Вячеслав Симонов - Вояж «Шатт эль-Басры» (второе издание). Эпизоды из морской жизни

Никто Саадыка не бил. Он поставил хлеб на выпечку, а сам вышел не палубу подышать свежим воздухом. Но пробыл там, как ему показалось, много времени. Он быстро побежал по палубе, чтобы быстрее попасть на камбуз. Но на комингсе входной двери совершил ошибку. Не перешагнул комингс, а резко встал не него в полный рост, чтобы затем снова бежать по палубе жилых помещений. Вот эти резкие движения привели к тому, что он рассёк теменную часть головы об вырез металлической двери, споткнулся и упал на палубу жилых помещений. Сколько пролежал, он не помнит, но его первым увидел иракский матрос, который и помог ему добраться до каюты.

С помощью Абдель Хасана я успокоил Саадыка, что всё нормально, ничего страшного нет. Всё пройдёт. Усадил Саадыка на свой диван, достал всё, что было в судовой аптечке. Пластиковый мешок со снегом на голову значительно успокоил кока. Он перестал стонать и охать. Стёр с его головы все следы крови, постепенно перекисью водорода продезинфицировал ранку. Когда я взял ножницы и хотел удалить волос вокруг ранки, то Саадык стал сопротивляться. Пришлось вновь объяснять через Абделя, что это необходимо сделать. В итоге я не только убрал волос, где было необходимо, но даже кое-где и побрил. Когда место рассечения всё было свободно от волос и продезинфицировано повторно, всё вокруг раны смазал чуть-чуть йодом. Наложил мягкую повязку на голову и заставил полежать на диване с пакетом снега. Когда коку стало значительно легче, Абдель Хасан увёл Саадыка в его каюту.

До прихода в порт я только два раза сменил повязку на голове кока. А в последний раз промазал ранку йодом ещё раз. Она уже стала медленно зарастать. Все иракцы, наконец, поняли, каким образом Саадык получил эту рану, и успокоились. Даже стали жалеть его. Дня через два после прихода в порт Саадык появился на судне без повязки на голове. Нашёл меня и, как мог, стал благодарить. Я понял, что он сходил к врачу где-то в городе, который и посоветовал ему уже не носить повязку, чтобы быстрее шло заживление. А за остриженные волосы врач даже хвалил меня. Постепенно это ЧП на судне стали забывать. Ребята все давно выздоровели и зла на арабского кока никто не держал. Он стал более осмотрительным и больше средства борьбы с мухами в руки не брал. Этим занимался Павел. Стали больше применять липкие ленты.

Медикаментов, хватило на 13 месяцев работы в Ираке. У компании мы только один или два раза заказывали бинты, йод и спирт. Йод был слабым и непривычного для нас цвета. Бинты тоже были хуже наших бинтов. Спирт заказал для протирки уколов от рыб. Очень часто попадались ядовитые виды рыб и уколы о них были опасны. На судно агент принёс бутылку светло-зелёной жидкости. Принимать я её не стал и потребовал замены. Никаких надписей на бутылке не было, но в накладной она именовалась как спирт. Это мог быть и технический спирт. Но я требовал чистый медицинский спирт. Только через два дня на судно прибыл представитель рыболовной компании и принёс действительно медицинский спирт со всеми необходимыми наклейками на бутылках. Ёмкости были по 200 грамм и изготовлены в Англии. Он извинялся за действия своего агента. Арабы знали, что члены нашего экипажа во время стоянки в порту иногда приобретали в центральном магазине иракскую водку (араку). Ребята выучили незамысловатые названия: 250 грамм – урбанчик, 500 грамм – унус и 1 литр – чибир. И в общениях с продавцами проблем не было. Агент, который принёс непонятную жидкость, возможно, думал, что мы будем её пить в море и наживём себе на голову неприятностей. Но он просчитался. Спирт все 13 месяцев хранился у меня в сейфе и применялся только в крайних случаях, когда без него нельзя было обойтись.

В один из заходов в порт нашим соседом по причалу оказался индийский грузовой парусник. Он выгружал красный строительный кирпич. Жалею, что тогда не поинтересовался количеством груза, доставляемого таким судном. Это был не стальной, знакомый нашему взору сухогруз, а деревянное одномачтовое парусное судно, имеющее небольшую судовую силовую установку.

Каюта и место капитана были на кормовой части судна. Это походило на большой шатёр, который позволял укрыться от палящего солнца и тропического ливня. Гальюном служило своеобразное кресло, прочно закреплённое на транцевой части кормы. Смывного бачка этот туалет не предусматривал. Все нечистоты сразу принимало море. У нас с эти делом было немного лучше. Но вред экологии мирового океана мы тоже приносили немалый.

Индийские шхуны в порту Басра.

Хочется остановиться на культурной жизни экипажа. В рейс нам позволили взять киноустановку и несколько художественных фильмов. За переход до Ирака мы все фильмы пересмотрели. И затем уже их практически не смотрели. Но для иракской части экипажа эти фильмы были находкой. На промысле они постоянно просили моториста прокрутить им какой-нибудь фильм. В 12 часов ночи он сменялся с вахты и крутил им фильмы. Особенно им нравился военный сериал «Освобождение». Приходилось крутить до 2-х часов ночи. Я предлагал Володе научить кого-нибудь из иракских ребят крутить фильмы. Но они категорически отказывались. То ли боялись ответственности за аппаратуру, то ли никогда не имели дело с электричеством. Так что всю нашу командировку Володя крутил им фильмы, а они с удовольствием смотрели. На судне был телевизор, но в Ираке он оказался бессилен принимать чужие программы. Пришлось просить рыболовную компанию, чтобы нам заменили телевизор. Но могли мы только смотреть по одной программе иракского и иранского телевидения при стоянке в порту.

А когда встали на профилактический ремонт главного двигателя и вспомогательных механизмов, то стали посещать русский центр. Он находился в 20 минутах хода от порта.

Туда ходили нефтяники, строители, врачи и другие специалисты, работающие в Басре. Вечером всегда показывался какой-нибудь художественный фильм. В буфете можно было приобрести холодное пиво, соки. Можно было поиграть в теннис, пинг-понг. Не часто, но и мы туда тоже захаживали. Иногда устраивали коллективные походы в ближайший городской кинотеатр на вечерний сеанс. Нравились ливанские фильмы. Когда возвращались на судно, то приходилось проходить мимо проходной с причалами торпедных катеров. Их охраняли два пожилых араба. У них всегда был разведён небольшой костёр. На углях они готовили крепкий чай. Я почти всегда подходил к ним и по-арабски желал им доброй ночи. Они знали, что мы советские рыбаки с иракского промыслового судна, ловим для них рыбу и обучаем иракских моряков. Поэтому очень дружелюбно к нам относились.