Ираида Дудко - Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Истоки. Книга 4. Детство и юность Ираиды Глава 3

У меня затерялась записная книжка, а, может быть, она где-то и валяется. Но отдельные листочки попадаются среди писем.

Когда мы сидели на занятиях литературного кружка, мы переписывались на страничках этой маленькой книжечки.

Но вот попался в руки маленький листочек из неё. Как видно, с отрывочком из нашего диалога:

И. – Ты выбрал?

Т. – Да здравствует эгоизм!

И. – Я делаю то же, но не признаюсь даже себе (какое противоречие!)…

Т. – Не делай этого. Искореняй эгоизм. Борись с ним. Будь он трижды проклят!

И. – Ты тоже противоречишь сам себе.

Т. – В этом смысл моей настоящей жизни.

И. – Плохо.

Т. – Но не особенно.

А вот ещё листочек…

Т. – За какую свободу? Ты просто анархистка. Что касается наших отношений, то я за любовь, а не за дружбу, ясно?

И. – Ты не ответил на вопрос. Толечек! А не пожалеешь? А к чему обязывает любовь?

Любопытно, что на обратной стороне этой странички написана выдержка:

«В русском языке есть великолепие испанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского, и сверх того богатство и сильная в изображении краткость греческого и латинского языка».

В общем уже из этих отрывочных фраз наших записочек ясно, что отношения из дружеских грозили перерасти во что-то большее.

Толя, наверное, действительно, влюбился в меня. А для меня это была очередная игра. Хотя он мне нравился, но до любви было так далеко. Да и есть ли любовь, и смогу ли я полюбить по – настоящему? А пока я ценила дружбу… А по отношению к Толе – это былп придуманная любовь, вернее – иллюзия любви, которую мне так хотелось пережить на самом деле. А в придуманной любви, как в пьесе – я выбрала роль и должна была её сыграть.

В этот раз я заигралась. Когда Толя объяснился мне в любви, правильно было бы оборвать наши отношения, как я уже раньше делала не раз. Я даже не знаю почему, я этого не сделала, а, наоборот, поддержала его намерения надеждой на что-то большее.

Почему? Бло много жизненных обстоятельств, в которых мне надоело находиться. Продолжать жить в семье с мачехой не хотелось. А это означало, что нужно было прощаться с Шатурой, чтобы получить независимость и свободу. Хотя что я имела в виду под словом – «свобода», я не задумывалась.

Приближалось время окончания техникума. Если – не Шатура, может быть – Орехово-Зуево? Есть друзья, которые помогут… Я – будущий строитель – по специальности по крайней мере. И Толя Гейбер – работает на стройке. Поможет с работой…

И вот однажды он мне сделал предложение – выйти за него замуж.

Такое у меня уже было, когда Виктор Рябчиков сватался ко мне. Не знаю почему, но у меня где-то проскользнула мысль – «А почему бы и нет?» Скоро окончится учёба. Можно будет никуда не ехать по распределению. Опять же – не нужно жить в Шатуре с мачехой, а можно создать свою семью… И я размечталась.

Совершенно не представляя, что такое собственная семейная жизнь, да ещё и без захлёстывающих тебя чувств?!?! Не имея, пардон, кроме голой жопы, никаких материальных средств, я, как с головой в омут, сказала – ДА…

А сказав – да, я поняла, что заигралась, и ходу назад нет.

Толик пригласил меня к себе домой познакомиться с родителями. Родители его были уже не молодыми.

Папа – полноватый, среднего роста, держал собственную вещевую палаточку, где-то на центральном рынке. Мама – седоватая, вся какая-то светлая и спокойная женщина, домохозяйка. Братишка – Виктор. В отличие от Толи – яркий блондин, младший в семье.

И ещё была сестрёнка – Валя, тоже светленькая. В этом году она кончала институт. В честь меня был накрыт стол, приготовлен вкусный обед.

Меня немного смущала белая скатерть и торжественность обстановки. Все смотрели на меня с любопытством, хотя и старались это скрыть. Потом Толя поднял тост и объявил, что этот момент – наша помолвка…

Я поняла, что назад хода нет… И всё пустила на самотёк.

Следующий шаг – Толя написал письмо моему отцу.

Простите меня за то, что не посоветовавшись, и даже не познакомившись с Вами, я упросил Вашу дочь пойти на столь серьёзный шаг, но мы любим друг друга. Я убеждён, что Ира будет счастлива со мной.

Я думаю, Вы согласитесь с тем, что настоящая любовь (пусть начавшаяся с некоторыми отклонениями от общепринятых норм житейской этики) заслуживает прощения.

Вам, Владимир Васильевич, вероятно, интересно знать, кто я такой и «чем дышу». С другой стороны, я бы очень хотел познакомиться с Вами.

Поэтому назначьте любое воскресенье, и я приеду.

В это время у нашего курса началась преддипломная практика. Как и в предыдущем году, я привезла справку о согласии принятия меня на работу, на стройку, в Шатуру, на период преддипломной практики. Справку мне, естественно, сделал отец. И я, на период практики, в Орехово почти ездить перестала.

Толя звонил каждый день. Дома телефона не было, поэтому вызовы приносили с почты. Он настаивал, чтобы я приехала в Орехово. Я обещала. Тем более, что наступали первомайские праздники.

Но поехала я в Орехово на день победы. Вот точно не помню, но мне кажется почему-то, что мы расписались не то 8-го, не то 9-го мая. Хотя были праздники, и ЗАГС не работал. Ну, в общем всё-таки расписались.

Пришли к Толику домой. Нас опять поздравили, накормили обедом, после которого я извинилась, и сказала, что обязана быть дома, что это временно, а потом, позже, когда кончится практика, я переду в Орехово насовсем.

Я вернулась в Шатуру, а новоиспечённый муж остался у себя дома.

Когда мы расписались, пошли на переговорочный пункт и позвонили отцу, о том, что «оно, т. е. событие свершилось». Перед телефонными кабинками стояла скамейка, на которой сидел мужчина. Он обратился к нам – «Я из вашего разговора правильно понял, вы расписались?» – «Да» – «Вы сделали ошибку. В мае нельзя было принимать таких решений. В лучшем случае, вы скоро разведётесь, в худшем – будете маяться всю жизнь. Поверьте мне. Я всё это прошел на собственном опыте»…

Мы отшутились – «Жизнь покажет!»…

Дальше наступил период писем, и редких встреч. Толе я говорила, что жить вместе с родителями неудобно, что жить с моими – тем более. Нужно снимать комнату, пока не получим своё жильё…

Письма из Шатуры в Орехово-Зуево – «Орехово-Зуево, Кировская 5/15, кв. 7 Гейбер Анатолию».

Пишу на работе. Какой? Начальник растворного завода на несколько дней, пока заболела К. Н. А вообще – мастер 8-и квартирного дома. Должна произвести все отделочные работы и сдать дом – «ПРОИЗВЕСТИ» – будто бы я сама их буду делать. Но, между прочим, все прорабы и мастера всегда говорят: – «Я построил, я сделал…».