Григорий Аркатов - Гетерозис. Хроники боли и радости

Его до боли противная рожа приобрела настолько сморщенный и ощетинившийся вид, что казалось его удар хватит от очередной пары-тройки баек о днях былых.

– Думаю, дядя рад был бы вас принять, но боюсь в его положении это вряд ли возможно.

– В смысле? – переспросил я.

– Он умер, – с ноткой горечи ответил Артемий и, сделав глоток маслянистой жидкости из стакана, поставил его на столик.

– Чё-чё??? – подключился к беседе Василий и как всегда не вовремя.

Между тем я попытался переварить полученную информацию.

– Как так вышло?

Вопрос был очевиден и в то же время обладал основополагающей загадочностью, от которой в частности и зависел исход моей миссии.

– Никто не знает…

Как банально. Как часто я слышал подобные умозрительные речи и как часто мне приходилось убеждаться в обратном.

– …Его нашли мертвым этим утром в лаборатории. Он работал всю ночь и что-то случилось. Может сердце?..

– А что говорит врач?

– Врач???

В глазах Артемия зависли колкие вопросики, словно он впервые в жизни слышал это слово.

– Ну да. Человек, который лечит… калечит…

– Боюсь, с ним тоже проблема…

– Не понял?!

– Он умер с неделю назад.

В гостиной повисло молчание, но продлилось оно недолго, ибо вновь за разбор полетов взялся чертов Косенец.

– Господа, мне, конечно, говорили, что здесь какие-то проблемы, но я не думал, что всё так запущено.

– Как догадался?!! – воскликнул я, – А мы было решили тут рай небесный…

– Вы – хам.

– Да пошел ты!

– Чё-чё…. Не надо, – вмешался в перепалку Василий.

– Да кто он вообще такой??

И действительно, что за птица имела рыжие бакенбарды? Этот вопрос давным-давно назрел, но всё руки не доходили.

Я впился испытующим взглядом в Василия, а тем временем Артемий и Косенец очень странно переглянулись. Словно их двоих связывала некая невидимая нить. Но что общего могло быть между моим одноклассником и этим рыжим уродом?..

– Это я его вызвал!

Достаточно было обернуться, чтобы увидеть вновь прибывшего участника бойкой дискуссии.

– Здравствуйте, профессор…

Осуществив скромное приветствие, Артемий немного привстал с дивана. Голос его местами пробивала редкая дрожь. Казалось, он боялся этого типа, какое-то время таившегося в тени. Впрочем, с виду в новоявленном профессоре не было ничего пугающего. Он даже как-то и не походил на академическую мышь. Скорее был похож на колхозника, который только что отпахал гектаров триста. Изорванная и порядком потрепанная одежда была покрыта слоем пыли, чумазое лицо исполосовано ссадинами, а в руках угрожающе покачивалась кирка.

– Ну, здравствуй, здравствуй, Тёма! – ответно произнес профессор и, громко топая грязными сапогами по начищенному паркету, приблизился к нашей кучке.

Не успел он закончить свой путь, как позади него раздался грохот падающей посуды. А вслед за этим старческие вопли возвестили о чём-то, сравнимым с апокалипсисом.

– Милорд… Господи!.. Что же это такое творится?!

Профессор ухмыльнулся возникшему из-за него бедламу, а заметно побледневший Артемий поспешил сделать шаг к спокойствию.

– Роланд, всё в порядке. Оставьте нас.

Старик в последний раз окинул взглядом возникший кавардак, мысленно простился с погибшим кофе и тихо удалился.

– Итак, господа, вы все в сборе! – возвестил профессор, дождавшись нужной атмосферы.

– А вы кто? – спросил я.

И по лицам остальных было видно, что только я не в курсе ответа на поставленный вопрос.

– Рад просветить тех, кто со мной не знаком… Меня зовут Антонио Панангини, профессор эзотерической археологии из Неаполя. Достаточно для начала?

Я не знал, что ответить, поэтому просто промямлил:

– Вполне.

– Тогда продолжим. Мы собрались здесь, чтобы…

В этот момент в моем кармане завибрировал телефон.

– Простите, – извинился я и, встав с дивана, удалился от чужих ушей на безопасное расстояние.

Дисплей высвечивал неизвестный номер. Я бросил скользкий взгляд в сторону оживленно декламирующего Панангини и нажал на «прием».

– Слушаю.

От неизвестных номеров обычно приходится ждать звонков с предлогом купить путевку до развалин империи инков или пылесос, который не только моет, но и сушит. Но иногда доводится услышать простое:

– Привет!

– Привет. А кто это?

Звонивший ждал другого ответа, и потому следующая реплика была наполнена гневными нотками:

– Что?! Уже жену не узнаешь??!!!?

За время мельчайшей доли секунды я попытался осмыслить тот факт, что и впрямь не узнал голос женщины, с которой прожил три года.

– Прости, просто голова идет кругом от всего…

– Еще бы!!! Ну, давай рассказывай!

– Рассказывать??? О чем?

– О том с кем ты крутил шашни прошлой ночью.

Внутри меня всё вскипело. Гнев был настолько велик, что у меня даже стали слегка подкашиваться ноги.

– Ты вообще в своем уме???

Ее писклявый голосок был настолько надменен, что авансом нарекал меня самым отвратительным из неприкасаемых, тем, кто посмел тронуть блаженный лик Будды грязными и нерадивыми руками. Но самым обидным было то, что она имела наглость кидать в меня те самые камни, которых сама же и заслужила.

– Но не я же рассылаю любовные записочки… И ты не ночевал дома…

– Господи… В кои веки ты заметила мое отсутствие…

– Так ты трахнул эту блядь?!

Да… Эта реплика была апофеозом всего разговора. Казалось, в этом мире свершилось что-то невообразимое и ужасное, от чего твердыня рухнула вверх тормашками, смешав тем самым понятия о чести и достоинстве с прямо противоположными.

– Ты вообще о чем??? Ты в зеркало смотрела?

– Я твоя жена…

– Ну и хуй с тобой!

С этими словами я отключился от разговора и направился к творческой братии.

– Господа, простите за отлучку. Кто-нибудь сможет мне помочь? Зачем мы здесь?

Все, за исключением Панангини, сидели на диване, потягивая содовую и морщась от пристального взгляда профессора. Тот всё еще стоял, подобно исполину, и пытался познать сакральный смысл бытия путем наведения шороху.

– Я слышал о вас… Кажется, Казанский?.. Журналист… Я прав?

– Браво, – ответил я, не обращая внимания на его смурной настрой, и демонстративно плюхнулся на диван.

– Езжайте домой.

– В смысле???

– В прямом. Вас вызвал старик. Старик мертв, а значит необходимость в вашем присутствии отпала.

– Но…

– Никаких «но». Собирайте вещички и в путь.

– …у меня контракт…

– Не бойтесь. Вам заплатят.

– И все же я хотел бы остаться.

Панангини посмотрел мне в глаза, видимо пытаясь убедиться, что я не псих, после чего махнул рукой и откровенно заявил:

– Если вас постигнет дурная участь, в том будет только ваша личная вина. Вам ясно?