В. Лапин - Первые разборки. Записки старого капитана

– Ну что, "морекаки", сколько отучились? – старпом смотрит, оценивающе – Год – маловато. И возраст ваш немного не дотягивает, а росточком то не хилые, под метр восемьдесят?

– Деньги заработать хотите? Есть вакансии: матрос-уборщик и рулевой. За Поворотный выйдем – разберемся. На берег не сходить – скоро отход!

Скорей бы! А вдруг укачаюсь, ведь как-то с папкой на рыбалке – еле выдержал, еще б с пол часа – и полный конфуз! Отшвартовка! Нас не зовут?! Идем! Боцман на встречу: «Что, пацаны, не терпится? Ну ка, за мной, на бак!»

– Мостик – бак! Якорь чист, у воды.

– Добро. Идем в Сидими, за водой.

Через пару часов швартовка к эстакаде, бункеровка и на выход!

– Ну что ж, ребятки. Не зря тельники носите: клюза от «кипы» отличаете, сработаемся!

За островами закачало! Ура! Море! Но к вечеру друг слег и на ужин не пошел. Я наоборот, «как с голодного края», и в голове туман, и соляркой воняет… Терплю, вышел освежиться «на ветерок» и в шконку. Вроде только заснул, слышу боцман друга будит.

– Палыч, не буди, плохо ему…

– А тебе? Терпимо? Ну так виро кости и на мостик! Рулевого из тебя делать будут.

Промелькнуло – вот и «разобрались!»

В разгаре прекрасная Приморская осень, а тут еще и рейс такой, в теплые края – в район Гавайских островов – лето продолжается, здорово! На месяц – с учетом переходов, не меньше! Размечтались о южном загаре…

Но в «верхах» что-то передумали: через неделю плавания, когда уже начались пробные загаралки под козырьком пеленгаторной палубы – нас развернули. Курс – 0! И сразу все померкло: новая цель – Чукотка, бухта Проведения. Еще дней десять хода и здравствуй совсем нежданная зима! А теплой одежонки на выход и нет, для Гавай она как-то без надобности была. Не успели «переварить» новость как накрыл тайфун, глубокий, обширный и неспешный. Двое суток- «по мордасам». Курс – носом на волну. Машина – около средних оборотов, винт то и дело оголяется, вызывая «модраж» всего судна. Практически стоим на месте, а то и сползаем назад. Гружёный низкобортный танкер глубоко зарывается носом, и больше похож на подводную лодку перед погружением. Иногда судно получает движение вперед, тогда гребни волн, обрезанные носовым подзором сплошным пологом накрывают всю палубу до средней надстройки и бьют в надстройку чуть ниже капитанской палубы. Народ пытается делать снимки из-под «полога», из открытых иллюминаторов каюткомпании…

– Боцман, мы так канатные ящики зальем. Надо якорные клюза бетонировать – нельзя нам нос топить!

– Понял, капитан. Если не бетоном, то хоть чем нибудь – но заткнем!

– Палыч, возьми меня с собой. – я тогда ничего не боялся. Просто глупый еще был…

– Зогарай, салага. Без тебя управимся. Ты главное, «кочки» вовремя обруливай!

На третий день тайфун подмигнул своим ясным глазом, аккурат через нас перевалил, и через пару часов несносной болтанки в его центре, ветер ударил в корму. И мы полетели! Точнее – попрыгали: разгоняясь на попутном склоне волны до пятнадцати узлов, делали скачек в два-три корпуса, затем, проваливаясь в ложбину, упирались в подошву волны – останавливались. Но подходила очередная «красота», задирала корму до «мондража» – и все повторялось. Все по правилам тройного прыжка: два коротких, один – длинный. Потом – очередной разбег.

Середина октября, рейд п. Проведения, вода -4гр., воздух -15. Стоим под бортом парохода «М. Мельникайте» – шел в последнем северном караване, от четырехлопастного винта осталось полторы лопасти. У нас приказ: довести его на буксире до Петропавловск-Камчатского. Надо спешить, пока «тепло», обычно здесь в это время до -25. Дело известное: завести «брагу» 1 1 дополнительная проводка троса вокруг судовых конструкций для крепления к нему буксирного троса, на случай обрыва основного крепления. вокруг кормовой надстройки, опутать два-три кнехта тросом… Трос – штатный буксир под 45мм. Но дело встало: с двух экипажей моряков не оказалось ни одного, кто смог бы заплести две-три гаши 2 2 петля на конце троса. Второе название – огон. на таком тросе. Подгоняемые двумя старпомами, две команды моряков набросились, коллективно-демократическими усилиями загубили три попытки и… «сдулись». Потом обрубили все, что наковыряли, успокоились и стали думу думать: где найти нашего матроса Иванова! – человека легенду!

А он, как всегда и в каждом порту, ушел очередной раз покупать куртку – поизносился давно, а подобрать подходящую не мог. Говорили, уже год как не мог! А это значит – до отхода не жди человека. И, конечно, без куртки: «А че мне, фуфаек мало что ли!» Проведения – поселок мизерный, с десяток каменных домов, но штук пять – пятиэтажеки. Но где ж найти то его? И полетело радио в кантору: стихия не позволяет провести безопасную буксировку, ждем-с погоду… Но не отчаялись, а стали каждый день отправлять поисковые экспедиции на берег, благо погода пока позволяла. Народ повеселел, поначалу то, но десять суток при минус пятнадцать – это много для отдыха.

Дошла очередь до меня, и донкерман согласился: уж очень ему хотелось разжиться оленьими рогами (он холостой еще был). Задача простая: добраться до ближайшего поселка оленеводов, около пяти км, орогатиться-обогатиться – и домой. По ходу – смотреть по сторонам, вдруг повезет.

Выслушав на катерном причале инструктаж от местного участкового («Аборигенов – не трогать, ни-ни, а то тут и останетесь, для размножения с какой нибудь Василисой Прекрасной…»), отправились по заранее намеченному. Прихватили, конечно, универсальную советскую валюту: две белых – две красных! Скорым шагом добрались до поселка – не повезло: все рога-копыта уже отгружены по назначению. С досады, за знакомство с оленеводами пригубили красненького и направились было в обрат. Но новые друзья посоветовали: вон газон-будка детей собирает в школу, в поселок повезет – давайте с ними. Донкерман – первым, я за ним. Со света-снега – темная ночь! Присматриваюсь – мальчонки с одного борта, там и донкер вписался, с другого – явно бабушки, старушки сморщенные, но попросторнее.

«Ну ка, бабаньки, подвиньтесь – я лягу!» – это шучу я так, с бабушками. А в ответ – детский визг: «Какие мы тебе бабаньки, сам уже дед старый!» И я начинаю понимать, вот они – Василисы Прекрасные…

А на катере – удача: Иванов нас дожидается! И почти трезвый, ну, не больше нашего. Так что, на следующий день, в полдень, «погода» пришла в норму, воздух -25, и мы вышли из бухты, ведя на буксире старый пароход…

Бухта Русская. Сюда, после оставления«подранка» на входе в Питер, зашли по необходимости: не знаю, что случилось у машинеров – толи сальник потек, толи засосали не то и не оттуда – но остатки питьевой воды испортили, а с ней и всю систему пресной воды загадили – и запахом и вкусом сплошной соляр. И как не торопились домой, успеть к Ноябрьским праздникам (были когда то такие), – здоровье важнее. Ошвартовались, подключились к бочкам-накопителям и открыли все краники по каютам: сутки промываем систему.