Нина Эннина - Рассказы

Денис слышал где-то краем уха, что полезными травы бывают засушенные, но и свежие давали терпкий, глубокий аромат. Возвращаясь обратно с листочками мяты в руке, он наткнулся взглядом на небольшое детское креслице, которое дед смастерил ему, когда тот был маленьким. Что-то опять толкнулось у него в груди, и он быстро отвел взгляд. Выпив чай, он не очень уверенно предложил Лене пойти в дом, отдохнуть, или покачаться на качелях. Лена с улыбкой отказалась и Денис с внутренним облегчением позвал поехать обратно в город. – Если они поторопятся, – сказал он, – то еще успеют на дневную электричку, потому что потом будет перерыв до вечера. Перед уходом он нарезал ей цветов с клумбы, так всегда делал дед перед его с родителями, отъездом, аккуратно повесив после этого ножницы на гвоздик под навесом, где они всегда висели. – А почему ты меня позвал на дачу, – спросила она его по дороге назад. Он внимательно посмотрел на нее, но ответил шутливо, – хотел тебя поэксплуатировать, думал, что никто лучше тебя не справится с сорняками.

– Она на секунду задержалась на месте, не поняв шутит ли он, – ну так что ты не сказал, я бы… – но он рассмеялся, – ты что, с ума сошла, – и добавил опять для нее непонятное, – хотел тебя поближе узнать.

Они успели на электричку и там, сидя рядом с ней, он подумал, что не зря пригласил ее на дачу, поездка как-то сплотила их, сделала ближе, объединив как будто какой-то тайной. Лена рассказала о своей маме, что она очень хорошая, добрая, но у нее астма. Он, в свою очередь рассказывал ей о деде, кем он работал, какие у него были увлечения, вспоминал случаи из жизни, связанные с ним. – А знаешь, что я поняла, – сказала Лена, – как важно все делать в жизни искренне, вдумчиво, с умом, стараться делать то, что тебе нравится делать. Она добавила, что если они пойдут в школу, (а они учились в пединституте, на физмате) то надо так преподавать детям, чтобы они полюбили твой предмет, понимали его не хуже тебя. Остаток дороги они молчали, но это было не разделяющее их молчание, а объединяющее.

Дома он достал альбом с семейными фотографиями, посмотрел на свои детские фото, совместные с дедом и родителями, вспоминал, что говорила Лена и, как занозу в пальце, отыскал то, что его встревожило на даче, что было не так. Они никогда не говорили деду, что он замечательный. Да, это подразумевалось, с ним не ссорились, но воспринимали его заботу о них как само собой разумеющееся. Он остро вспомнил, как не раз, ненастойчиво, с полуулыбкой, он спрашивал – не останутся ли они ночевать, а утром уедут, он им баню истопит, но родители наотрез отказывались – «уж ты сам тут колдуй, в своем царстве», не хотели себя обременять и спешили домой, к телевизору, спокойствию и уюту, нагруженные помидорами, огурцами, зеленью или другими дачными овощами-ягодами по сезону. А он стоял возле калитки, не уходя до тех пор, пока их машина не скрывалась за поворотом. Денис не вспомнил ни одного случая, когда бы дед что-то попросил у них, сказал наперекор, просто обиделся. Но ведь по существу было на что обижаться. Иногда как бы невзначай он говорил, – дрова заканчиваются, – наверное, ожидая, что родители помогут, узнают где купить, как доставить, помочь разгрузить, но им было не до того. Хотя, приехав очередной раз «на природу» и увидев свежую поленицу дров, отец замечал, – что, дрова купил? – и дед, не вдаваясь в подробности, отвечал просто, – да. А два года назад, когда дед приехал к ним домой, в свою по существу квартиру, мать заметила, – ты что-то плохо выглядишь, не заболел? Но не стала уточнять, заболел ли действительно, не надо ли чем помочь, быстро перешла на другую, актуальную для нее тему и дед как всегда не стал развивать, как оказалось, очень важный для него разговор. Через несколько месяцев его не стало, а мать, на вопросы знакомых и друзей, что стало с ее отцом и почему он умер, отвечала, – да годы ведь, – и добавляла, – сердце не выдержало. А чего не выдержало, она не уточняла.

Проснулась Нина с радостным волнением в душе.

– Сегодня, – подумала она, – это будет сегодня. Вера Николаевна пригласила ее подойти через две недели. И вот они прошли, и уже сегодня она понесет ей свою работу – самодельных тряпичных куколок, которых она шила все свое свободное время. Она научилась их шить у бабушки, когда еще жила с родителями в деревне. Бабушка у нее была рукодельница и шила игрушки – животных, куколок для своих детей, а потом внуков. Когда Нина была маленькая, она играла с ними, а подросла и как-то решила сама попробовать сделать таких же, у нее получилось и она увлеклась этим занятием.

Сейчас она жила в городе, в 60 километрах от родной деревни, училась в техникуме и, хотя и получала стипендию, но, несмотря на то, что тратила деньги экономно и потребности у нее были скромные, но все равно ей этих денег не хватало. Родители сами жили не богато, от зарплаты до зарплаты и почему – то решили, что раз дочь уехала учиться, стала самостоятельной, то помогать ей не нужно. Нине же и в голову не приходило попросить денег – в их семье это было не принято. Она мельком слышала от некоторых однокурсниц, таких же деревенских девчонок, что они ежемесячно получают переводы из дома, но нисколько не завидовала, так как даже не пыталась представить себя на их месте. Первое время она как-то сводила концы с концами, но любая покупка чего либо, кроме еды, заставляла еще сильнее экономить на всем. На этот раз деньги у нее практически закончились неделю назад и она питалась исключительно дома, готовила себе простенькую еду из того, что было куплено про запас – в кухонном шкафу у нее было немного крупы, сахар, пачка макарон, на дне бутылки подсолнечное масло. В техникум она ходила пешком – пять остановок автобуса она проходила минут за 25. В техникумовский буфет она уже не заходила давно, хотя ее и звали с собой на переменках более состоятельные соседки по парте.

И вот сегодня она, наконец, должна получить плату за свой труд – несколько куколок в цветных платьицах были заботливо уложены еще с вечера в картонную коробку. Она уже неделю предвкушала счастье позволить себе накупить продуктов, не считая заранее общую сумму, как она это делала обычно, чтобы на кассе не сгореть со стыда, если чек превышал наличность ее кошелька. Кроме того Нина уже знала, в какую кулинарию она пойдет, чтобы выпить кофе с пирожным, правда с каким, заварным или корзиночкой, она еще не решила. Конечно, эти простые радости не были смыслом ее существования, и если бы кто – то спросил как она видит свою жизнь в будущем, то она, конечно, не назвала бы доступность этих удовольствий целью своих устремлений. Скорее всего, она интуитивно понимала, что в дальнейшем ее жизнь изменится в лучшую сторону – у нее будет работа, свой дом, семья и реальные возможности жить «как все».

Читать дальше