Екатерина Новицкая - Где живет мандариновое настроение

После обеденного перерыва из соседнего кабинета доносится утиное кряканье, просмотр очередной серии «наставления по утиной охоте» начался. А соседка приступила к просмотру и конспектированию очередного фильма, благо, обременив себя наушниками. В дверном проеме появляется Мироныч, пропихивая вперед какого-то мужчину в камуфляже и с погонами майора.

– Да, Андрей, я вас слушаю, – вытащив один наушник из уха и не поднимая своей пятой точки из кресла, заявляет соседка.

– Алена Егоровна, будьте добры, найдите нам письмо из министерства, присланное вчера.

Бросив оценивающий взгляд на майора, Аленушка сворачивает просмотр фильма и, игриво покачивая волосатой ногой в шерстяном носке и босоножке, приступает к поискам каких-то документов в компьютере. Минут через пятнадцать майор удаляется из кабинета, осчастливленный полученным документом и созерцанием незабываемых видов.

Стучу в дверь босса: «Можно?» – и деликатно просовываю физиономию в приоткрытую щель. Босс на месте и, как обычно, решает неразрешимое, разгребая рабочие завалы. Босс. Когда я его впервые увидела, он показался мне каким-то героем из скандинавских или славянских сказаний, по нелепой случайности одетый в современный костюм. Не только его крупная фигура, не обремененная жировыми отложениями, говорила об этом, но и взгляд. Так смотрят герои. Твердый взгляд стальных глаз, в которых видны не только ум и сила духа, но и простая человеческая доброта и открытость. Мелкие морщинки вокруг глаз свидетельствуют о том, что человек наделен отличном чувством юмора. Одним словом, он сразу же для меня стал непререкаемым авторитетом. Впрочем, как и для всех, с кем он общается. Босс умеет завоевать доверие и расположить к себе людей, совершенно ничего не делая для этого, потому что он просто такой и есть. Способен логично, четко и ясно ставить задачи. Помогает найти пути решения проблем. За все годы работы под его руководством я смело могу сказать, что мне очень крупно повезло с начальником.

– Заходи, Кир, – кивает он.

– Босс, тут документы на подпись начальнику Управления, – протягиваю ему пачку документов.

– Хорошо. – Он забирает макулатуру и начинает знакомиться с очередным моим творчеством по обращению к начальникам подразделений. Пока он внимательно вникает в плоды моего вдохновения, смотрю на него. Все чаще и чаще я начинаю замечать в глазах начальника усталость. Не ту усталость, которая накатывает в конце рабочего дня, после ударной недели и после сдачи годового отчета, а усталость, которая по капле копится в нас годами.

Заканчиваю работу, выключаю компьютер, выхожу на улицу. В голове, как навязчивый параноидальный психоз, крутятся мысли о работе. Добираясь домой чувствую, как ноги вязнут в сугробах. В метро пушистый воротник превращается в трупик облезлой кошки, а собственное отражение в стекле напоминает мокрую курицу. Снег мелкой манкой, не переставая, с монотонной размеренностью, сыплет под ноги. Горе коммунальщиков – как всегда, крайне неожиданно зимой выпал снег… Хозяева города почему-то отрицают очевидные вещи и отказываются видеть бедственное положение уличного движения. В такую погоду хорошо бы оказаться где-нибудь в тепле… не обязательно в теплых краях, хотя бы в небольшом кафе. А почему бы не выйти на пару остановок раньше из подземелья, заполненного угрюмыми, уставшими людьми, и не заглянуть в кафешку, отложив все свои важные и не очень дела. Открывая дверь, оказываюсь в помещении с теплым, неярким светом, где нет суеты официантов и монотонного гула голосов, сливающихся в пчелиный рой. Где играет музыка, что-то французское, но не заглушая общение людей, а становясь естественным фоном. На стенах развешаны картины, напоминающие Францию времен расцвета импрессионизма, мысли сразу уносятся к Моне, Ван Гогу, Пикассо, Ренуару. Помещение разделено на небольшие зальчики, что создает атмосферу привата. Мягкие полосатые диванчики заботливо дополнены подушками-думками. На деревянных столиках с коваными завитушками ножек подрагивает пламя свечи в миниатюрном подсвечнике-абажуре. Чуть слышное соприкосновение теплого фарфора тарелки со столом – и передо мной возникает замечательный креп «Сюзетт». За соседним столом романтичный перезвон двух бокалов, а где-то за спиной чайная ложечка неспешно размешивает сахар. Пузатый чайник хранит тепло напитка. Замерзшие с мороза руки сжимают большую чашку, украшенную затейливым орнаментом, наполненную горячим чаем с имбирем и медом. Маленькое кафе с французским шармом. Кажется, что если взглянуть в окно, то увидишь не московскую промозглую зиму, а хитросплетение узеньких улочек Монмартра.

И опять захотелось в Париж. «Зачем?» – спросите вы. Понятнее для всех был бы короткий ответ: «Просто так». Просто так взять билет на утренний рейс до Парижа, потом пара часов монотонного, убаюкивающего шума турбин – и незаметное вливание в общую массу движения аэропорта «Шарль-де-Голь». Просто так взять такси до центра и вскользь, по ходу движения, прикоснуться к городу. Выйти в районе Тюильри, позавтракать в кафе на Де Опера. Ах, эти французские круассаны! Потом неспешным шагом по Риволи, рассматривая витрины магазинов, пройтись до острова Сите. Конечно же, просто так отстоять нескончаемую очередь в знаменитый Нотр-Дам, чтобы просто так посидеть там на лавочке и подумать. Затем пройтись по набережной, обрамленной платанами, вдоль лотков с книжками. Подмигнуть Эйфелевой башне и двинуться на Монмартр. Просто так побродить по запутанным улочкам, вдыхая воздух ушедших дней, и зайти в небольшой ресторанчик, позволив себе немного шикануть с обедом и выпить хорошего вина. Отдохнув после прогулок, отправиться на Шанз-Элизе. Прикупить себе приятных безделушек и пару бутылочек вина, обязательно в Nicolas. А потом обратно в аэропорт, и шум турбин самолета… А на душе навеянное Парижем спокойствие и немножечко светлой грусти. Мечты, мечты…

Чай в кружке еще теплый, поудобней устраиваюсь на диванчике, делаю большой глоток и уподобляюсь Амели с ее мелкими радостями – ломаю сахарную корочку чайной ложечкой на крем-брюле. Растягиваю удовольствие, ехать домой совсем не хочется.

И снова метро. Толпы пингвинов целенаправленно двигаются в человеческой пробке по переходу, впихиваются в заполненные вагоны, боясь не успеть домой. Стою на остановке, автобуса нет сорок пять минут, успевают замерзнуть даже кости. Подъезжающий автобус толпа берет штурмом, пара бабулек выступает в роли абордажных крюков, вот уже они и сумки-тележки для добычи пропихивают сквозь турникет, до криков дедков «За родину, за Сталина!» осталось немного. Бабищи с непомерными телесами расчищают себе дорогу объемными грудями, прикрывая задний фланг такими же объемными задами. Зажатая лавиной людей, проникаю в автобус. Цепляюсь за поручень, и в попытках отстраниться от автобусного хаоса, закрываю глаза.