Иван Стаценко - Откровение

– Да. – Джеймс не стал колебаться.

– Что же, интересно. С чего Вы вообще взяли, что я могу быть причастен к этой секте?

– Ходят разные слухи, – прояснил Джеймс.

Джон несколько секунд молчал, покусывая нижнюю губу и продолжая, откинувшись на спинку стула, наблюдать за Джеймсом. Затем он переключил свой взор на Ханну.

– А Вы? – обратился он к ней. – Всё время скромно молчите. Вы тоже думаете, что я имею отношение к секте?

Ханна занервничала. Она не знала, что сказать, поскольку вопрос Джеймса и её застал врасплох.

– Я не знаю, – неуверенно ответила она. – Но мне бы хотелось прояснить эту ситуацию.

Джон разозлился. По его мнению, в этом помещении не было людей, способных мыслить здраво.

– Я отвечу вопросом на вопрос. Зачем мне это делать? Зачем мне совершать преступления в Вермонте? Зачем мне организовывать секту? Зачем творить в городе беззаконие?

– Чтобы держать в страхе людей, перечащих Вам, – объяснил ему Джеймс.

– Вы серьёзно? – чуть ли не выкрикнул Джон. – Нет, Вы серьёзно?! Я был лучшего о Вас мнения, но Вы сильно упали в моих глазах, задавая такие глупые вопросы. – Джеймс не слишком разочаровался от этого. – У меня тысячи последователей в этом городе. Вы и сами убедились, чего мы достигли за такой короткий промежуток времени. Мы живём в общине, в гармонии, которую Вам не понять. Какое мне дело до советника, пропагандирующего антирелигиозные движения? Мои послушники верны мне, они не переметнутся на Вашу сторону, как бы Вы их не пытались переубедить.

– В этом и заключается проблема, – продолжал Джеймс. – Эти люди слепо верят Вам и готовы пойти на всё, что Вы им прикажете. Такое большое влияние на неокрепшие умы населения может быть опасным в умелых руках. История знала много таких случаев, взять к примеру «Семью Мэнсона». – По недоумённым взглядам Джона и Ханны Джеймс сделал вывод, что они ничего не слышали об этом и посчитал своим долгом рассказать им. – Чарльз Миллз Мэнсон – музыкант, в своё время записавший несколько популярных композиций, неоднократно проводил время в исправительной колонии, впоследствии создавший коммуну под названием «Семья». В тысяча девятьсот шестьдесят девятом году члены его коммуны совершили ряд жестоких убийств. Мэнсон объявил войну между чёрной и белой расами и назвал её «Хелтер Скелтер». Чарльз и его секта также известны тем, что вербовали в свои ряды отбросов общества и детей, выброшенных на улицу. Жертвами их убийств были также и известные личности из мира шоу-бизнеса того времени. В том же году всех членов арестовали и дали пожизненный срок. Интересно также то, что почти все члены секты, оказавшись на скамье подсудимых, в знак протеста нанесли себе на лоб свастику.

– И какое это имеет отношение ко мне? – Джон был сильно возмущён.

– Вы тоже своего рода вербуете людей и оказываете на них влияние. А значит, потенциально Вы также можете представлять угрозу для других мирных жителей. Ведь Вам стоит только лишь поманить своих собратьев по разуму пальцем, они тут же набросятся на нас.

– Любому стаду нужен свой пастух, – громко вещал Джон. – Мы – стадо в Божьих глазах. Он – наш пастух. Я лишь приспешник Бога, связующее звено между Богом и народом. И моя задача донести до стада Его труды, Его требования, Его законы.

– Вот! Вот! – перебил его Джеймс. – Вот Ваше отношение к народу. Вы воспринимаете его как стадо, я же отношусь к нему как к своим собратьям. Вы воспринимаете и относитесь ко всем, как к стаду, готовому выполнять Ваши условия и нести Вам деньги. То, что Вы построили на деньги общины, это не ради народа, а ради себя, чтобы доказать свою значимость, прежде всего самому себе, а затем уже и всем остальным.

– Большего лицемера, чем Вы я не видел. Вы политик, который вешает народу лапшу на уши, кормите их лживыми обещаниями, и всё это делаете ради рейтингов. Вы нуждаетесь в людях, пока они будут слушать Вас, вы продолжите оставаться политиком, но как только от Вас отвернутся, а это обязательно произойдёт, будьте уверены, Вы станете никому не нужным. Вы также, как и я зависите от этих людей. Но, в отличие от Вас, я смогу прожить один, наедине с Богом, Вы же этого не можете себе позволить.

– Религия не делает Вас лучше. Христианство для нытиков и покорных овец. Вы только и делаете, что учите своих овец не богохульствовать, молиться, размножаться и бухать вино, вместо того, чтобы действительно направлять народ на полезное дело.

Ханна не могла выдавить из себя хоть слово, так и продолжала молча сидеть и наблюдать за разбушевавшимся спором.

– И какое же полезное дело, по-вашему, они должны совершать?

– Заниматься наукой. Заниматься программированием. Заниматься строительством, да чем угодно, но не тратить время на пустую болтовню в церкви. Религия и наука – вещь не противоположная, но религия не должна вмешиваться в науку – вот что я пытаюсь до всех донести. И когда-нибудь, религия падёт, святой Отец. В этом я не сомневаюсь. – Джеймс поднялся со стула и дал понять Ханне и Джону, что разговор закончен.

– Время покажет, – ответил Джон, тоже поднявшись со стула.

– Всего Вам доброго, – не слишком добродушно пожелал Джеймс и направился к выходу. Ханна только лишь попрощалась и последовала за ним.

Отец Джон не стал их провожать, а остался в кабинете. После того, как гости скрылись, он вновь присел на стул и стал размышлять. Думал он много и о многом, мысли так и не покидали его вплоть до самого вечера.

Джеймс и Ханна после посещения студии первым делом направились в ресторан, чтобы утолить разгулявшийся аппетит. После вечерней прогулки по улицам Бирмингема в сопровождении полицейских, они вернулись в номер отеля.

* * *

Йозеп ждал.

Выжидал и прислушивался к шагам и разговорам в коридоре. Всё, что ему оставалось, это сидеть и надеяться на скорое возвращение людей, что забронировали соседний номер. Так ему велел координатор. Включить телевизор он не мог, поскольку мог пропустить их приход. Почитать книгу тоже не мог, поскольку боялся увлечься и пропустить момент. К тому же, книг в номере не было, а в последний раз Йозеп брал книгу в руки, когда ещё ходил в школу. Вздремнуть тоже не представлялось возможным, по ясным причинам. Оставалось только молча сидеть и ждать несколько часов. К счастью, в кармане у него была пачка сигарет, а на балконе можно было смело курить.

Он услышал разговоры в коридоре и звуки шагов, явно приближающихся к номеру 406. За окном уже было темно. Йозеп также с утра ничего не ел, хоть и никто не запрещал ему заказывать еду в номер. От напряжения он позабыл о чувстве голода.

Звук поворачивающегося ключа, и вот гости забрели в номер. Координатор, которому Йозеп позвонил, когда заложил бомбу, ясно дал понять, что активировать её с мобильного телефона нужно, когда в номере 406 погаснет свет и его жители улягутся в кровать. Также координатор сообщил, что активировать бомбу нужно будет с номера, в котором находится Йозеп. В очередной раз он не забыл упомянуть, что взрыв будет не сильным, и стены его выдержат, так что опасаться нечего. Так и намеревался поступить Йозеп. Ради Отца и ради Всевышнего.