Николай Макаров - Скелет собаки в человеческом гробу

– Молоток? Точно, нужен гвоздь, сейчас, – он выдвинул подстольный шкафчик, достал оттуда пачку с гвоздями и вынул один среднего размера идеально блестящий гвоздь, способный пробить мою руку насквозь, и подошел ко мне, – чуть не забыл, как ты думаешь, зачем мне это все?

– Боюсь даже представить, сэр, но, чтобы вы не задумали, это не лучшая идея.

– Да? И почему же?

– Так нельзя поступать, не делайте этого. – Гребаный пот со лба, начал течь так, что по ощущениям моя переносица превратилась в чертов Ниагарский Водопад.

Кресло продолжала качаться из стороны в сторону, но я старался это контролировать, пока выходило не очень. Это самое неуютное кресло в моей жизни, сидя на раскаленном щебне, мне было бы удобнее.

– Я считаю иначе. Не буду тебя томить, а то что-то ты разнервничался, – и это вообще не удивительно, мать твою, с чего бы мне нервничать, – мне нужна твоя помощь, прибей, пожалуйста, вот эту картину?

– Что?

– Картину. Вот она, лежит на столе прямо перед тобой.

Какого? Как это произошло? Там и правда лежала картина, на столе, в деревянной рамке, зеленовато-болотного цвета, а за стеклом красовался нарисованный в мрачных тонах ручей, пролегающий сквозь дождливый лесок, деревья в котором, наклонились в сторону, видимо из-за ветра, а средь густой листвы, на заднем фоне красовался большой и серый… Волк?

– Она все это время была на столе?

– Да, с того момента, как ты вошел в кабинет.

– Необычная картина, это, ваша работа?

– Так точно, я ездил на выходных, в городок под названием Ветров, тихое место, где можно побыть с собой наедине, и природа мне там нравится, собственно, там я и нарисовал эту картину.

– Это, реальное место, или вы нарисовали это из головы?

– Может, и реальное. Леса, они же все одинаковы, не так ли?

– Наверное. – Он неплохо рисует, я думал, мой босс ничем не сможет меня удивить, но в этот раз, ему удалось это сделать.

– Прибей ее возле шкафа с алкоголем, на стену, что справа.

– Ладно, и все-таки, почему вы сами этого не сделаете?

– Тебе не кажется, Эд, что твои таблетки тебе не помогают? – Он пропустил мой вопрос мимо ушей, что бы это значило? Наверное, это личное, или он что-то утаивал, еще есть третий вариант, у меня разыгралась паранойя.

– Лишь иногда, сейчас тот самый случай, я не заметил картину, хотя, первым делом зайдя в кабинет, я обратил внимание на стол.

– Ничего, может, это обыкновенная рассеянность из-за недосыпа?

– Недосыпа? У меня спокойный и полноценный сон, я же принимаю таблетки, хоть и проснулся сегодня пораньше, чувствую я себя бодро.

– Ты уверен? – Как много вопросов, он пытается поставить под сомнение мое лечение, и у него начинает получаться.

– Да, я уверен. Все, картина прибита, теперь я могу идти? – Все это время, пока я возился с картиной, я смотрел на нее, и с каждой секундой она пугала меня все больше и больше, было в ней что-то такое, таинственное, жуткое, всматриваясь в нее внимательней, у меня мурашки по коже пробежали.

– Знаешь, зачем я все это устроил? Уж точно не ради дешевого представления, это был эксперимент, и он оправдал себя, но не тебя.

– О чем вы?

– У тебя руки трясутся, словно ты пил всю неделю, но ты не пьешь, насколько я знаю, по крайней мере, до такого состояния, так что, боюсь предположить – это ломка.

– Что за бред?

– Ты забивал гвоздь, два раза ты его чуть не выронил, ели держал его в руках, забил ты его криво, он погнулся, в итоге ты просто загнул его к стене, как еще ты это объяснишь? – Так, теперь точно нужно валить, мне это надоело, еще несколько минут с ним в одной комнате, и молоток будет использован, в качестве тупого, как и вся его теория о ломке, холодного орудия убийства.

– Я не собираюсь это выслушать, думаю, мне нужно идти работать.

– Беседа не закончена, я бы на твоем месте не откладывал ее, возможно, тебе требуется помощь, нам нужно это обговорить, а иначе, все может кончиться плохо.

– Обязательно, но не в этот раз, и не в следующий, наверное, вообще никогда.

– Заставлять тебя, я не имею права, поэтому советую обратиться к врачу, у тебя серьезные проблемы.

– Взаимно. Вам тоже требуется помощь врача, у вас с головой не в порядке.

Он изменился в лице, словно его верный и послушный пес сорвался с цепи и начал лаять на хозяина. Ему это было не по нраву, его глаза выдавали себя, будто преступник, который до комнаты допросов чувствовал себя уверенным как никогда, а после у него состоялся разговор с главным детективом, в этой самой комнате для допросов, где преступник и начал чувствовать страх, но лишь на секунду. Ничего, это была мизерная часть того, что я мог ему сказать, если бы я вывалил всю правду, он бы, скорее всего, схватился за молоток и пробил мне черепную коробку, поэтому я обезопасил и себя и его. И все-таки он ненавидел, когда ему перечат или не чувствуют страх перед ним.

– И кстати, Эд, у кресла не подпилена ножка, я нарочно, якобы случайно проговорился об этом Эллин, заранее зная, что она проболтается об этом всем вам, и следуя ко мне в кабинет, вы будет думать, только об этом.

– Но, оно же шатается.

– Нет, Эд, оно не шатается, – он облокотил свою руку на спинку кресла и попытался его подвигать из стороны в сторону, оказывается, кресло было прибито к полу.

– И это я, по-вашему, болен? Нет, все совсем наоборот. – Глаза-убийцы выдали себя во второй раз. Теперь страх перерастал в злость.

– Аккуратно, вы играете с огнем, можно и обжечься.

– С чего вы взяли, что я играю? Я лишь подливаю масла в огонь, чтобы устроить пожар, и спалить вас к чертовой матери.

– Вы сами в нем и сгорите. – Меня одного начинает тошнить от этих дешевых пафосных фраз? Нужно это закончить, и больше не повторять.

– Мне нужно идти.

– Самовнушение, Эд, вам казалось, что кресло шатается из-за самовнушения. Это как ваша жизнь, только в ней все наоборот, вам кажется, что все уравновешенно и под контролем, что вы держите ситуацию в руках, но это не так, ваше кресло не шатается, оно вот-вот развалится.

– Всего доброго, приятно было поболтать.

Я вывалился из кабинета, закрывая за собой дверь так, словно за мной мчалась разъяренная толпа зомби, я прижался к ней спиной, удерживая их, чтобы они не прорвались сюда. Это было ужасно, я был весь в поту, мне оставалось только держать свои руки, чтобы не показывать, как они тряслись, и вытирать пот со лба, попутно делая глубокие вдохи-выдохи, будто я на занятиях по йоге.

– Как все прошло? – Господи, никогда бы не думал, что голос Эллин, способен доставить моим ушам такое удовольствие, я был искренне рад слышать его, хотя после такой беседы, наверное, даже звук скользящей вилки по тарелки, показался бы мне не таким противным и мерзким. А знаете, нет, этому звуку пока что нет конкуренции. Хоть и современная поп-музыка сильно старается.