Алиша Шати - С индийским подтекстом. Романтическая повесть

© Алиша Шати, 2020

ISBN 978-5-0051-0071-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Иногда мне кажется, я совсем его не понимаю. Особенно, когда он недоволен или огорчен. Это так заметно. Мне кажется, что большой слон в этот момент трубит совсем рядом со мной, этот звук пронзает мои уши, врывается внутрь и вылетает наружу вместе с потом – у меня страшно потеют ладони и шея, и я чувствую, как волосы на голове в самом деле приподнимаются сами собой, и от корней до кончиков волос звук его крика продолжает стремительно лететь, точно сотни скоростных поездов мчатся по рельсам вдаль…» – Еремей кончил читать страницу и поднял глаза на барина, держа замусоленную тетрадку в руках.

– Что, продолжить изволите, барин? – нерешительно спросил он.

– Еремей, я что правда кричу, как этот… как слон этот самый?

– Никак нет, Ваше благородие! Не замечали-с за вами.

– А поезда эти окаянные, это про что это она, а? – барин, задумчиво поглаживая эспаньолку и не мигая, смотрел в окно.

– Это, Ваше благородие, вероятно, имеются ввиду – паровозы. Вот я вам прочесть приготовил, – Еремей развернул шуршащую типографскую печать и принялся с выражением цитировать, – В сентябре 1825 года по первой общественной железной дороге между Дарлингтоном и Стоктоном прошёл первый поезд, управляемый его создателем, Джорджем Стефисенем. Поезд состоял из паровоза «Передвижение», 12 грузовых вагонов с углём и мукой и 22 вагона с пассажирами…

– Это ты мне что же про поезд Бретани читаешь сейчас что-ли?

– Так точно-с, Ваше благородие!

– А ну – отставить! У нас и свои поезда имеются! А ну ты порыскай в прессе – чего там у нас с поездами делалось?

– Можно и у нас. Вот… – и Еремей извлёк из наплечной сумки иной жёлтый листок, в котором так же, типографским шрифтом, говорилось следующее:

– Вот – «Слава создания первого поезда в России принадлежит талантливым инженерам-изобретателям, отцу и сыну, Ефиму Алексеевичу и Мирону Ефимовичу Черепановым, которые, несмотря на то, что они были крепостными людьми, занимали ведущие должности на заводах Нижнего Тагила. Именно Черепановы, переняв опыт английских коллег (в 1833 году Мирон Ефимович был командирован в Англию для ознакомления с устройством железных дорог), в 1834 году создали паровоз и запустили в эксплуатацию на металлургическом комбинате Нижнего Тагила первый в России поезд с локомотивной тягой. Через год Черепановыми был сконструирован более мощный паровоз, также под их руководством была проложена чугунная железная дорога, соединяющая фабрику и медный рудник».

– Ну ладно-ладно, Бог с ними, с поездами-то. А про слонов экое чудо откуда в голове у неё?

– Я, Степан Александрович, вот журнальчик еще припас. «Живописное обозрение стран света» называется. Здесь про слонов как раз пишут. Слушать изволите-с?

– Читай, Еремей.

– «Слоны – самые крупные сухопутные животные планеты Земля. – начал Еремей с выражением, будто его строгий учитель вызвал к доске отвечать урок, – Обитают они в Юго-Восточной Азии и Африке в тропических лесах и саваннах. Чемпионом по размерам является африканский слон. Его вес может достигать 7 тонн. Индийский слон меньше африканского, весом они до 3-х тонн, а его окрас варьируется от тёмно-серого до бурого»… Ах, вот-вот нашёл! – Еремей обрадованно притопнул ногой, – «Слоновые издают различные звуки, в основном – через гортань. Наиболее известным слоновьим звуком является трубление! Слоновые трубят в состоянии возбуждения, страдания или угрозы»…

– Так-так… Возбуждения значит… Страдания… или… угрозы… Так это у неё про каких слонов будет? Индийских или африканских?

Еремей непонимающе посмотрел на барина.

– Так индийских стало быть… Из Индии ведь их папенька привёз.

– Меньший значит… – барские брови сами собой подёрнулись к переносице. Дворянское воспитание, помимо изучения наук, языков, развития физической силы и выносливости для мальчиков, уделяло большое внимание этической составляющей жизни. И если современным людям всё чаще близок принцип «любите меня таким, какой я есть», ранее люди старались понравиться друг другу. Умение нравиться отнюдь не было подхалимством, а считалось требованием этикета, наравне с внешним видом, вежливой речью и самообладанием. И мальчики, и девочки с пеленок учились вести себя так, чтобы их общество было приятно ближнему. В этом был принцип и закон: «Тогда и вам будет приятно в таком обществе». Правда, молодой барин, к тому же, как настоящий самец, любил во всём быть первым.

– Ну-ну, я прервал тебя, продолжай, Еремей!

– Так стало быть… – Еремей зашелестел листами в поисках потерянной мысли, – «Индийские слоны способны издавать звуки с силой до 90 дБ на протяжении 10—15 секунд…» – Еремей поднял глаза на барина, но тот только кивком головы дал ему понять, чтобы он читал дальше, – «Африканские же слоны способны издавать звуки с силой до 117 дБ, которые разносятся на многие километры (до 10 км)…» – Еремей затих.

На лице Степана Александровича играла довольная улыбка.

– Африканский всё-таки… – он снова погладил свою щетинистую эспаньолку, которая впрочем, как влитая, придавала его образу особый шарм.

Замечтавшись, барин закинул обе ноги на стол и откинулся на спинку массивного стула-кресла, заставив его встать на две задние ножки. Сколько времени он просидел в таком положении точно неизвестно, но вероятно, прошло несколько минут, за которые в дверь его кабинета успела постучаться экономка и так и не дождавшись ответа, вошла и теперь, вежливо покхекивая в кулак, с укоризной смотрела на молодого барина. Еремей же, видя, что Его благородие совсем далеко уплыл в своих мечтах, набрался смелости и крепко откашлялся. От неожиданности барин вздрогнул, ноги его, закинутые на стол, подскочили вверх, стул, и без того больше положенного накренившийся к полу, поехал вперед и вниз. Степан Александрович, не успев еще к счастью осознать всю комичность своего положения, схватился длинными руками за столешницу, буквально повиснув на ней и в последнюю секунду предотвратив собственное падение. Вернув себе подобающий вид и смерив двоих хихикающих перед ним исключительно барским взглядом, он расхохотался, что есть мочи, давая возможность и слугам выпустить напряжение, которым они всё это время сдерживали смех.

– Что, что тебе, Зинаида? – сумел наконец произнести он, все ещё переводя дыхание от смеха.

– К вам пришли, Степан Александрович. В гостиной вас ожидают.

– Кто это в такой час? – барин вышел из-за стола, – Я никого не жду.