Анатолий Репецкий - Всему свое время

– Ты знаешь, Владимир, что я вообще думаю о побеге? В принципе, я отношусь к этому отрицательно. В перспективе у беглеца нет почти никаких шансов уйти отсюда, из центра Марокко. Другое дело с побережья, но до него еще нужно добраться, а без знания языка это немыслимо. Если бы с нами вместе, я имею ввиду, с христианами, не тянули свои сроки мусульмане, то все эти тюрьмы, лагеря и воинские части вообще бы не охранялись. Бежавшие европейцы, почти все без исключения, (если оно и есть, то очень ничтожно), попадают в плен к арабам, где их не ждет ничего, кроме мученической смерти. И тогда они идут на все, чтобы вновь вернуться под французскую защиту. Так какой смысл бежать? Не зная арабского языка, ты не сможешь перейти эти все ихние Атласы, населенные дикими племенами, а на равнинах тебя будут ждать те же арабы или патрули легионеров.

Они бы не обращали на провокатора внимания, если бы тот не развил слишком бурную деятельность. Это заметили еще несколько заключенных из старых солдат; Оболенцев взял инициативу на себя, и они прямо у насыпи, когда после обеда им разрешался тридцати минутный перекур, собрали маленькое совещание.

– Вы посмотрите, – обвел ротмистр взглядом присутствующих, – этот негодяй не унимается, видите, он принялся уговаривать молодых ребят и, кажется, успешно, судя по тому, как они перешептываются и прячут под матрасы хлебные корки. Если мы не вмешаемся, загремят они по полной. Самое страшное, что они этого не понимают, поскольку целиком доверились подлецу Познеку. Какие есть предложения?

Первое предложение – сделать ему темную – отвергли большинством. Ее, конечно, обязательно сделают, но в самом конце.

– Этому негодяю следует устроить настоящую провокацию, такую, чтобы он лишился своего хлебного места. Уже есть сведения, что за каждый спровоцированный побег эта гнусь получает солидную премию. И все начальники вокруг тоже имеют за раскрытие дела всякие преференции, включая повышение в звании или должности, потому они его всячески поощряют, – заявил немолодой усатый легионер. – Давайте подумаем день-два.

Однако решение нашлось быстрее, уже на следующий день они собрались вновь и безоговорочно приняли вариант, предложенный Оболенцевым.

– Но для этого нам нужно найти еще одного такого же негодяя, которого не жалко будет подставить вместе с Познеком, – заметил Сергей.

– А что его искать, если в лагере такой уже есть – подонок из подонков, – сказал один из заговорщиков. – Он частенько занимается вымогательством, отнимая продукты у тех, кто слабее его, а иногда и деньги. Обжора и хулиган, он из бывших немцев и кличка у него Толстый Фриц.

После того, как эта кандидатура была одобрена, принялись искать еще одного фигуранта предстоящего дела: человека внешне похожего на Фрица. Среди заключенных такого не нашлось, но они отыскали его среди обслуги. Рабочий кухни мадьяр Мерташ вполне мог сойти за немца комплекцией и ростом, остальное решили «дорисовать». Ему налепили черные косматые брови, желтые прокуренные усы, а два верхних зуба при помощи шоколадной фольги стали похожими на золотые. Даже перстень, изготовленный из консервной банки, был как настоящий. Фриц слегка дергал щекой, у мадьяра так почему-то не получалось, поэтому решили, что он просто будет моргать одним глазом. Все это: брови, усы, золотые зубы и дергание щекой должно будет совершаться в полумраке барака, так что мы особо не сомневались в достоверности нашего маскарада. Гораздо труднее стоило уговорить Мерташа, сыграть эту роль; мы уверяли его, что это простой розыгрыш, благодаря ему мы выигрываем пари и вместе с ним некую сумму денег. Мудрый мадьяр поинтересовался суммой и потребовал выдать ему авансом ее половину. Нам пришлось вручить ему пять франков и это, видимо, сыграло решающую роль.

Заговорщики узнали, что Толстый Фриц заядлый картежник и для него был устроен специальный сеанс, когда ему все время везло; он постоянно выигрывал и, понятно, даже не помышлял оставить игру. В это время к его матрасу, на котором возлежал Мерташ, «случайно осведомленные» люди привели Познека; в бараке было полутемно, поэтому лже-Фриц время от времени щелкал зажигалкой, якобы раскуривая погасшую сигарету (сам венгр не курил), а на самом деле, чтобы осветить накладные брови и усы, фальшивые зубы и дергающуюся щеку. Помимо всего, еще ругался по-немецки, этим он владел натурально. Он поведал Познеку, что намерен бежать и что с ним еще двое. И еще он хотел, чтобы Познек бежал вместе с ними для гарантии. Деньги у него есть на счете в испанском банке, как только ему удастся добраться до них, он тут же рассчитается. Дыра в ограждении, через которую они уйдут должна быть его размеров, можно и чуть больше; у него плохая свертываемость крови, не ровен час, поцарапается, тогда собаки сразу отыщут их по кровавому следу. Познек все условия принял, а также пообещал, что в лесу их будет поджидать телега с лошадью, так как толстяк признался: у него одышка и он не смоет бежать более десяти минут без остановки. И это было принято тоже. Время назначено на два часа после полуночи; выходящая в это время из-за гор большого Атласа луна освещает равнину, оставляя двухметровый приземный слой в полной темноте. И ослепленным часовым на вышках в такие минуты почти невозможно рассмотреть происходящее внизу.

После того, как окрыленный Познек покинул место переговоров, стали думать, как затащить немца на место его будущего побега. Решили прибегнуть к помощи тех же карт; во время очередной партии в «наполеон» один из игроков, проиграв целых два франка, заявил вдруг о своей неплатежеспособности. Разъяренный толстяк намеревался уже поколотить неудачника, но тот внезапно предложил немцу заменить деньги интимным свиданием с прачкой Гортензией, которое он оплатил еще вчера, а завтра ночью, без четверти два она будет ждать его за пакгаузом. Если учесть, что прачка была хороша собой, и встреча с ней стоила не менее пяти монет, то Фриц тут же согласился. Гортензии утром показали Фрица и убедили ее в том, что он намерен осчастливить ее лично, и уплатит ей за это семь франков. Для этого она должна подойти к нему и дать согласие. Прачка тут же, не откладывая, грациозно проплыла мимо немца и бросила: «а ты мне нравишься, хомячок!» Вопрос был решен, Фриц поверил окончательно и ровно без четверти два топтался в условленном месте в предвкушении совсем уж скорого наслаждения. Условленное место было прямо напротив дыры в заборе, проделанной для побега, на которую он, впрочем, не обращал никакого внимания. Время шло; из-за угла выглядывал Познек, он ждал остальных участников побега, но никто не появлялся и он направился к Фрицу.

– Ну, что, ты скажешь? Сколько еще нужно ждать? – спросил он у немца.