Елена Сперанская - Золотой купидон. Остросюжетный детективный роман

Джо Дассен на концерте в гостинице «Метрополь»

Тем не менее он не подал вида, а продолжал петь свой лучший репертуар из альбома «Люксембургский сад», будто отбояривался от цинизма, клеветы, наветов, измены, не обращая внимание на волнение привлекательной, молодой блондинки – жены певца, принимавшей алкоголь, наркотики и успокоительные лекарства за сценой, навязанные ей кем-то со стороны артистической администрации Москонцерта.

Внезапно эфиромасличный запах распространился в воздухе, когда именитый артист в белом, щеголеватом костюме, значительно возвышаясь на сцене, то стоя, то присаживаясь на стул с электрогитарой, своим мягким баритоном запел известные хиты «Et si tu n’existais pas» и «Salut».

Все присутствующие начали непроизвольно рыдать, вытирая слёзы тем, что попадётся под руку из-за запаха, выпущенного каким-то разнузданным хулиганом из газового баллончика под названием «Черёмуха» для самообороны. Сделали перерыв. Помещение пришлось проветривать. Закрытый концерт продолжался.

Миррей Матье отказалась выходить на сцену. Публика неоднократно стала вызывать её бурными аплодисментами. Наконец француженка с причёской паж, в чёрном, блестящем платье без рукавов появилась. Её хрупкая фигурка вызвала бурю оваций. Картавя и грассируя, она пела шлягеры из репертуара Эдит Пиаф. Но первоклассная шансонье прославила себя подлинным хитом «Mon Credo» композитора Поля Мориа за приличное вознаграждение и всплески единичных хлопков из зала.

Инспектор Перцев, ощущая себя на седьмом небе от наслаждения восприятия до боли знакомых мелодий, увидел зачинщика беспорядка с распылением слезоточивого газа – переодетого в женский костюм симпатичного парня, напоминавшего ему известного террориста, которого немедленно пришлось обезвредить сильным ударом под колено ступнёй ноги, обутой в импортные венгерские ботинки. Режимов, как крупный специалист в области обезвреживания криминальных авторитетов, надел на террориста наручники, посадил рядом с собой за стол, придвинув, принесённый официантом, стул.

Зато сыщице Алисе пришлось долго за сценой выяснять по-французски у Кристин Дельво – второй жены Джо Дассена, кто же из поклонников предложил девушке заняться криминалом, чтобы найти поставщика зелья. Симпатичная особа, не понимая, что же от неё хотят конкретно, лепетала с искрящимися глазами о своей бесконечной любви к пению, повторяла заученные фразы о романтических супружеских отношениях, пасторальной симпатии, возмущаясь своим отсутствием на сцене, не желала прислушаться к словам Алисы. Однако сыщица не выдержала и задала странный вопрос для жены известного шансонье, чьи фотографии не сходили с обложек журналов:

– Кто хотел успокоить тебя ради свидания?

Им оказался, по словам Кристин, популярный по телефильмам комедийный артист театра, кому было скучно без развлечений особого толка – приёма сильнодействующих порошков, стимулирующих ажиотаж и напряжение нервов у окружающих друзей. Она взглядом указала на черноволосого, высокого парня, чью фамилию она не знала, но видела однажды фильм с его участием в эпизоде.

Алиса точно угадала передвижение наркодилера между рядами стульев. В перерыв между песнями она подошла к нему с наручниками и приковала к себе, чтобы тот не смог нечаянно улизнуть в любом направлении. Итак, за столом вместо трёх человек оказалось – пятеро: инспектор уголовного розыска – Перцев, подполковник Режимов, сыщица Кораблевская, покрытый косметикой, переодетый в откровенный, красный, женский костюм и парик – террорист-трансвестит и популярный комический актёр московского театра. Обоих правонарушителей спокойствия отправили в Лефортово отбывать положенный срок до полного перевоспитания.

На это внеплановое мероприятие ушло буквально полчаса, за которое коллеги по работе из провинции проявили свою сноровку и тактическую выучку, как дрессированные, сыскные собаки. Они вели себя беспрецедентно быстро и целенаправленно, по телефону опережая события и возможные дальнейшие инциденты, чтобы случайно не ударить в грязь лицом, получить премию, благодарность генерала, поощрение от руководства Москонцерта и гостиничного бизнеса. Директор гостиницы «Метрополь», благосклонно предоставив следователям прекрасные места ближе к сцене, сам закрыл дверь своего кабинета на ключ с внутренней стороны, уселся за дубовый письменный стол, придвинув роскошное кресло с витыми ножками и с красной, бархатной обивкой поближе, принялся обзванивать всех знакомых и незнакомых из числа сотрудников строительных кооперативов, кто занимался продажей и обменом квартир.

Номера телефонов он находил в многотомном справочнике по Москве и Московской области. Ему вежливо отвечали, брали его координаты на заметку, чтобы в наикратчайшие сроки предложить свои условия по обмену и продаже. В конце разговора Поливанов обязательно благодарил за беспокойство, доказывая тем самым своё превосходство над секретарём или оператором, принявшим звонок.

Так продолжалось до тех пор, пока правая рука, держащая трубку, у Артемия Серафимовича не онемела. Губы его тряслись от ожесточения и злости. Он терпеливо, применяя наиболее галантные выражения вежливости, пытался в двух словах объяснить ситуацию экстренной продажи шикарной собственности – своей недвижимости, на получение которой ушли годы плодотворной работы. Тогда он поменял руки, набирая номера правой рукой, а левую приложил к уху. Сидя в таком положении, он представлял, как стал бы нажимать на курок пистолета, приставив его к виску, если продажа или квартирный обмен с доплатой не состоится. Оружие он хранил в нижнем ящике стола, ключ от которого был всегда с собой, привязан к связке ключей от дома.

«Лишь бы дозвониться», – молился он про себя. «А там дело войдёт в свою колею. Мне не стыдно будет перед родителями, что я не сумел справиться с элементарной проблемой, как продажа собственной квартиры».

Некоторые номера были недоступны из-за позднего времени, но, в основном, он легко дозванивался, так как все строительные кооперативы работали до позднего часа и диспетчер или бригадир всегда присутствовал, сидя также за столом у телефона, выписывая наряды рабочим один за другим. Такие предложения поступали не часто, но были с недоумением восприняты богатыми организациями и подрядчиками, ведущими переговоры прямо непосредственно с покупателями, кто не хотел ждать годы, а немедленно требовал жильё за любую баснословную сумму.

«Что изменится, если меня не будет?» – спрашивал Поливанов себя в порыве отчаяния, глотая таблетку аспирина, запивая водой в перерыве между утомительным занятием, как всегда учил его отец – бывший заместитель директора гостиницы, достигший своим трудом вершин гостиничного бизнеса, честолюбиво мечтавший, чтобы его дети либо стали во главе самого лучшего отеля в столице, либо переехали в жаркие страны и там обосновались, возглавив сеть отелей на ярком примере их дальнего родственника – никогда не впадать в истерику, взвесить в голове все возможные и невозможные выходы из создавшейся ситуации цейтнота.