Марго Садковская - Быть наркоманом. Внутри безумия

Правда, пока я утопал в фантазиях о наркотиках и криминале, моего родственника, однажды уже открывшего мне дверь в мир иллюзорного балдежа, родители все-таки прижучили с клеем. Отдубасили его конкретно, надо сказать, и потом всю дорогу смотрели на него, как на кусок говна. Да еще и мне больше не разрешали с ним общаться.

Я этого совсем не понял. Как и в целом не понимал, почему отношение к наркоманам было таким негативным. Почему их называли отбросами общества, кончеными, потерянными людьми? Мне-то ведь после моих книжек казалось, что употребление веществ – прерогатива очень крутых, богатых людей, ну или творческих личностей, гениев… Вон, Джимми Моррисон сидел на героине, и выдавал такие классные хиты! Или тот же Траволта из «Криминального Чтива» – очень ведь круто смотрелся в кадре, гоняя дурь по вене!

Накурившись, мы с друзьями пошли болтаться вдоль руин цементухи. Встретили ребят постарше. Их было трое, плюс одна девчонка. Мы перезнакомились, поболтали о том, о сем. Ребята оказались приятными, и мы обменялись номерами телефонов.

Наши новые приятели уважали русский рок, у них был маленький портативный проигрыватель. Они врубили свой музон, и меня под ним неплохо так раскачало.

А еще у них было пиво, которое пошло по рукам сразу же, как только наши задницы нашли свое пристанище на поваленном дереве. И если мои дружки поначалу побоялись притрагиваться к алкоголю, то я с видом победителя присосался к сиське пенного, сделал пару внушительных таких глотков. Чуть не поперхнулся, ей-богу.

И вот оно – ко мне вернулось то самое состояние легкости, когда-то испытанное мной в детстве! Снова я был свободен от внутреннего напряга, снова мне было приятно и хорошо!

Пошла болтовня о всяком разном. О дрочке, о сексе, о тупых учителях и долбанной школе. О родителях, смысле жизни.

Я сидел, внимал чужим голосам, курил, и просто радовался. Время от времени переглядывался с единственной девчонкой в нашей компании. Ее, к слову, звали Лиза, и странное дело, она была одного со мной возраста. Хотя и выглядела старше.

И тут вдруг, словно обухом по голове, меня ударила мысль об отце. Каким же ничтожеством он всегда был и каким наивным был я, восхищаясь им! Я до сих пор хорошо помнил нашу последнюю встречу. Помнил то, как он бил меня в детстве, обзывал маменькиным сынком, «в*блядком» и «подп*здышем». Как не пришел на мой выпускной в детском саду и на мою первую линейку в школе.

Мой отец был просто конченым алкашом, моральным уродом. А я считал его каким-то Суперменом, подумать только!

И сейчас я собирался нажраться в точности, как он! Ну что за ирония.

На мгновение я крепко зажмурился. Призвал себя немедленно успокоиться. Сказал себе, что нажираться я не стану, просто попробую, что же это такое – быть пьяным. Попробую в первый и последний раз.

Потом я дал себе клятву, что буду продолжать хорошо учиться, найду офигенную девушку. Я стану великим музыкантом – тем более я уже успел по-настоящему полюбить фортепьяно – запишу кучу своих пластинок. Я буду курить самые дорогие сигареты и больше в жизни к алкоголю не притронусь. Я буду лучшим из лучших! И тогда отцу станет больно от того, что он бросил нас с мамой, но уже ничего нельзя будет вернуть.

«Но хватит тревожных мыслей! – Сказал я себе. – Надо приходить в себя, ведь мне хотелось отдохнуть, а не грузиться проблемами.»

Я от души хлебнул еще пива, чтобы вернуть назад чувство расслабленности и перестать пускать сопли. Сигареты, от которых я раньше кривился, сейчас заходили как по маслу, мне даже начинал нравиться терпкий запах табака. От пива закружилась голова, но это было такое приятное головокружение!

