Мария Хлебникова - Собрание ощущений

– Ты еще и губки накрасила? – тут Лика уже не могла сдержаться и расхохоталась. Нянюшка вылезла из рюкзака и сделала «уточку».

***

Она жила в старинном сундуке на мансарде, куда в полдень проникали пыльные лучи солнца, под прессом старой оконной рамы преобразуясь в удлинённые прямоугольники. Наверное, лет триста назад в таком сундуке могли бы храниться тончайшие шелковые платки и расшитые бусинами сарафаны. Сейчас там были свалены отцовские инструменты. И, поскольку ими давно не пользовались, могло показаться, что они слиплись. Нянюшка ловко открывала сундук своей маленькой мохнатой ручкой и выходила на свет.

Лике её подарил папа. Привез из очередной азиатской командировки. Ему продали Нянюшку как местного диковинного зверька.

– Честно говоря, Лик, некоторые люди больше смахивают на зверьков, чем она, – пошутил как-то отец.

После потери родителей Нянюшка стала для Лики кем-то вроде мамы, отца, бабушки, няни и лучшего друга в одном лице. Лика могла говорить с ней часами. И уже научилась по движению смешных рыжих бровей понимать, какие чувства и мысли таятся в этой маленькой, но очень умной голове.

Нянюшка имела причудливый вид. Размером она была не больше стандартной пластмассовой куклы. В косыночке, всегда удивительно отутюженной льняной рубашке и золоченых тряпичных башмаках. Тело Нянюшки было покрыто шерсткой. Эдакий наряженный зверек.

– Много тысячелетий назад я была Валькирией, – поведала она однажды заговорщическим шепотом.

– Тун-тудун-тудун-тудун-тудун-тудун-тудун-тун, – запела Лика, подражая знаменитой вагнеровской теме, – И что же случилось? Тебя разжаловали? – Лика улыбалась во весь рот, – Нянюшка, какая же ты смешная! Ты думаешь, я поверю в твои россказни о крылатых тетеньках?

Нянюшка обиделась и спряталась за гардинами. Подбежав, чтобы обнять и извиниться, Лика с глубочайшим удивлением обнаружила на ее спине два рубцевидных бугорка, так похожих на обрубки крыльев.

Лика любила выходить в сад и, держа Нянюшку на руках, гулять в прохладных объятиях уходящего дня. В наушниках почти всегда звучал Лист. Постепенно лепестки цветов все больше и больше подсвечивались Луной, приобретая сиреневатый оттенок. Казалось, они – музыканты какого-то великого оркестра, который слаженно и гармонично исполняет зеленую симфонию. Лика стояла под Луной, получая подпитку от загадочной планеты с женским лицом. И заряжала жемчуг. Так ее научила мама.

Мама видела в своем ребенке драгоценный подарок Бога. Конечно, Нянюшка никоим образом не могла заменить ее, потому что заменить маму в принципе невозможно, а такую, как у нашей героини, тем более. Мама часто обнимала дочь, тихонько спрашивала о сокровенном, поясняла, давала пищу для размышлений. Она никогда не кричала и не отчитывала, а относилась к дочке как к равной, считала безусловной ее юную мудрость. Нередко во время таких посиделок Нянюшка дремала у Лики на коленях. Никто, кроме ее юной хозяйки, и не подозревал, что Нянюшка умеет говорить.

Девочка была до краев напитана маминой нежностью, которая со временем трансформировалась в женскую силу.

Когда Лика слышала от одноклассниц про то, как матери (заметьте, с виду вполне себе адекватные!) давят на них, унижают, стремятся влезть в их душу и наследить там, рассказывают подругам о дочерних тайнах, называют никчемными, не видят в них чуда; как девочки в ответ скрывают свои мечты и мысли, «застегиваются на все пуговицы», торопясь замуж не потому, что этого очень просит сердце, а потому, что надо «сваливать» от невыносимой матери куда угодно, – ее удивлению не было предела. Практически ни у одной из подружек не было тонкой связи с матерью, когда атмосфера полного доверия царит в каждом моменте. Да что там, и «толстой» связи тоже не было.

– Главное – это принятие. Принять свое дитя, любить его косым, бестолковым, ленивым. И одаривать его своим теплом, взращивая самые лучшие качества. Ведь мать – это садовник, – делилась как-то Ликина мама со своей соседкой.

Наверное, поэтому Лика выросла уверенной в своей силе – как человеческой, так и женской. Мама знакомила ее с лучшими произведениями музыки и литературы, вечерами они часами могли разглядывать репродукции, старые альбомы или просто говорить обо всем подряд. Мама сама шила Лике платья, стараясь учесть настроение дочери, подобрать цветовую гамму, фасон и декор. Мама всегда была рядом и в то же время никогда не напрягала собой. Она была слишком целостной, у нее было много интересов, она не навязывалась и не требовала к своей персоне повышенного внимания. Любила уединение и музицирование на открытой веранде. Лика благоговела перед ней, была предана до самой последней клеточки! Девочку родили для счастья. А потому у нее не было иных сценариев воспитания собственных детей. Но об этом позже.

Лика не понимала, как Нянюшка может жить в пыльном, темном, старом сундуке. И все время предлагала переселиться к ней в комнату. Но Нянюшка лишь улыбалась в ответ.

Однажды, во время очередного длинного разговора по душам (о, Боже, как же нам всем не хватает такой Нянюшки, с которой можно быть самим собой, периодически опустошая содержимое души и взбудораженного мозга!), она взяла за руку измотанную материнским недугом Лику и, открыв крышку сундука, предложила «войти». Лика понимала, что это безумие, и поломать ноги или, по крайней мере, измазаться, станет самым вероятным итогом этой затеи. Но сопротивляться не стала. Удивительно, но, несмотря на высокий рост, ей даже не пришлось наклоняться. Она ступила в сундук, ощутив невообразимый уют и легкость. А вместо засаленных молоточных рукояток и ржавых паяльников она увидела то, «после чего жизнь уже никогда не будет прежней».

…Она чувствовала себя Маленьким Принцем. Звезды висели, как огромные елочные шары на тонких хрустальных нитях, и их тонкое звучание наполняло тело блаженными вибрациями.

– Посмотри, моя милая. Это – Вселенная. И ты – ее часть. Запомни все, что ты видишь, – большое, великолепное, неизведанное. То, что дало нам жизнь. То, кому мы эту жизнь должны будем возвратить.

– Моментом в море, – Лика как-то не к месту иронизировала.

– Да. Всегда помни о смерти. О том, что она не там, за десятилетиями, а рядом. Дышит тебе в затылок, завивает твои локоны. Мчится в новеньком автомобиле рядом с самоуверенным водителем. Раскачивает сосульки на промерзших козырьках. Смешивает пласты холодной и теплой воды в, казалось бы, тихой реке, чтобы сковать твои ноги. Это будет постоянно подстегивать тебя: вовремя вспоминать о главном.

– А что главное, Нянюшка?

Шары-звезды рассыпались и упали под ноги нежным белым песком. Повсюду от теплого весеннего ветра стелились лимонно-желтые тюльпаны. Все вокруг было усыпано этими хрупкими, удивительными цветами.