Хамархан Хамтай Александр - Воспоминания старого шамана. Модорхон

«Как страшно!» – испугался муравей. – «Сколько раз это вижу – никак привыкнуть не могу». Он дождался, пока «красный земляной паровоз», перекатит наконец-то узкую тропку.

Муравей ухватил поудобнее гусеницу и пополз дальше.

Там, чуть выше, над землей, паук раскинул свою паутину. Хитрый «шестилапый охотник», – выслеживал свою «дичь». В двух местах его сети барахтались мошки, случайно попавшие в этот высокий «травяной лес».

Дальше, по тропинке, появились камушки и кусочки глины. Они как большие валуны, преградили путь муравью. Один бы, он еще пролез. Однако его тяжелая ноша не позволяла так просто перемахнуть через эти препятствия. С другой, открытой стороны, простирались глубокие лужи. Они были настолько большие, как огромные озера.

Муравьишка весь путь проделывал сам – не было у него помощников. Он полз по своей тропе, останавливался, отдохнуть, и двигался дальше. Менял направление, когда возникало препятствие, и снова полз. Муравей не роптал на судьбу и никогда не сдавался. Такая жизнь была, для него, одним и единственным смыслом.

Солнце осветило поверхность «большого озера». Посмотрело на муравья своими отблесками. Не выдержал муравей, зажмурился от этого блика, остановился снова. Тут же, высоко в небе, набежали тучки и закрыли солнце. На минуту стало хорошо и прохладно, и муравей собрался было продолжить путь, как, по водной глади, совсем недалеко пролетел паук-водомер. Проскользил на своих тонких лапках.

«Как это у него, получается?» – удивился Муравьишка. Он опустил гусеницу и подполз к луже. Запустил туда свою лапку, но она тут же скрылась под водой.

«Вот бы и мне так! – Пробежался бы поперед лужи, чтобы вокруг не обходить», – подумал он глядя на удаляющегося паука-водомера. Маленький странник пошевелил своими усами, вздохнул разочарованно, ухватил гусеницу и пополз дальше. Опять выглянуло солнце и снова стало припекать. Внезапно поверхность лужи стала прозрачной. Теперь она просматривалась почти до самого дна. Там под водой «кипела» своя, невидимая жизнь, с другими обитателями и другими растениями. Она была наполнена своим, совсем иным смыслом.

Всех наделил мудрый Создатель своей уникальной средой и своими неповторимыми способностями.

Прилетели стрекозы, – редкие гости в этих краях. «Четырехкрылые вертолеты», грациозно зависали в воздухе, издавая оглушающий звук. Словно корабли невесомые, неподвластные земным законам: движения резкие, непредсказуемые: летят вперед, воздух рокотом разгоняют, рябь поднимают на луже. Потом резко меняют свой курс и летят в обратном направлении, без отката, безо всякой инерции. Глаза – огромные радары, следят вокруг, – все запоминают.

Стрекозы облетали луг, записывали в памяти эту местность и все происходящее вокруг. Откуда они прилетели и куда полетят после? – Никто не знает. Кому они передавали свои послания? Может быть, одному и единственному разуму, который управляет всем этим земным многообразием, кто имеет везде мириады глаз. Тому, кто знает все и про всех: и про людей, с их непростыми судьбами, и про животных лесных, и про небесных птиц.

«Вот бы и мне так!» – с восторгом, подумалось муравью. «Летать как эти стрекозы, не знать ни усталости и ни страха, парить и над нашим лугом и над водой больших луж».

Родители и наставники учили Муравьишку: «не покладая лап своих» трудиться, выживать в большом муравейнике. Держать свои желания приземленными, везде и во всем поступать, так как велят правила и как делают остальные муравьи. И муравей трудился, и поступал по правилам, хотя в глубине души он смутно догадывался, что где-то есть другой мир и другие возможности, там, где можно летать как бабочка, где можно жить лишь своим любимым занятием.

Однажды, когда муравей, полз по своим делам, ему по дороге встретился большой черный жук. Его ороговевший панцирь отливал на солнце цветными благородными красками. Усы, в три раза длиннее панциря, шевелились поочередно, исследуя что творится вокруг. Клешни на голове, загнутые полумесяцем, были в разы больше и мощнее чем у муравья. Острые зазубрины внутри, позволяли хватать добычу, и, если нужно, то с легкостью перекусывать. Если такой ухватит свою жертву, то уже не отпустит, пока не переломит ее пополам. Не было хищников, среди насекомых сильнее его.

Животные тоже не рисковали с ним связываться. От такого легко не избавишься – может большую рану нанести.

Даже люди жука побаивались, – мало ли, а вдруг за палец укусит.

Жук и муравей знали друг друга. Они совсем не были похожи: один был маленький, а другой огромный, один подвижный и легкий, а другой нерасторопный, медленный. Однако, несмотря на всю непохожесть, что-то их объединяло.

Муравей восхищался жуком, таким большим и сильным. Не было над ним никого: ни старших, и ни командиров. Он сам себе командир, и сам себе старший. Попробуй такому скомандуй, попробуй таким поруководи: – любые «руководилки» обломает, любые «командирки» откусит. Хорошо, если живым вернешься после встречи с ним.

Жуку, муравей, тоже нравился, за его трудолюбие и за его простодушный и открытый характер.

Муравей поделился с жуком своими мечтами, рассказал ему о своих, настоящих крыльях. Еще рассказал о небе, о бабочке и о других насекомых, которые могли высоко летать над землей.

На его рассказы жук не сразу ответил. Подумал сперва неспешно, пошевелил своими длинными усами. Повернулся к солнцу своим черным перламутровым боком. Солнце осветило жука, словно зеркало, поиграло, на его спине, яркими солнечными зайчиками. Один такой «зайчик» прыгнул в сторону муравья и на какое-то мгновение ослепил его. Муравей зажмурился, ослепленный светом. Но потом раскрыл глаза.

Жук рассказал своему маленькому клешнеголовому товарищу, что придет когда-то время и у него тоже вырастут крылья. Тогда муравей сможет оторваться от земли и полететь туда, куда ему захочется. И никто, ему, не будет указывать, как жить, и никто не будет им командовать.

– А если не вырастут крылья, что тогда? Ведь у моих братьев и сестер нет крыльев, и у моих родителей тоже нет.

– Поверь мне, есть муравьи с крыльями, – уж я-то знаю, я многое повидал в этой жизни! – важно ответил жук, сверкнув на солнце своим черным панцирем.

– А если не вырастут? – опять повторил Муравьишка.

– Даже если не вырастут, – ты все равно полетишь. Главное захотеть и поверить, – ответил мудрый жук. Он раздвинул свой панцирь, раскрыл большие прозрачные крылья и медленно, как огромный винтокрылый самолёт стал подниматься в воздух. Раздалось сильное жужжание, Муравьишку обдало потоками разгоняемого воздуха. Он еле удержался на месте. Мелкая пыль вихрями разлетелась по сторонам.