Константин Карманов - Нацпроект. Современный производственный роман с прологом и эпилогом

Но зато когда инвестор захочет посетить свои угодья маркиза Карабаса, он обалдеет от красоты возделанных полей, его упоят водкой, обкормят ягнятиной-поросятиной, спляшут ему камаринского и барыню, искупают в пруду и всю задницу ему расцелуют в кровь. Главное, чтоб давал не переставая. Костя с ужасом понял, что эти люди навсегда остались в развитом социализме. Только теперь вместо государства, которое давало, был инвестор.

На строительстве комплекса дела обстояли не лучше. Был произведен строймонтаж приблизительно половины объектов, внесённых в проект, но оказалось, что в проект внесена только половина объектов, необходимых для функционирования комплекса. Ошибкой это быть не могло. Правда выяснилась, когда Игорь притащил бизнес-план, обнаруженный им где-то в бухгалтерии хозяйства. Пяти минут хватило, чтобы понять, что орлы, которые его рисовали, сознательно скрыли две трети инвестиционных затрат, добиваясь рекордных сроков окупаемости. По их писулькам получалось, что проект полностью окупится через три года после начала инвестирования. Выходило, что Папарота просто обманули, развели как мальчишку. Это было странно: Андрюша вроде давно не мальчик в бизнесе, как же он мог позволить себя так примитивно надуть?

Дальше пошло ещё веселее. Выяснилось, что проектировщик, заказчик-застройщик и генеральный подрядчик – это всё одно и то же лицо, имеющее три фирмы с соответствующими лицензиями. То есть он сам проектировал, сам составлял сметы, сам проверял, сам строил и сам себя контролировал по цене, качеству и соответствию проекту. Естественно, при таком раскладе цена строительства оказалась завышенной как минимум в два раза. На момент Костиного приезда строители старательно изображали обиженных, бубнили, что денег им не дают, авансы кончились и строить не на что. На стройплощадке в режиме сонных мух ковырялась бригада армян-гастарбайтеров, человек десять—двенадцать.

Более всего странным Косте показалось, что стройка шла уже почти год, а государственная экспертиза проекта до сих пор не была пройдена и не было получено разрешение на строительство. Именно этот факт с удовольствием использовали работники соколовского ГосАгроБанка, чтобы не давать хозяйству кредитных денег. В итоге в проекте было нарушено главное. Соотношение денег инвестора и долгосрочно-дармовых кредитных было не тридцать на семьдесят, как предусматривал нацпроект, а ровно наоборот – семьдесят на тридцать.

Этот перекос, делающий проект абсолютно экономически бессмысленным, и послужил причиной скандала между Папаротом и руководителем предыдущей управляющей команды, неизвестным Косте человеком с забавной фамилией Спесивый. Андрюша вызвал Спесивого к себе и в жёсткой форме наехал на него по поводу происходящей «фигни». Результат беседы оказался неожиданным даже для многоопытного Папарота: Спесивый просто сбежал. Бросил дело, сменил съёмную квартиру и номер мобильного телефона и растворился яко дым.

Доверенное лицо смотрящий Коля на Костины вопросы отвечал толково, было видно, что парень весьма неглуп и наблюдателен. Однако когда разговор неизбежно выходил на вопрос «А ты, смотрящий, куда смотрел?», Коля только дружелюбно улыбался и молча разводил руками.

Общая ситуация получалась очень грустная. Практически полный развал. Проект нужно было начинать с чистого листа, но чистого листа уже не было. Ситуация была отягощена большим количеством уже потерянных денег и изрядным числом заинтересованных в расхищении лиц, втянувшихся в этот проект. С каждым из этих лиц теперь предстояло разбираться новой команде.

Переночевать в хозяйстве оказалось негде, пришлось на ночь тащиться в Соколовск. Тридцать пять вёрст разбитого асфальта. Слава богу, хоть гостиница оказалась приличной. Поужинав в неожиданно неплохом ресторане в центре города и выкушав там с Игорем и смотрящим Колей бутылку водки, Костя принял душ и отключился.

Наутро, выпив кофейку и преодолев ямы и колдобины между областным центром и хозяйством, кряхтя и охая, продолжили погружение в пучину агробизнеса. Каждый новый нюанс, каждый новый факт делали картинку всё безрадостней и безрадостней. В столицу выехали поздно вечером. За ужином в придорожном кафе Игорь вытребовал себе стакан водки, после чего сообщил, что за много лет в бизнесе ни разу не видел столько мерзости и идиотизма одновременно в одном проекте.

Андрюшу-инвестора было просто жалко. Две группы лиц, не имея сговора, а имея простое совпадение интересов, втянули его в агрозадницу, и явно не с целью что-то создать и построить, а с целью просто использовать и обокрасть. Первым его обманул Удав-губернатор, которому нужно было показывать федеральному центру реализацию нацпроекта, но при этом федеральные деньги, выделенные ГосАгроБанку, тратить не хотелось. Эти деньги гораздо приятнее было давать своим подбрюшным хозяйствам, где они благополучно отмывались, после чего поступали в личный доход губернаторского семейства. Руководитель соколовского отделения ГосАгроБанка, чьё назначение полностью зависело от воли губернатора, естественно, играл по его правилам и долю в этой воровской схеме явно имел не обидную. Потому и дал для затравки Андрюшиному хозяйству небольшую часть денег, предусмотренных кредитным договором, а потом краник перекрыл.

А куда ты денешься, милый наш инвестор? Ты ведь постепенно, капля за каплей, вложил в эту срань пять миллионов долларов, и теперь у тебя, милый, выхода нету. Нет, можно, конечно, зафиксировать убытки и бросить всё к чёртовой матери, но тогда ты, выходит, сам дурак, и как же тогда твой имидж великого бизнесмена? И нечего твоим людишкам лезть к нам со своими двумя процентами отката, как это принято при кредитовании в других банках: тут у нас нацпроект, нам тут нам и двадцати процентов маловато будет. Ты что, дурашка, не понимаешь, что всё это вовсе не для того, чтобы молочное животноводство развивать? Это нам на прокормление, так что давай, красавец, финансируй всё дальше своими деньгами и не вякай.

Вторая группа была гораздо многочисленнее и разнообразнее, в неё входили все исполнители, на которых легла тяжёлая ноша расходования инвестиционного бюджета. Эта публика втягивала Андрюшу в процесс с целью украсть как можно больше на этапе инвестиций. В будущее они не верили, от этой глупости их давно отучили. Зачем трудиться и ждать? Лучше украсть сразу и побольше, а там трава не расти!

Такая модель поведения была в народе наиболее распространённой, практически национальной идеей. Всю жизнь людей уговаривали поверить в светлое будущее, чтобы заставить работать, а потом нагибали и засовывали хрен в задницу со словами: «А кому сейчас легко?!» Потом опять предлагали очередной вариант счастливого завтра: «Вы давайте сейчас потрудитесь на славу в грязи, в говне и за копейки, а ужо потом вам всем станет хорошо».