Вячеслав Симонов - Вояж «Шатт эль-Басры» (второе издание). Эпизоды из морской жизни

Абит аль-Муса, как переводчик, помогал мне в проведении инструктажей по технике безопасности для иракской части экипажа. Их интересовало устройство судна, как работают те или иные механизмы. Посетив румпельное отделение во время перехода на промысел, они поняли, как реально судно держится на курсе с помощью множества механизмов и приборов. Любознательные ребята задавали множество вопросов. Вскоре должен был начаться промысел, и все эти знания они должны будут применять на деле.

Капитан поставил Абита на ходовую вахту вместе со мной.

Иракский матрос Талик (слева).

Ответственности он никакой не нёс, но должен был набираться опыта штурманской службы. На вторую или третью вахту он принёс в штурманскую рубку училищный конспект по навигации и заявил, что он будет создавать учебник по навигации на арабском языке. Я ему должен буду чем-то помогать в этом. Я, безусловно, с радостью согласился. Хочу сразу сказать, что конспект выглядел прекрасно. Абит получил диплом с отличием. И конспект был хорошим. Вот только почерк был подозрительно слишком хорош для араба, выучившего русский за один год.

Но быстроты написания, о которой мечтал Абит, не получалось. По характеру он был немного высокомерен. И всегда злился, если что-то не получалось. Я предлагал ему использовать для примеров не те случаи, которые приводились в конспекте из практики на балтийском побережье, а те, которые он сам наблюдает в Персидском заливе и в районе промысла у берегов Индии. Для будущих арабских мореходов это будет лучше и понятнее. Но не всегда мои доводы были понятны ему.

На вторую ходку в район промысла он был поставлен компанией старшим всей иракской группы моряков. Стал проводить бесчисленные собрания группы, даже тогда, когда был большой улов и все должны были участвовать в обработке улова. Со временем к капитану стали обращаться иракские специалисты, которые были недовольны этими ненужными собраниями. Я ему осторожно намекал, что в море нужно не собрания часто проводить, а работать. Работать, чтобы больше поймать и заморозить рыбы, следовательно, больше получить денег. Наш заработок на этом судне не зависел от количества пойманной рыбы. А заработок иракцев зависел.

В первом же рейсе, работая на подвахте в рыбном отсеке на палубе после удачного траления, я выдал иракскому матросу Талику скороговорку: «Аку семак, аку флюс. Маку семак, маку флюс». «Есть рыба, есть деньги. Нет рыбы, нет денег». Эта скороговорка моментально разлетелась по судну. И очень часто ими повторялась, когда был большой улов. Они мне напомнили её даже в последний момент, когда мы расставались и садились в автобус, чтобы ехать в Багдад в аэропорт для отлёта на Родину.

Заработок Абита не сильно волновал. Он старался добиться авторитета у иракцев, проявляя свои организаторские способности. Нам казалось, что Абит собирает на каждого из нас своё досье. Интересовался, есть ли среди нас коммунисты, сколько мы получаем в месяц, кто из иракских моряков нам больше всего нравится. Но в третий рейс Абит не вышел. Иракские моряки говорили потом, что он был направлен капитаном на малый испанский тунцелов,

Подвахта у рыбного ящика.

который при посадке на мель перевернулся. Видимо, молодой капитан чего-то не учёл. Не хватило знаний, практики и жизненного опыта. Подвело высокомерие.

Промысел мы вели в Индийском океане в районе Карачи. Доходили до широты Мумбаи. На шельфе за пределами 12-ти мильной зоны находить участки с хорошими грунтами было проблематично. Каждое траление было экспериментальным. Постепенно мы определили для себя некоторые участки, на которых имели неплохие подъёмы. Пойманный ассортимент был разнообразен. Но в заморозку шли только зубан, японский карась, сабля, пристипома, рыба-капитан, каранкс. Иногда попадались королевские макрели, скумбрия, сардинелла, когда они нерестились на больших глубинах.

В таком многообразии ассортимента иракскому рыбмастеру Абдель Хасану было трудно разбираться. Опыта работы на судах он не имел, но был трудолюбив. Во всех вопросах обработки рыбы он полностью полагался на наших ребят. На палубе при сортировке и в рыбцехе приходилось работать почти всем членам экипажа. Все операции в рыбцехе по времени Абдель старательно записывал в свою рабочую тетрадь, которая в дальнейшем ему очень помогала. Он почему-то заучил на занятиях в университете, что если на рыбе нет чешуи, то она считается несъедобной. К таким он относил и морского сома, который иногда попадался в трал. Пару раз попадались небольшие черепахи.

Наш кок хотел что-то приготовить из одной черепахи. Но я категорически запретил ему делать это. Неизвестно было, как отреагируют на это исламские моряки. Так что черепах мы отпускали. Готовить блюда из молодых черепах некоторые наши коки учились на шельфе Анголы. Там их попадается много. Они живут до 80-ти лет и к старости достигают значительных размеров. Но на камбуз направляют только молодых черепах.

Иногда попадались пилоносные акулы. Известно, что их можно использовать в пищу в свежем виде. Но наш кок с этим продуктом никогда не хотел иметь дело. Да и иракский Саадык эту акулу видел впервые. Поэтому акула-пила как сырьё для пищи их не прельщала. Но на палубе с ней приходилось обращаться крайне осторожно. Острые зубцы пилы очень опасны и могут сильно поранить. Поэтому мы их не замораживали для сдачи в порту. Наши ходки были в пределах одного месяца. Из них 20 дней были промысловые. Когда мы доставили в порт более 160 тонн мороженой продукции, на нас стали дуться южане. Один СРТМ был куплен компанией в Ильичёвске и тоже работал в нашем районе. Пришлось немного снизить нашу ретивость, чтобы не подводить южан. Они нам советовали так работать у себя в Союзе, а не на капиталистов.

Такую рыбу направляем на камбуз.

Аравийское море. Акула-пила.

Таких ходок мы сделали около десяти. И все они были по-своему однообразны. Но как-то на пути в Басру в узкой части Ормузского пролива недалеко от острова Ларак утром заметили и подняли на борт уставшего пловца. На вид ему было лет тридцать. Как я не пытался узнать его фамилию или имя, у меня ничего не получалось. Ни по-английски, ни по-арабски он не говорил. Возможно, был пакистанцем. Направлялся в Оман. Скорее всего, прикидывался непонимающим. Встреча с нами ему была не нужна. Он бы преодолел пролив, если бы не встреча с нами. Пришлось сдать его иракским пограничникам в Эль-Фао.