чё, зря сюда ехали, что ли? Вхолостую? Как обломисты домой поедем? Ты видел в клипе эти клетчатые юбки? Так вот, пацаны говорили, что на концерты они под них трусов не надевают! Это их концертная фишка. Хочешь уехать сейчас – давай, а я сейчас щеману тех телок у сцены и увижу, блядь, все!

– Какие пацаны?

– Шиза.

– Он всегда выдает желаемое за действительное, он на концерте-то не был!

– Его сестра была, она не станет вешать просто так.

Конечно, я сильно сомневался в словах Гоши, но соблазн был велик, поэтому мы все-таки грубо растолкали телок у сцены и заняли выжидательную позицию. Телки-фанатки злобно шипели позади, Гоша обернулся и все уладил, сказав, что если еще раз кто-то наступит ему на ботинок или будет и дальше обламывать кайф, то он пробьет этому человеку в душу с ноги. Вокруг нас тут же образовалась зона комфорта.

Действительно, было самое время появиться двум лесбопилоткам и начать делать все эти невероятные вещи.

Прошли минут пятнадцать-двадцать, может быть, больше. Затем еще час, несколько раз по сцене ходил кто-то вроде ведущего, разговаривая с кем-то по телефону, ассистент режиссера по мегафону просил сохранять спокойствие. Прошли еще минут сорок, наконец объявили, что группа «Тату» задерживается на других съемках и записи сегодня не будет. Всю массовку пригласили на следующую неделю. Потом включили музыку, и телки позади нас начали беситься и визжать, оператор привел в действие кран и начал снимать панорамы над толпой. Когда камера пролетела над нами с Гошей, мы проорали в нее ругательства и основательно покидали зиги.

Только мы все равно обломались, совершив вылазку впустую, теперь мы точно хотели сделать что-нибудь такое, чтобы день не прошел зря. Поскольку возвращаться домой нам нужно было через центр, я предложил Гоше заехать на старый Арбат. Я знал, что там живет девочка Настя семнадцати лет. Мы познакомились с ней год назад в Морозовской больнице, где я лежал с черепно-мозговой травмой, а она – с кровотечениями из носа. Несмотря на то что она была намного старше меня, мы вместе слушали на ее кассетном плеере альбомы Bleach и Unplaget. В какой-то степени я не мог ее забыть. Она выписалась из больницы раньше меня и счастливо, что было естественно, вышла наружу в синих ботинках Grinders и черном Kangol, надетом задом наперед.

Уходя из больницы, Настя оставила мне домашний номер телефона. Я, конечно, не сразу позвонил, потому что помнил, как ходил по больнице в пижаме с Диснеем, которую передала мне мама, и мне казалось, что, какой бы взрослый голос я ни делал, Настя все равно будет помнить меня в этой пижаме. Поэтому я просто часто слушал альбомы Nirvana и представлял себе нашу встречу. Но в середине лета я все-таки позвонил, и Настя сказала, что живет и тусит на Арбате, куда я могу приехать и найти ее в любой день. Еще она спросила, по-прежнему ли я слушаю «Нирвану».

– Нет, – уверенно солгал я.

Затем я рассказал про нее Гоше, он сразу врубился и захотел мне помочь. Когда я позвонил Насте в следующий раз, он сидел рядом и советовал, что и как говорить. Настя услышала это и рассмеялась, точнее, на нее напало что-то вроде истерики, затем она сказала, что ей нужно собираться к репетитору – Настя хотела поступать в иняз.

И вот теперь, на выходе из павильона MTV, я сказал Гоше:

– Давай поедем на старый Арбат. Может, найдем Настю.

Как ни странно, он согласился:

– Давай, только сначала по пиву.

«Пивом» Гоша называл две бутылки девятой «Балтики», что было для нас тем же самым, что водка.

У метро мы выпили по бутылке, еще по одной взяли с собой, на этом деньги кончились. Прыгнули через турникеты в метро и к семи вечера оказались на старом Арбате.

По брусчатке, перекрытой во многих местах матрешечниками, шныряли небольшие группы иностранцев и молодежи из Подмосковья. Это была странная смесь – на лицах и тех и других присутствовало какое-то разочарование. У иностранцев, наверное, оттого, что они ожидали большего от нашего исторического центра, чем впаривание новодельных буденовок. У молодежи из Подмосковья – оттого, что их здесь никто от говна не отличал, ведь все вертелось вокруг впаривания буденовок иностранцам. Нам нужно было пройти к стене Цоя мимо толпы брейк-дансеров, реперов и панков, мимо бара с байкерами и прочей нечистью. Лысых парней в бомперах я нигде не видел, нас было только двое. Гоша спросил меня:

– Ты уверен, что хочешь этого?

– Не знаю, давай просто держать руки в карманах, как будто у нас там ножи.

– А я взял нож.

– На MTV?

– Ну просто забыл положить на место коляновский, который он с флота привез.

– Это же штык-нож! Ты серьезно?

Гоша ударил меня по руке рукавом своего бомпера, и я понял, что там и вправду лежит нож от АК-47. Гоша улыбнулся с понтом – он-то не лох, все реально под контролем. Я испытал смешанные чувства – с одной стороны, я снова почувствовал себя комфортнее, твердо зная, что, если кто-нибудь из этих любителей уличной жизни залупнется, Гоша реально может проткнуть ему печень. Но, с другой стороны, ощутил и дискомфорт: лучший друг, с которым я тусуюсь каждый день, как ни в чем не бывало таскает в рукаве штык-нож.