Владимир Дараган - Марсиане

– Майк мне сказал, что он пригласил сюда Кристину и Нэнси, – сказал я. – Они могут появиться с минуту на минуту, тебя это не будет смущать?

– Они не появятся, – сказал Стас. – Майк сказал мне об этом, я написал обеим девчонкам и попросил их не приезжать.

Он встал, подошел к окну, долго смотрел на небо, потом повернулся к нам и начал свой рассказ.

После попытки спрятать вход в новый туннель наша жизнь на Марсе, считай, окончилась. Нас обвинили в попытке скрыть факты огромной научной ценности и оштрафовали так, что я даже перестал считать, сколько денег я смогу привезти на Землю. Там и считать стало нечего! Нас четверых отстранили от работы вне базы. Майк стал начальником службы безопасности вместо Иштвана, которого посадили за компьютер, чтобы он оформлял отчеты о перемещении сотрудников. Кристину практически заперли в лаборатории, куда иногда поступали для анализа образцы, привозимые автоматами. Анри работал с ней, на глазах спивался, и ему поручали только простейшие операции. Мне запретили путешествия на вездеходах, я сидел в маленькой комнатке и писал программу по анализу фотоснимков с орбитальной станции. Все решили, что я самый главный по поиску следов марсиан, и дали задание найти еще такие же туннели.

Я, правда, мог выходить на поверхность и гулять около станции. Запаса энергии в скафандре хватало километров на десять. Я часто брал фотоаппарат и шел фотографировать закаты, пыльные бури и нагромождение красных камней в небольшой долине к северу от станции. Журнал «Марсианские Хроники» продолжал публиковать мои снимки, я даже писал небольшие веселые заметки, где каждая шутка была чудовищно грустна, что придавало моим рассказам особый шарм. Это многим нравилось, мне писали комментарии и письма с благодарностью. Кто-то написал, что ждет моих заметок каждый день и теперь мои мысли его занимают больше, чем мысли великих классиков.

И еще мне писала Она. Звали ее Нэнси, жила она в Канаде, в маленьком городке у подножья Скалистых гор. Она мне присылала фотографии, я смотрел и не верил, что такое бывает. Улицы ее городка были покрыты красными керамическими плитками. Их мыли каждый день, по ним можно было смело ходить в белых носках. Около всех домов были цветники, посреди улиц тоже были цветы, все дома покрашены яркими веселыми красками, окна сверкали, вдали синели горы с белыми вершинами. Все это казалось нереальным, как в сказке. Нэнси была замужем, у нее был прекрасный, обожавший ее муж и двое мальчишек, которые, по ее словам, сидели у нее на шее, пили кровь и требовали постоянного внимания. Но они также давали ей силы, когда она уставала. Утром Нэнси отправляла всех своих мужчин из дому – кого на работу, кого в школу, кого в садик, а сама приводила в порядок цветник, что-то подрезала, поливала, убирала упавшие листья, готовила обед, приводила в порядок одежду, чистила обувь, протирала полы, после этого садилась к компьютеру и начинала писать мне письма. Почему она выбрала меня – я не понимал. Все на Земле знали, что с Марса возвращаются больные люди. Больные не только физически, но и морально. Они всеми мыслями пребывают на красной планете, и это навсегда. Я говорил об этом в прошлый раз, об этом написано во многих книгах и дневниках, я сам ей писал, но Нэнси ни о чем не хотела слышать. Она хранила в ящике своего стола мою фотографию из «Марсианских Хроник», где я стоял в верхнем зале у окна, на фоне красных камней и розового неба. Я только прилетел на Марс, выглядел возбужденным и очень романтичным. Я еще не начал ходить к кратеру, не общался с Иштваном, все было впереди. Я был наивен и хотел сделать великие открытия. Самое смешное, что я их сделал вместе с ребятами, но в результате я получил не славу, а кучу штрафов и вот эту жизнь.

Тут Стас обвел руками комнату и пошел в кухню заваривать новую порцию кофе. Вера поднялась с дивана и стала заканчивать приготовление ужина. Третий в кухне уже не помещался, и я стал ходить по комнате, разглядывая фотографии, висевшие на стенах. Многие пейзажи я помнил по «Марсианским Хроникам». Иштвана, Кристину и Арни я узнал по рассказам Стаса. Не узнать Майка я не мог – с ним я разговаривал сегодня утром. Меня привлекла фотография стройной женщины в цветастом платье с рыжеватыми волосами, стоявшей около большого цветника с лейкой в руках. Снимал опытный фотограф. Снимал против солнца, волосы женщины светились, она повернулась к объективу и улыбалась. Было видно, что она счастлива, радуется солнечному дню, цветам, своей молодости и красоте.

– Это и есть Нэнси, – сказал Стас. – Ее муж увлекается фотографией и снимает ее мастерски. Я как увидел это фото, так и влюбился в нее! Ты представь, я на Марсе, с женщинами не общаюсь, а тут такая красавица, море цветов, небо голубое… И еще письма от нее каждый день с полным отчетом, что делала, о чем думала, как она меня любит.

– У нее же муж и вроде она счастлива с ним? – спросила Вера, накрывая на стол.

– Я у нее тоже спрашивал, зачем я ей – вернусь больной, усталый. Могу вообще не вернуться. У нее семья, дом в чудесном месте, все замечательно… А она пишет, что чувству не прикажешь, что мужа она тоже любит, что сходит с ума от этого и просит ее не мучить и такие вопросы больше не задавать. Я переставал ей отвечать, она терпела день – два, потом писала, что больше не может, что мои письма для нее как наркотик. В общем, наш роман развивался бурно. Я только Майку о ней рассказывал. Майк – он все понимает, он сразу сказал, что ей просто скучно, чтобы я не принимал все близко к сердцу, но и ее не обижал. Майк вообще не верит в любовь, он верит в дружбу и поступки. Он мне посоветовал попросить у нее о встрече после моего приезда. Я так и сделал. В ответ я получил странное письмо, что эта встреча может быть слишком значительной для нее, она ее боится настолько, что не решается даже думать об этом. Майк, когда узнал про этот ответ, хмыкнул и попросил больше не обсуждать с ним эту тему.

– Я согласна с Майком, – сказала Вера. – Говорить о любви и избегать встречи – это просто морочить мужику голову. А если учесть, что Стас на Марсе, что поблизости нет женщин, то это даже не очень красиво с ее стороны. Стас, прости, если это тебя еще задевает.

Стас ничего не ответил. Он подошел к фотографии Нэнси, вынул из кармана бумажную салфетку, протер стекло, рамку, выровнял фотографию и снова подошел к окну.

– Но с другой стороны, – продолжила Вера, – ее тоже можно понять. Встретиться с тобой… Тут два варианта. Можно разочароваться в тебе, или ты разочаруешься в ней, тогда все ее чувства уйдут, и все годы, когда она тебе писала о любви, будут казаться потерянными. А возможно, встреча будет такая, что ее семья разрушится и ее жизнь пойдет наперекосяк. Даже если она останется в семье, то она просто сойдет с ума от всего этого. А так… нет встречи – нет проблем. Останется виртуальный роман, светлое чувство, неясные мечты…