Виктор Чернышов - Мысли Авангарда. Сборник рассказов

Оказывать давление на Кевина было решено постепенно, поэтому привезли на базу его относительно мирно. По этой же причине Совет решил начать с мирных уговоров. На них Кевин сразу заявил, что нарушением его свободы Совет лишь усилил его нежелание открывать решения теста. Что теперь его слабое, но растущее желание дать нашей цивилизации еще время пропало без следа, ибо цивилизация, которая силой отбирает у кого-то свободу, не должна иметь места в будущем. Ему возражали, что в данном случае у цивилизации срабатывает инстинкт самосохранения, без которого развитие в принципе невозможно. Что, убегая по лесной поляне от волка, человек не должен задумываться, что он может повредить цветы, и это нормально. Волком в данной аналогии, соответственно, были инопланетяне, человеком был Совет, а Кевин – цветами. Кевину это не особо льстило, и он отвечал, что в данном случае этот человек на протяжении многих лет только и делал, что вытаптывал на поляне цветы, не давая им расти, попутно убивая десятки таких же, как он сам, людей, просто чтобы ему жилось получше. А волк в данном случае – санитар леса, который хочет освободить поляну от этого кретина. И что в целом мы должны были отказаться от применения силы, жестокости и властолюбия уже давно. Или хотя бы стремиться к этому.

Рассказы о том, как прекрасен мир, видеоролики с демонстрацией прелестей и достижений человечества эффекта на Кевина тоже не возымели, ибо ответственность за разрушение всего этого Кевин возлагал на тех, кто правит сегодня миром, а не на себя. Гипнозу Кевин не поддавался. Психотропные вещества, развязывающие язык, хоть и делали его сговорчивее, но лишали способности доступно объяснять решение сложных инопланетных задач. Оставались старые добрые пытки.

Однако истерзанный, измученный, истощенный Кевин держался. Его установка – чем больше меня пытают, тем меньше моё желание что-то рассказывать, работала на удивление четко. Но даже когда под натиском лучших палачей она давала сбои, результаты были временными и незначительными. Логика решения задачи всё еще не была понятна никому, кроме Кевина. Те фрагменты, что буквально клещами удавалось вытащить из него, слабо помогали ученым со стороны Совета мира. К тому же палачам было непривычно работать с человеком, который точно знал, что его страдания не будут вечными, что через считанные дни всё будет кончено: умрёт не только он, но и все его мучители. Может, даже удастся одним глазком это увидеть. Ради такого можно и потерпеть.

Но были и еще проблемы, например жалобы Кевина на головную боль и потерю памяти. Выяснить его искренность было сложно. На руку Кевину играло и то, что по большому счету только он знал, как должно выглядеть решение, и Совет мира не был уверен, что Кевин неспособен подсунуть решение, которое будет выглядеть, как верное, но на поверку окажется липой. Однако пытки продолжались.

С этого момента, дорогой читатель, я буду рассказывать о событиях более подробно, дабы ты мог лучше оценить их драматичность. Сегодня за четыре дня до прилета экзаменатора камера, где держали Кевина, выглядела канонично для места, в котором содержат жертву пыток: серые бетонные стены, от которых эхом отдавался крик, окровавленный деревянный стул и тусклый свет единственной лампы. Вчера была белоснежная, стерильная, с палачом в новом медицинском халате, с чистыми хромированными инструментами. Позавчера была наполненная холодным ярким светом с палачом в маске сварщика, чтобы не слепило так, как слепило Кевина…

Но вернемся в сегодня. В каноничную. В камеру к Кевину со скрипом отворилась тяжелая металлическая дверь. Вошли палач, офицер, врач и мужчина в классическом пиджаке с каменным лицом офицера спецслужб, который и начал:

– Добрый день, Кевин. Надеюсь, чувствуете вы себя неплохо? Повторюсь, мы понимаем ваше негодование относительно применения к вам силы, но других методов у нас не осталось. Мы начали с вами мирно, плавно переходя к тому, что имеем сегодня. Более ссылаться на ваше состояние мы не будем, чем быстрее вы дадите нам решение, тем быстрее всё это закончится. Начинайте.

Слово «начинайте» было сказано уже не Кевину, а остальным троим, которые были в камере. Сам говорящий вышел. Палач разбирал свои железные инструменты на столе у стены, когда в коридоре началась стрельба. Через секунду стрельба началась и в камере. Её мгновенными жертвами стали палач и врач, не успевшие что-либо понять. Офицер прокричал Кевину:

– Мы свои. Всё хорошо, Кевин! Доверься мне, и делай, что я скажу.

Затем он положил пистолет обратно в кобуру, отстегнул кожаные ремни, державшие Кевина, и потащил его по коридору, в котором стрельба успела стихнуть. Завыла сирена, начали мигать лампочки сигнализации. Мало что понимающий Кевин просто подчинился. Впрочем, от ран и бессилия он иначе и не смог бы.

В коридоре к ним прибились еще двое военных. Видимо, они тоже были загадочными «своими». Вчетвером они двигались из коридора в коридор, иногда отстреливаясь. Затем по команде офицера все четверо легли на пол, и за стеной прогремел взрыв. Оглушенного Кевина затащили в какое-то помещение. Это оказалась камера, где в полу зияла яма, переходящая в узкий туннель. На Кевина ловкими отработанными движениями был надет страховочный пояс альпиниста и солдатская каска. Затем его просунули в туннель, где находился длинный металлический короб, на котором лежал трос с карабинами.

– Ложись как можно дальше в короб, прижми руки к груди и не бойся, – была команда офицера, которую Кевин выполнил, протиснувшись в туннель.

Стрельба нарастала. Кевин услышал, как один из тех, что присоединился к ним в коридоре, закричал после очередного выстрела. Офицер выругался, затем отдал какие-то команды второму неизвестному, и тот протиснулся в туннель. Пристегнув Кевина и себя к тросу, он тоже лёг в короб. После еще пары автоматных очередей, офицер прокричал в туннель:

– Дальше по плану! Отдаю команду! Удачи, друзья! Кевин, я был счастлив увидеть тебя! Надеюсь, мы все встретимся в следующей жизни! Николасу привет!

После этих слов Кевин почувствовал, как трос натягивается, и короб под ним приходит в движение. Скорость стала нарастать, шум – увеличиваться, сознание Кевина терялось.

Оценить скорость, с которой по туннелю двигался короб, было сложно. Как и время, которое продолжалось это движение. Совершая плавные повороты, короб наклонялся то в одну, то в другую сторону. Вскоре Кевин ощутил, что он снова на свежем воздухе.

Его отстегнули от троса, и он сел рядом с коробом приходя в себя. Глубокая ночь, опушка леса, небольшой грузовик, мощный лебедочный механизм, который вытянул короб из туннеля. Строительные инструменты, канистры, бобины и буры. Незнакомая девушка подошла к Кевину и осмотрела его. Похоже, искала ранения. Не найдя ничего критического, она заключила: