Петр Илюшкин - Петр и Peter. 1942 год, война в Черных Землях

– Коленька, ты – мой орел!

Федотов идет в зал. Взгляд его автоматически упирается в прелести, восславленные Рембрандтом. Поэтому он рассеян:

– Чего в твоем суде интересного было? Кто с кем судился?

– Да! Ниче особенного! Два судебных заседания – эт норма. Тут война рядом, а они не могут метры в коммуналке поделить! Странный народ! Да шут с ними!

Они садятся за стол. Марина наливает в рюмки коньяк.

– Котлеты по-киевски! – радуется полковник. – Мясо, надеюсь, не верблюда!

– Ну что ты, милый! На рынке самое лучшее нашла! Хотела на твои консервы поменять. Намекала торгашам. Да им задарма надо! А зря! Моим судейским очень нравится. Говорят, солдатам очень повезло с таким харчем.

Полковник показывает на бутылку, поет:

– Эх, налей, по рюмочкам налей! Тру-ля-ля-ля, по рюмочкам налей!

Залпом выпивает. Морщится. С хрустом ест соленый огурец:

– Огурчики у тебя знатные! Молодец! А знаешь, как они зовутся по-турецки? У нас один толмач есть. Лейтенант Ильин. Потешает всех. Огурец, говорит, это «хуяр» по-турецки. Представляешь?! Хуяр! Эт не матерщина! Ха-ха-ха!

Марина садится полковнику на колени, трется щекой.

Полковник сгребает ее в охапку, тащит в кровать. Кровать широкая, с железными набалдашниками на грядушках. На ней перина, застеленная стеганым красным одеялом.

Они долго барахтаются. Марина визжит и стонет, распаляя полковника.

Потом он закуривает, блаженно потягивается. Усмехается:

– Не поверишь! Срочно отправляем батальоны на поиск лазерной установки, а вооружение – никакущее! Даже винтовок не хватает. Одна винтовка – на двоих бойцов! И как воевать? Ха-ха-ха! Один стреляет, второй – патроны подносит. А патронов – и нет! Выдали по пять штук на брата! Представь, по пять!

– Чего ж так мало? – ласково шепчет Марина, прижимаясь своей пышной грудью к полковничьей.

– Я ж говорил! Ждем десанта на Каспии. Немец перережет железную дорогу, и кранты нашей нефти из Баку! Вот скажи! Ты б куда войска направила, мой стратег? Туда, на Каспий! Остальную часть Калмыкии можно прикрыть и парой батальонов. Видишь, никакой сложности в военном деле нет! И я могу такие операции разрабатывать!

– Умничка! Ты самый умный, Коленька! Настоящий полковник!

Федотову льстят слова Марины. И он продолжает развивать свою стратегию:

– Военная хитрость! Войска пойдут под Халхуту под видом обычных рабочих, мобилизованных в трудармию. Так что хватит бойцам пяти патронов! Потом, конечно, усилим их техникой, вооружим.

Полковник затягивается, мнет окурок в пальцах, бросает в пепельницу. Смеется:

– Тебе на докладах надо побывать! Будешь ржать, как лошадь Пржевальского! Знаешь, кто у нас лошади? «Конский состав»! Во как! Так этот конский состав вообще не обучен. В жизни не ходили под седлом! Паслись и паслись в степи, никого не трогали. А их выловили, и дали нам. Представляешь, как ржут эти кони, когда на них седла накидывают! И страшно лягаются! Ха-ха!

– Ха-ха-ха! – смеется Марина. – Лошаки перебьют солдатиков раньше немцев!

– Не-а! Командир взвода, Ильин, наотрез отказывается брать этот конский состав. Матом ругается, обещает морду набить каждому, кто скажет про этих лошадок! Концерт прям! Отправляем к нему лейтенанта, и ржем! Очень смешно! Такой мат-перемат стоит! Наш лейтенат всего минуту выдерживает, и – бежит, как швед под Полтавой! Ха-ха-ха! Очень смешно!

Помолчав, полковник говорит:

– Кстати, о солдатиках! Ваши астраханские жулики быстрее сведут их в могилы! Инспектировали мы линию обороны, внешний обвод, вокруг города. Кошмар! Окопы знаешь какие? По колено воробью! Ровно по колено! У-у, мошенники, эти ваши астраханские воеводы!

Марина приподнимает свою грудь рукой, соском гладит щеку полковника. Ласково говорит:

– Ну что ты, милый! Это наверное, не наши копали. Вон сколько пригнали народа на рытье танковых рвов! Со всей страны!

Полковник целует сосок. Но отстраняется, вспомнив о самом главном:

– А меня наградили орденом Красного Знамени! Даже в дивизионке написали. Я принес газету. Почитай!

– Мур – мур, мой герой! Ты – настоящий полковник!

– Точно! А знаешь, за что орден? За мост! Агроменный мостище! Знаешь, сколько металлоконструкций пошло, пиломатериала?! А бетона сколько! Это ж стоимость хорошего завода! Никаких денег не жалко! Все для фронта, все для победы! Железная дорога на Баку введена только благодаря нашему мосту!

Марина выпрыгивает из постели, наливает коньяк. Берет газету «На рубеже Родины»:

– Ага, понятно!

Громко читает, пытаясь копировать голос Левитана:

– За личное мужество и отвагу, проявленные при исполнении воинского долга, в условиях, сопряжённых с риском для жизни, отличную организацию и умелое руководство боевыми действиями, скоростное возведение железнодорожного моста через бурную полноводную реку Кума начальник тыла 28 Армии полковник Николай Федотов представлен к награждению орденом Красной Звезды.

Марина бросает газету:

– Ты – мой герой! Выпьем за тебя!

Она пригубляет стакан. Полковник залпом выпивает. И, что-то бормоча про мост, засыпает.

Любовь нечаянно нагрянет

Астраханский кремль. На широкой лужайке перед казармой пехотного училища – концерт артистов из Москвы.

Миловидная девушка поет так, что сердце замирает:

– Бьется в тесной печурке огонь

На поленьях смола как слеза…

Когда она завершает, а гармонист повторяет мелодию, к ней стремительно подбегает высокий стройный парень с букетом полевых цветов. Он вручает певице цветы. А затем неожиданно и смело увлекает ее на танец.

Гармонист растерян. Но ненадолго. Оценив смелость парня, он продолжает играть.

Танец действительно красивый, завораживающий!

Зрители, красноармейцы и командный состав, восторженно хлопают. И кричат:

– Паша, молодец!

Своего товарища, Павла Качуевского, приветствуют курсанты диверсионной школы. И тут же сами выходят на танец.

А потом… Павел провожал певицу в гостиницу. И повторял:

– Какое у тебя прекрасное имя! Наташа!

Они долго гуляли по узеньким улочкам Астрахани. И, конечно, по территории самого Кремля. Павел, обычно смелый и боевой, несколько робел. И поначалу говорил, как заправский экскурсовод:

– Вон та двухэтажка – это давно уже казармы. С Гражданской войны. А весь Кремль тогда прозвали «Городком Троцкого».

Наталья тоже смущалась:

– Да! Ваш Кремль очень похож на наш, московский Кремль! Очень красивый, белоснежный! В Москве Кремль тоже был белым. А потом стал красным, в цвет рабоче-крестьянского знамени.

Павел нежно смотрел на девушку. И наконец-то решился поцеловать. И Наталья растаяла. Разве ж устоишь перед таким парнем?

А Павел уже говорил о любви, которая нечаянно нагрянула. И, конечно, о свадьбе. Немедленной свадьбе.