Алиша Шати - С индийским подтекстом. Романтическая повесть

– Индийцы, Ваша Светлость.

– Индийцы? – лицо барина вытянулось от удивления, и он неожиданно почувствовал, как у него потеют ладони.

– Да, Ваша Светлость. Дочь и отец, те, что давеча днём у нас были.

– Скажи, я уже иду, – сделал Степан Александрович жест рукой экономке, чтобы она вышла, а сам выпучив глаза, подошёл к Еремею и выхватил у него тетрадку с записями.

– Куда её, куда же её деть, Еремей? – огляделся он в поисках хоть сколько-нибудь надёжного места.

– Так в стол, Ваша Светлость, к другим бумагам надо!

– Как можно, Еремей?! Что ты в самом деле? Разве можно это смешивать с другими бумагами? – молодой барин схватил себя за волосы, продолжая впопыхах открывать и закрывать все ящики, примеряя их, словно одежду для тетрадки, которую он собирался туда положить. – Ах, да что ж это я, ополоумел что-ли? Вот же сейф! – Степан Александрович уверенно направился к массивному сейфу, замаскированному в стене.

Еремей молча наблюдал за его действиями, не вполне понимая, чего это барин, как курица с яйцом, носится с этой видавшей виды обыкновенной тетрадкой. Тетрадкой, да еще чьей? Какой-то девчонки! Ну пусть она хороша собой, пусть иностранка, индианка, занимается у него уже с полгода где-то, но чтобы вот эту писанину и в сейф! Такое поведение Его Светлости не укладывалось у Еремея в голове, и потому он просто наблюдал за происходящим, не вмешиваясь в процесс.

– Спрятал! – довольный Степан Александрович отошёл от стены, оправил костюм и уверенно пошёл к гостям, но тут обернулся к писчему, – А ты, Еремей, смотри – ни-ни! – он поднёс палец к своему рту, показывая, что Еремей должен хранить всё произошедшее в тайне.

– Обижаете, Ваше Благородие! Я – ни про слонов, ни про поезда, ни про журналы – никому!

– Да что ж ты творишь-то, голытьба казачья! А ну, дай сюда журналы! – барин взял у него журналы и положил в тот же сейф. – Смотри у меня! Расскажешь кому – лишу довольства! Пойдём теперь, гости ждут.

Оба они вышли из кабинета, а дверь Его Светлость запер на ключ. «Может быть, эта девчонка и не очень хорошо еще знает язык, но образы подбирает такие, что никак из головы не выкинешь… Надо же такое придумать – со слоном меня сравнить, поезда у неё по волосам ездят…» Не обращая внимания на то, что рядом кто-то есть, барин вслух хмыкнул и помотал головой, как бы сам себе удивившись.

– Прошу прощения за наш поздний визит, – представительного вида индус зрелого возраста встал с кушетки, на которой в гостиных обыкновенно обсуждают погоду за чашечкой чая или ароматного кофе, и сделал шаг по направлению к молодому хозяину дома, сложив руки ладонями друг к другу в жесте, который по индийскому обычаю выражал приветствие и уважение встречному.

– Ничего-ничего, – барин сделал неглубокий поклон, одной лишь головой – мужчине, и чуть более глубокий, выражавший искреннее почтение женщине, его прелестной дочери, – что привело вас ко мне?

– Моя дочь, Деви, – обернулся отец к девушке и начал объяснять на хинди, – потеряла свой дневник, сегодня она осмотрела весь дом, но не смогла его найти, она полагает, что оставила его у вас во время занятия. Вы не могли бы проверить, возможно это действительно так.

– Конечно, я непременно осмотрю классную комнату, – кивнул головой барин и обернувшись к Деви, стараясь проявить максимальную заинтересованность, спросил её на русском, – вы не помните, где вы могли его оставить?

– Помню. – ничуть не смутившись внезапного перехода на только изучаемый ею язык, ответила молодая индианка, – Я оставила его на столе, где мы занимались письмом, мсье Степан.

– Хорошо. Пройдёмте в классную, осмотрим стол, – вежливо предложил молодой барин гостям, и они проследовали за ним в просторную и светлую, даже в вечернее время комнату.

– Да у вас тут настоящий эскола! Палацио… знаний! – воскликнул индийский мсье, стараясь с одной стороны сказать нечто приятное учителю, хозяину дома, а с другой, ввиду своего поверхностного знания иностранных языков, используя сразу всё, что вспоминалось. Он с восхищением оглядывал убранство классной. Со вкусом организованные предметные секции были наполнены книгами, обложки некоторых пестрели разными цветами и шрифтами, они соседствовали с другими – более спокойных тонов, здесь были и приборы для проведения физических опытов на специальном столе, макеты Вселенной – на выделенных рабочих поверхностях, карты, химические таблицы, доска для письма, доска для рисования, мольберты для живописи. Это действительно выглядело как маленькая школа в отдельном поместье.

Пока индийский мсье осматривал классную, молодой хозяин с не меньшим, а может быть, и большим, любопытством изучал его дочь. Изящно уложенные тёмные волосы были обрамлены вплетенными внутрь драгоценностями. Черные ресницы, казалось, доходили до самых бровей, которые явной ровной линией и еле заметным движением могли на своём языке подчеркнуть любую эмоцию хозяйки этого прекрасного личика. «Она могла бы с лёгкостью претендовать на роль настоящей индийской махарани… – думал Степан Александрович, уже не стесняясь своего долгого и вовсе вышедшего за рамки всяких приличий взгляда, – а может быть, даже и мамы Яшоды, и даже.., о непостижимая, имеющая миллионы смыслов Вселенная..! – воскликнул он мысленно, принимая свой обычный философский взгляд в лиричном настрое, – может быть, даже – Радхи! Радхарани!»

– Эээ… как же вы сумели вобрать столь внушительную учёную часть? – индийский джентельмен говорил по-русски с сильным акцентом, впрочем, его речь была вполне понятной.

– Всё, что вы здесь видите, было собрано в течение не одной жизни. Я имею ввиду жизни нескольких поколений. – уточнил молодой барин, видя, как поползли вверх брови индуса, удивившегося такому ответу русского помещика. – Всё это мы имеем честь видеть благодаря труду и изучению законов жизни моего прадеда, деда, отца и их семей. Прадед мой был крепостным, да-да, но ему удалось благодаря своему таланту и незаурядным способностям в музыке получить вольную и пустить свою жизнь по новому руслу, творческому. Он был одаренным музыкантом-мультиинструменталистом, одно время даже возглавлял крепостной оркестр. Отец же, родившись уже свободным, выучился на архитектора, и позже выстроил то поместье, в котором мы с вами сейчас и пребываем, а ваш покорный слуга пока лишь организовал вот эту часть дома для удобства занятий и продолжает приводить в порядок здесь то, что нуждается в повышенном внимании.

– Как интересно!

– Прошу прощения, мсье Степан, – вмешалась в разговор Деви, – здесь нет моего дневника, извините нас за беспокойство в столь поздний час. – Она сложила ручки у груди и слегка кивнула головой. – Наверное выпал из сумочки по дороге.