Алина Григорьева - Небесная канцелярия слушает. Часть I

Сашин отпуск как раз пришелся на этот непростой период. Отличная возможность побыть наедине со своими мыслями, обуздать то, чему нельзя давать имя и, как бы невзначай, расставить приоритеты.

Забронировав отель на берегу Финского залива и прихватив с собой дочь, она написала Мише всего пару строк. Конечно, разум планировал решительнее обрубить концы, но обрубилось как обрубилось.

– Я в отпуске. Тренировки отменяются.

– Хорошо, – сухо и без былой искры ответил Михаил.

Нет ничего прекраснее, чем идти по кромке воды, оставляя позади следы своих ботинок. Стоит обернуться, а их уже нет, ни следов, ни тебя. Все смыто водой и стерто с песка. Нигде так отчетливо не слышен ветер, как там, где он играет с водой, уносясь все дальше в лес, а там, вдоволь нарезвившись с осенней листвой, мчит дальше – гулять по шоссе.

Шаги, четкие и размеренные, задают мыслям темп. Они же, ограниченные лишь горизонтом воды, упирающимся в небо и сливающимся с ним в единое целое, свободны.

Какой бы ни была размеренной жизнь, а тяга к приключениям все равно рано или поздно возымеет верх над любым спокойствием, если ты, конечно, не Будда и не находишься в трансе. Первым в Саше проснулось любопытство. Оно захотело узнать Мишин возраст, который тот тщательно скрывал. Саша решила, что данный показатель будто бы может стать решающим и полезла за ответом в телефон, мало ли что в наше время знает всемогущий «Гугл».

Мысль поразила ее настолько стремительно, что она остановились ровно на границе между Солнечным и Репино. Саша ввела известные ей данные – имя и фамилию, поисковая система любезно выдала ей состязания юниоров по бодибилдингу города Санкт-Петербурга. В открывшемся списке на зеленоватом фоне, черными буквами напротив Михаила значилось 12 место, а также год рождения. С математикой у Саши проблем не было, и эти нехитрые подсчеты без труда выявили, что Миша моложе ее на целых четыре года. В полном восторге от своей находчивости и смекалки она на время забыла, куда и зачем направлялась.

– Мам, мы куда идем? – вывела Сашу из внутреннего ликования пятилетняя дочь.

– Понятия теперь не имею, – ответила она, не выходя из своих мыслей.

Надежда на то, что возраст станет решающим показателем, умерла при рождении, оставив только мысль «он же мальчик!», как будто это что-то значило для того, чему нельзя давать имя. Разум тем не менее не переставал собирать аргументы против всего происходящего и обиженно удалился в глубины подсознания.

Будто почувствовав разоблачение, Михаил, обуреваемый скукой и недостатком Сашиного света, решил поинтересоваться ее отпускными делами:

– Как ты?

– Отлично, малыш.

– Эй, в смысле малыш?

– В том смысле, что ты на четыре года меня младше, пупсик.

– Откуда информация?

– Из проверенного источника.

– Ты когда вернешься? Я соскучился.

– Как только, так сразу. Отдыхай.

Все рухнуло, мост холодности и отчуждения упал в пропасть, над которой зависли в моменте выбора Саша и Миша. Лететь ли вверх или стремительно отправиться вниз?

Доподлинно неизвестно, по чему Александра больше соскучилась в отпуске – по Михаилу или по тренировкам. По первому мы скучаем сердцем, а по второму – мышцами. Сердце, кстати, тоже мышца, поэтому логично назвать произошедшее мышечной скукой. Но страдающая данным недугом Саша не предпринимала попыток объяснить его природу и, вернувшись из отпуска, первым делом просто направилась в зал. Тем более змей-искуситель в лице самозванца Михаила одолевал ее настойчивыми приглашениями и жаждал как можно скорее возобновить тренировки.

Саша же показывала больше напускное, чем фактическое сопротивление сим нападкам и в условленном месте, в условленный час участники событий вновь встретились. Оказалось, что и вправду скучали, и если присмотреться, то вовсе не по гантелям и гирям.

– А пошли после тренировки выпьем кофе? – предложил Миша.

– Мне надо подумать, – ответила Саша, которая любила тянуть время и не отличалась особой скоростью в принятии решений.

– Если у тебя мало времени, то мы можем купить кофе в Макдональдсе и выпить в машине.

«Звучит вполне безопасно, но смущает машина», – подумала Саша, но вслух ничего не сказала. З – загадочность, вызванная страхом и приправленная желанием.

Все-таки он ее уговорил, или она сама себя уговорила. Как-то так вышло, что в руках у нее оказался стаканчик капучино, а в его руках оказалась ее шея. Нет, он не желал ее задушить, а просто массировал. Хотя лучше бы задушил, думала она.

Массаж шеи вообще не способствует долгим рассуждениям и особенно препятствует голосу разума, делая тело массируемого податливым к манипуляциям. Пара мгновений, и Сашина голова, движимая неведомой ей силой, оказалась на Мишиных коленях. Еще парочка секунд, и его лицо склонилось над ее лицом. Сантиметры расстояния таяли под сантиментами происходящего. Съемка замедленного кино, отключенные звуки внешнего мира, и тишина, нарушаемая лишь биением сердца, или сердец, так сразу и не разберешь. В этом ускоренном монотонном гуле, будто притягиваемые магнитом, их губы сокращали расстояние до критического.

Можно было бы прокричать: «Стоп! Камера! Снято!», но тогда сюжет не будет проигран до конца. Кажется, что прошла целая вечность, прежде чем случилось их сближение. Возможно, не удастся описать словами вновь нахлынувший на Сашу страх, вызванный неделикатным вторжением в происходящее разума. Строгим, дребезжащим голосом иссохшей старушки он констатировал довольно нелицеприятные факты: «Саша, ты вообще-то замужем! Приличные жены с тренерами в машине у Макдональдса не занимаются не пойми чем».

Миша, как молодой и отчаянный охотник, наслаждался своей маленькой победой. Сто тысяч чертей танцевали у него в душе ритуальные танцы вокруг костра. Желание удержать Сашу стало реальным. Он наконец сломил ее сопротивление и проделал этот самый трудный и долгий первый шаг.

Когда Саша села в свою машину, она больше всего на свете хотела отмыться от этого позора. Именно та женщина, что вслух миллион тысяч раз произносила «я не способна на измену», взяла и так просто подарила тренеру поцелуй, а должна целовать только мужа! Хотелось забыться. Еще убежать, а лучше улететь, возможно, на Марс. Примириться с ошибкой, признать ее, сделать частью своей жизни, превратить в скелет, запереть в шкафу и никогда больше о ней не вспоминать.

Чем опаснее игра с самим собой, тем более безрассудными становятся поступки. В какой-то момент Саша посмотрела своим страхам в глаза и уверенным шагом двинулась им навстречу. То ли поддавшись примеру Миши, то ли потеряв под гнетом чувств весь здравый смысл, она перестала смотреть в будущее и впервые в жизни, без оглядки и внутреннего осуждения, сначала несмело, а затем все увереннее, начала делать то, что ей хотелось. Вдруг совсем не важным оказалось, что подумают другие и даже то, что она сама о себе потом подумает. В компании подруг она отшучивалась, что ничем хорошим для себя сейчас не занимается, ибо ее действия больше похожи на разрушения, а не на привычное ей созидание.