Петр Илюшкин - Петр и Peter. 1942 год, война в Черных Землях

Офицер продолжил:

– Смотрите и запоминайте! Айн, цвай, драй!

И сразу – яркая вспышка света, выброшенная таинственным чудо-оружием.

Через мгновение – оглушительный взрыв! Второй, третий! Взрывной волной людей валит с ног! Это рванул весь эшелон. Яркое пламя взметнулось очень высоко! Черные клубы дыма затмили и небо, и солнце. Как будто наступило солнечное затмение!

Штаб 28 Армии

Астраханский Кремль. Штаб 28 Армии. Трезвонят телефоны, слышны отрывистые команды, бегают офицеры. Все обсуждают событие на разъезде №3.

Тон задает начальник разведотдела штаба Армии подполковник Вячеслав Журавлев:

– Всем думать! Что это было? Какое оружие?

– Может, танк стрелял? Танки ведь были! Сколько их?

– Четыре! Наверное, разведвзвод лёгких танков Pz. II

– Да нет! Танки не стреляли! Немцы сказали, что лазерный луч! Но откуда у них лазерное оружие, ведь гиперболоид инженера Гарина – фантастика! Ну не может быть такого оружия!

– У страха глаза велики! Может, немцы огнемет показали? У них самоходные, очень мощные, на базе БэТээРов.

– Да нет! Огня из огнеметов никто не видел!

…Не обсуждают немецкий лазер только в кабинете начальника политотдела 28 Армии. Такая мелочь политработников не интересует! Задача у них – государственной важности! Комиссия разбирает подозрительных товарищей:

– Предложение – отчислить из состава 4-го осбат 152-й осбр сорок трех человек. Они виновны в аморальном поведении, политической неустойчивости и нахождении в немецком плену. Место им – в штрафбате! Предлагаем обсудить.

С места встает начальник особого отдела 28 Армии майор Сергей Решетов:

– Товарищи! Особо отмечу кандидатуру лейтенанта Ильина! Очень подозрительный товарищ! В окружении был два раза. Дивизии полегли, а он выжил! Он – предатель или трус! Нельзя его оставлять! В штрафбат его!

– Командир батальона! Ваше мнение!

– Кого в штрафбат?! Ильина? Он же никогда не был в плену!

– Да! Но почему остался живой, когда тысячи погибли? Такого не может быть! Может, Ильин и есть немецкий диверсант, засланный для уничтожения наших войск?!

Политотдельцы слушают и посмеиваются. Слова Решетова относительно Ильина они слышали сотни раз. И сто раз лейтенанта проверяли. Проверяли тщательно, до самых «дедушкиных носков».

Решетов, видя такое отношение, достает блокнот:

– Факты угрожающие! Берем только один 152-й осбр! В песках Армазрык командир взвода младший лейтенант Трусов с двумя бойцами задержал 9 человек, с листовкой-пропуском пытавшихся перейти линию фронта. Предатели расстреляны перед строем! И что, выводы сделаны? Нет, не сделаны! На следующий день в той же бригаде санитар 2-го осбат Ахметов выстрелил себе в ладонь левой руки из ППШ. В госпиталь захотел, подлюка! Ну и попал. На кладбище. Расстрелян перед строем!

Решетов смотрит торжествующе:

– Ну что, мало этого?

– Мало! – не выдержал командир дивизии.

Встав с места, он уточнил:

– Прошу всех, перечисленных сегодня, оставить в штате дивизии! Вспомните поговорку. За одного битого двух небитых дают! Сейчас придет пополнение из Туркмении. Оно что, лучше моего Ильина будет? Да один Ильин стоит батальона необстеляных дехкан, призванных из пустыни Кара-Кум! Так что Ильина не отдам! Тем более, все обвинения в его адрес сто раз перепроверяли. И что? Нормальный офицер!

…Лазерное оружие Рейха не обсуждали и в кабинете начальника тыла 28 армии. Не до лазеров! Есть более серьезные, глобальные задачи.

Перед начтыла, полковником Николаем Федотовым, сидел редактор газеты «На рубеже Родины» майор Петров:

– Начальник политотдела приказал срочно в номер! О награждении Вас орденом Красного Знамени. Героев, говорит, должны знать в лицо! Пропаганда, говорит, и агитация!

Федотов польщен. Его губы, пухлые и красные, изобразили улыбку. Маленькие глазки превратились в щелочки. Это потому, что взгляд его ненароком упал на портрет Сталина. Полковник аж поперхнулся:

– Кхе-кхе! Ты вот что! Пиши! Работали мы, строго следуя указам нашего мудрого вождя товарища Сталина! Все для фронта, все для победы!

Полковника явно что-то смущало:

– Теперь, значит, мост. Стратегический он, через реку Кума. Воздвигали его экстренно, в сжатые сроки. Огромное количество бетона ушло. Там же – сплошные пески, как в пустыне Кара-Кумы. Сколько ни ухнешь, все в песок уходит! Прям беда! Но для победы ничего не жалко! Это ж стратегический мост, без которого железная дорога на Баку – ноль! Без моста не будет бакинской нефти! Так и запиши!

Петров снял очки, протер запотевшие стекла грязным носовым платком. Тем же платком протер и вспотевшую лысину:

– Для сюжета надо добавить что-то героическое. Ну там… Ну, мост начался рушиться, а Вы приняли молниеносное, стратегически важное решение. И выправили положение.

– Ну! Ты не накаркай беду! Вчера только машина с досками перевернулась, водитель погиб! А героического? Ну, не знаю…

– Может, я сам допишу чего-нибудь? Без героики нельзя! Начальник политотдела не пропустит!

Федотов настороженно зыркнул:

– Ну-ка, ну-ка! Расскажи, чего сочиняешь там!

– Ну, например. Ну, например, что река Кума – страшно полноводная, бурная, стремительная. Вы стоите на середине моста и видите, как грузовик с цементом падает с 10-метровой высоты прямо в страшую пучину, мощный водоворот. Нет! Не с десяти, а с 20-метровой! И Вы не раздумывая, прямо в одежде, с автоматом ППШ в руках, бросаетесь с 20-метровой высоты вниз, в пучину страшного водоворота. И спасаете рядового Иванова из лап смерти! Плывете наперекор стихии! А с другого берега в вас стреляет фашистский пулеметчик! С нашего берега растерянно смотрят десантники 107 полка, охраняющие объект. Они не стреляют и не прыгают в воду.

– Да уж! Красиво! Ну ты писака! Прямо Пушкин! Но! Не напишет ли кто, что такого не было?

– Ну что Вы! Кто ж им разрешит-то!

– Да вот! Понимаешь. Понимаешь. Тут одна закавыка! Высоту моста ты что-то сильно завысил! Как бы тебе сказать, высоты-то ну… Нет никакой высоты! Про высоту лучше не пиши! А то еще проверка приедет!

– Да кто ж проверит? Все внимание – Сталинграду!

– Ну, валяй! Пушкин! Иди, сочиняй!

Петров начал было вставать, но Федотов его остановил:

– Володя! Нужна твоя помощь! Тут 34 дивизия куролесит, обижает нас. Мешает выполнению боевых задач. Пропишешь?

Петров достал блокнот:

– Да-да! Интересно! А можно подробнее?

– Ты ж знаешь, из Москвы сюда переброшена десантная часть Губаревича. Для формирования 28 Армии. Видел их? В гимнастерках с голубыми петлицами? Не хотят переодеваться в пехотную форму.