Сергей Яременко - Армейские истории. От первого лица

– БАБОН – правая рука кладется на середину лба получающего, левой рукой, с силой отводится средний палец правой и с оттяжкой опускается в район третьего глаза. Довольно ощутимо.

– СЛОН – молодой солдат, начинающий службу. Чтобы стать «старым слоном», необходимо прослужить полгода, дальше черпак, дед,

Дембель. Но так далеко я ещё не заглядывал. При осознании этих понятий практически сразу родилось четверостишие:

Пришел в казарму, в первый день,

Сказали, что я СЛОН.

Теперь хожу совсем, как тень,

А то дадут БАБОН!

Дедов (старослужащих), услышавших мои первые стихи, это очень развеселило и даже показалось, что они стали смотреть в мою сторону благосклонней. На какой-то миг даже почудилось, что мне подфартило. Попал в хорошую часть и легко смогу обрести новых друзей.

– Так держать, всё не так страшно! Говорил внутренний голос.

Но в армии погода меняется стремительно, и не знаешь, где тебя накроет цунами неприятностей. Старшина нашей роты мускулистый чечен Муса, попросил меня сбегать в клуб и узнать, когда будут крутить кино.

– Классно, тут еще и кино! – подумал я и на всех парах взлетел по кованой лестнице на второй этаж, где располагался кинозал и солдатский клуб.

И тут я увидел его… Гочу…

За пару дней, проведенных в части, я был в курсе практически всего и слышал про грозу нашего подразделения. Это была живая легенда жестокости, силы и неповиновения уставу. Рыжий коренастый грузин напоминал Сталина. Он грубо крутил тумблер чёрно-белого телевизора и тот изо всех сил хрипел, щелкал и пытался мерцающие волны сложить в картинку.

– Эй, длинный! Ко мне! – не глядя на меня, повелительно рявкнул человек, похожий на гориллу.

– Не длинный, а Сергей Борисович! – почти шепотом прожевал я, еще не понимая, куда бежать. Но бежать было нельзя. Я это знал еще по опыту на гражданке в нашем неблагополучном районе «ПОБЕДА». Это было связано с потерей авторитета и достоинства. Зачмырят, если дать слабину.

– Будь, что будет…, сказал голос из груди и затих.

– Ко мне, Сука! – Гоча стал багроветь и разворачиваться монолитным телом в мою сторону. Я сделал несколько неуверенных шагов навстречу.

– Вспышка сзади! Скомандовал кривым ртом рыжий монстр.

– Это как? – сделав глуповатое выражение лица, как бы с интересом поинтересовался я – Можете показать? Гоча в одно мгновение оказался возле меня и его пудовый кулак стремительно описал траекторию по направлению мой скулы. Я ловко увернулся и снова вежливо спросил: – Не достаёте? Чуть наклонился к невысокому, по сравнению со мной Гоче, и чтобы было удобно, подставил челюсть под новый удар. Грузина это так взбесило, что он промахнулся и во второй, и в третий раз.

– Может, покажете, как это делать? – не унимался я.… Тиран, на миг задумался, уведя глаза вверх и в сторону, и через миг громыхнулся на пол, зажав обеими руками, голову.

– Понял? – вставая, сказал новоявленный учитель по гражданской обороне.

– Понятно!!! – это упражнение я знал еще мальчишкой из пионерских зарниц и лишь притворялся несведущим. Ничего не оставалось делать, как рухнуть на пол и зажать руками голову.

– Что довыпендривался? Все, тебе конец! – отчетливо и издевательски сказал внутренний голос. Но на моё удивление, Гоча ухмыльнулся и по-отечески хлопнув меня по спине сказал: – Дуй в казарму.

Я понимал, что инцидент до конца не исчерпан, и дожить до следующего утра шансов практически нет. Не помня себя, я очутился в кубрике.

– Чё, будет фильма? – спросил старшина. Я подтверждающее кивнул

и начал покорно ждать собственной казни, поглядывая на дверь. Моё воображение нарочно запугивало страшными финалами никчёмной жизни.

– А мог бы сейчас беззаботно класть кирпичи… – не унимался голос в голове.

– Нет! Какие кирпичи? Я выдержу, я.… – я терял самообладание.

Пришло время отбоя. Молодым слонам нужно было и этому учиться. Раз за разом раздеваясь и одеваясь, прыгать в койку и замирать в положении убитого солдата.

В кубрик зашел Гоча, подсел к старшине и что-то зашептал на ухо.

– Всё приплыли! – не унимался внутренний голос.

– Длинный, отбой! – Крикнул Гоча, обращаясь ко мне. От неожиданности я чуть не сорвался с быльца кровати. Но покорно рухнул в койку. Остальные пацаны продолжали прыгать. На меня накатило чувство, что- то не так, что-то происходит. Я соскочил со второго яруса и снова стал прыгать вместе со всеми.

– Яременко! Кому сказали, отбой! – рявкнул чечен.

– Так нельзя, я что, особенный, я как все! – процедил я. Повисла секундная пауза. Муса смотрел на Гочу, Гоча на меня…

– Взвод отбой! – скомандовал Гоча и не спеша скрылся за дверью. Даже старшина не решился ему перечить и скомандовал: – Спать!

Я долго не мог уснуть, анализируя сложившуюся ситуацию и поведение моих оппонентов. Но вскоре усталость взяла своё. Только я закрыл глаза, старшина закричал: – Подъём!!! Форма одежды номер четыре. Пришёл новый день.

Р.S.

Гочу все боялись и деды и молодые, да и офицеры с ним не связывались. У него не было друзей, но он был в авторитете. Но я его больше не боялся.

Я взлетел по лестнице на второй этаж казармы и наткнулся возле буфета на гудящую зеленую массу солдат. (Чипок открывался только в определенное время, на один час.) Солдаты, у кого были деньги, толпились в маленьком помещении. Очередь закрутилась, как змея, в спираль.

Прошло уже полтора месяца службы, и мамины пирожки, чем нас попрекали деды, давно переварились. Хотелось чего-нибудь сладенького, напоминающего о доме. Старшина доверил покупку пряников мне и дал на это всего пять минут.

– Это невозможно! – выстукивало сердце: – Что же делать? – пока бежал, думал я. В голове метеором блеснула мысль, и я обратился жалобным голосом к солдатам: – Не дайте погибнуть молодым слоном, так и не увидев дембель! Пропустите! Гоча приказал пряников купить! – очередь притихла, услышав кодовое слово, наводящее ужас, и неповоротливо стала расступаться. Каждый понимал:

И старик и молодой,

И сержант, и рядовой,

Кто услышит имя Гоча,

Тот рискует головой!

что вступать в конфликт с гонцом Гочи, себе дороже. На это и был расчёт.

Я уверенно протиснулся к прилавку и вывалил мелочь и мятый рубль перед полным, ефрейтором с женской фигурой. Ефрейтор Миша (по прозвищу Маша) был за продавца.

– Сколько? – спросил продавец женским голосом.

– На всё! – счастливый, что всё срослось, я взял увесистый, бумажный пакет с добычей и выскользнул в коридор. И тут же наткнулся на него щербатого, ухмыляющегося рыжего монстра из горы мышц и сверлящих глаз. От взгляда, напоминающего Сталина, мне сразу стало жутко. Прижав пряники к сердцу, обеими руками, я замер, жадно сделав последний вдох, как перед смертью. Сердце нырнуло в глубину сапога и затихло.