Через короткое время после черт знает какого по счету глотка мне стало дико хорошо. А потом заиграла песня «Рок-н-ролл это я» и я почувствовал прилив энергии, вскочил с поваленного дерева, на котором мы все сидели, раскинул руки и стал пританцовывать. В одной ладони у меня была зажата бутылка, в другой – сигарета. Я отлично себя чувствовал, просто на сто баллов! Жизнь была не так уж и плоха!

– «Я люблю слушать современный рок-н-ролл.

Он снова в моде, он бесспорно хорош!

Но, кажется, мне, он много потеряет без таких ребят.

Ведь мы его дети, рок-н-ролл это я!…» – Горланил я.

Потом пошли более драйвовые темы, и у меня совсем крышу сорвало. Я бесился, прыгал, бегал туда-сюда, хохотал. Мы с друзьями и с нашими новыми приятелями ржали во всю глотку, обливали друг друга пивом. С новой девчонкой я, на потеху всем остальным, даже поцеловался. И ей, и мне это понравилось.

Только Славик сидел тихо, зыркая на всех своими глазенками. Я не без удовольствия плеснул ему в лицо пива. Я рассчитывал, что сейчас он подорвется и попытается мне навалять, развеселится, раскочегарится. Ан нет. Он как сидел истукан истуканом, так и продолжил сидеть, только капли с лица вытер.

А, впрочем, да и пошел он! Не хочет веселиться – не надо!

Вскоре пиво закончилось, и наши старшие друзья отправились за добавкой. Я к тому времени уже на ногах не стоял, но когда в моих руках оказалась очередная бутылка, разулыбался и стал послушно лакать.

Разумеется, в итоге я нажрался, как свинья.

В один момент я уже не мог даже встать, не то, что отплясывать.

Поднес бутылку к лицу, не с первого раза попав ею в губы, отхлебнул.

И тьма заволокла мое сознание.

Я отрубился. Да так бы и остался лежать жопой на дереве, а башкой – в мусоре, если бы Славик не поднял меня и не потащил домой. За это я был готов простить ему, что он был таким скучным мудаком. За это я был ему по-настоящему благодарен.

***

Я проснулся в пять утра в своей постели. От дикой боли у меня разламывалась голова. Во рту было гадко, словно там что-то сдохло, и это что-то перед смертью еще и вырвало на себя.

Обхватив голову ладонями, я, двигаясь медленно, как старый дед, встал. Сделал пару осторожных шагов, споткнулся обо что-то. Всмотревшись в темноту, понял, что чуть не наступил на таз, который мама заботливо поставила у моей кровати. Таз был пуст.

«Интересно, если бы я наблевал, мне стало бы легче?» – Подумал я.

Я слышал, что да. Но проблема была в том, что блевать не хотелось. Это показалось мне странным, ведь того количество пива, что я выжрал вчера, хватило бы, чтобы напоить целый район, я был уверен в этом. Плюс выкурил я, наверное, полпачки сигарет.

«Нет, как ни крути, а проблеваться надо. И тогда точно-точно полегчает.»

Голова звенела, будто вместо нее у меня к шее крепился церковный колокол.

Я дошлепал до туалета. Он у нас был совмещен с ванной, где над раковиной висело зеркало. Первым делом, после того, как зажег свет, я уставился на свое отражение, гадая, так ли дерьмово я выглядел, как себя чувствовал? Оказалось, что даже дерьмовее: обрамленная торчащими в разные стороны волосами, моя рожа была сплошным отеком. Под глазами бугрились мешки. Сами глаза заплыли, их почти не было видно под припухшими веками. Картину довершал алевший на щеке прыщ, ужасно крупный и ужасно болючий. Когда и почему он успел вскочить, я понятия не имел. Мне повезло, и на моей коже почти никогда не было подростковых высыпаний. А тут на тебе.