Анатолий Лубичев - Испытание жизнью

Его семейство было в полном сборе. На столе стояло блюдо с куличём, вокруг которого лежали крашеные в луковой шелухе яйца. Ульяна разливала из самовара чай, заваренный травами.

Когда Пётр вошёл в горницу, все повскакивали с лавок и подбежали к нему, чтобы обнять и прижаться к родному человеку. Но прежде каждый произносил: «Христос воскресе». Пётр отвечал: «Воистину воскресе» и трижды целовал их в щёки. Он сбросил с плеч пальто и положил на сундук. Сев на скамью у печи, снял сапоги со следами не отмытой грязи и одел лапти, поставленные рядом Ульяной.

– Захар, принеси мои вещи. Я в сенях оставил.

Поставив перед собой коробку и мешок, Пётр начал раздавать подарки:

– Тебе, Уля, платок, – он достал цветастый с кистями платок.

– А, мне? – не выдержала дочь.

– Тебе, Дуняш, маниста и зеркальце.

Дуня схватила манисты и накрутив их на шею подбежала к зеркалу, висевшему на стене:

– Красота-то какая! Спасибо, папка. Девки обзавидуютца.

– Григорий, держи кепку и складной нож со всевозможными приспособлениями, ты давно просил.

– Спасибо, батя, – Григорий расправил немного помятую кепку и погрузился в изучение ножа.

Пётр вынул из мешка свёрток:

– Твой подарок, Захар. Тройка. Из отличного сукна. На себя мерил. Мы вроде как схожи по конституции. Еже ли что, мать поправит, где надо подгонит. Не гоже тебе ехать свататься в деревенском.

– Свататься?

– Решил я тебя оженить и невесту нашёл, Ленку Щербакову. Знаешь её? Подходит она тебе?

– Знаю. Много раз видел в клубе. Ихний кружок разные представления устраивает. Красивая… Согласится ли за меня выйти?

– Это уж ты постарайся. В кружок к ним запишись.

– Меня приглашали на гармошке играть. Хор образовался. Ленка тоже в нём поёть.

– Хорошо. Покажи себя с лутчей стороны. Заступись, если кто обижает. Я, когда за мать заступился, она потом глаз с меня не сводила.

– Прямо уж не сводила. Можить это я тебя тожить завлекала. Отца слушай он дело говорить.

– Да чо, я согласный. Только она девка боевая, её не очень-то обидишь.

– Договорились. Закончим пахоту и поедем сватами к Александре Щербаковой на смотрины ёйной дочки. А ты Захар постарайся понравиться будущей жене. Сосватаем тебе невесту и осенью свадебку сыграем… Ну а теперь я устрою вам настоящий праздник, – Пётр не спеша аккуратно развязал шпагат, обматывавший коробку с продуктами, и смотал его в клубок:

– Пригодится по хозяйству. Подходите, берите и ставьте на стол.

Вскоре на столе оказалось всё содержимое коробки. Все с любопытством разглядывали, вертели в руках, нюхали угощения, из которых многое они никогда не видели.

– Хорош подарок от правительства мне за труд мой!

– Так хочется всё покушать, – Дуня уселась за стол в ожидании.

– Всё будем и пробовать, и есть, Дуня, да вином запивать, – и Пётр стал внимательно разглядывать этикетку на бутылке. Но Ульяна категорически возразила:

– Не дам я вам счас съесть сразу всё. И без вина обойдёмся. Чай остывает. А, насчёт выпить, ты, Петь, я вижу, ужо достаточно приложился к водочке.

– Что есть, то есть, не скрою. Командуйте, как хотите.

– Скомандую так, – Ульяна стала перед столом, раздумывая:

– Вино и конфеты… – она забрала у Дуни коробку, которую та рассматривала, держа в руках и читая всё, что на ней написано, – возьмёте, када поедете обговаривать свадьбу. Банки и колбаску прибережом до свадьбы. Шоколад отдадим Захару. Пойдёт на свидание, будет, чем угостить Ленку. Девки это любят. Рыбу, жаль долго не пролежит, и всё остальное счас съедим, всё-таки Пасха, большой праздник.

Ульяна сложила в фартук банки и колбасу, подошла к буфету, открыла его ключом, убрала всё туда, достала начатую бутылку водки и снова заперла.

– Это нам с тобой, празник отметить, – она поставила бутылку на стол, – А вот ты, Петя, про мою главную-то просьбу забыл.

– Точно. Забыл, – Пётр поспешно поднял лежащее на сундуке пальто и достал из кармана бутылку с водой заткнутую бумажной пробкой, – Не пролилась, слава богу. Получи, Ульян, что просила.

Ульяна взяла бутылку, вытащила пробку, перекрестилась и приготовилась отпить глоток:

– Фу, водкой пахнить. Не догадался чистую посудину найти или эту, хотя б сполоснул.

– Сполоснул… Ты что говоришь? Где мне в церкви споласкивать? Святой водой что ли, шоб поп крестом огрел, – после этих слов Петра дети расхохотались, не в силах удержаться от смеха.

– Циц! – пригрозила Ульяна. – Не поп, а батюшка. Безбожник.

Она заставила детей отпить из бутылки по глотку и предварительно трижды перекреститься.

– Почему безбожник? Можить я самый верущий и есь. Можить боле попа твово верую, – Пётр повернулся в сторону иконы Казанской божьей матери и перекрестился, – Батюшка у меня один, отец мой родный Сергей Парамонович, царствие ему небесное.

Огонёк на лампадке заколебался, придавая образу обманчивые признаки живого человеческого лица.

– А в школе учут, что бога нет, – встряла в разговор Дуня.

– Состарисся, помрёшь, в ад попадёшь и узнаешь тогда, есть бог или нет, – Ульяна, наливая воду на ладонь, побрызгала во все углы горницы и протянула бутылку Петру, – Испей тож глоток.

– Я уже сегодня пил, – хотел было отказаться Пётр, но внемля просьбе Ульяны всё ж выпил, – Прости господи, – и он трижды перекрестился.

Все уселись за столом, предвкушая праздничный обед.

– Ну, ты мамка и жадна.

– Я, Греня, не жадна. Ко всему надо относитца беряжливо и в еде умеренность знать, а иначе по миру пойдёшь милостыню просить. Вот так-то, сынок. Ты весь в батьку, всё готов растранжирить или в карты проиграть, не то што Захарка – он в меня.

– Почему проиграть? Держи, – и Пётр достал из-за пазухи перевязанную верёвочкой внушительную пачку денег. – Это называется проиграть? Бери, спрячь, у тебя точно целее будут.

Ульяна, взяв деньги, быстро вышла за дверь.

– Какова баба, даже нам не доверяить. Ежели прикинуть, можить и правильно. Чёрные денёчки могут наступить, когда их совсем не ждёшь. И они наступят. Скоро наступят. Верно говорю.

Репетиция драмкружка срывалась, всех комсомольцев направили на агитацию вступления в колхозы и на участие в выселении семей кулаков. Те, что пришли, скучали и лузгали семечки. Вошёл немного запоздавший Захар с гармонью под мышкой. Молодёжь оживилась.

– Давайте устроим вечер танцев!

– Я, Маша, танцев мало знаю. «Завидовку», «Семёновну», «Барыню», а другое всё не танцы – частушки да песни.

– С нас хватить и этага.

Русская гармонь звучала весело и задорно, и это настроение передавалось танцующим. Мелкие ошибки гармониста просто не замечались. Натанцевавшись, из «Некрасова» все шли довольные проведённым вечером.