Жюли Кошка - Обратный эффект

И поэтому я ответила лишь на несколько, на мой взгляд, существенных и более или менее корректных вопросов. А ученики, поняв, что всеобъемлющей исповеди от меня не добьются, начали отставать. И на последней перемене моего первого учебного дня я уже сидела в гордом одиночестве, уткнувшись взглядом в книгу и делая вид, что усердно ее штудирую. Еще несколько дней моих походов в школу увенчались пониманием, что желающих со мной дружить нет. Иногда кто-нибудь подсаживался за мою парту, но все это было чисто из любопытства, и скорее раздражало, чем обнадеживало. Да, честно говоря, и мне, привыкшей в последнее время быть одной, на более тесный контакт идти не слишком-то и хотелось. А чуть позже, недели через полторы, когда в классе выяснили, что по успеваемости я обгоняю многих, некоторые на меня стали поглядывать с недовольством. А еще через несколько дней я поняла, что обрела врага. Это произошло, когда мое сочинение по литературе зачитывали перед всем классом, как пример для подражания, а впереди сидящий Виталик Брянцев обернулся и заявил, что я спихнула с пьедестала Варю Иванкову, сочинения которой всегда считались лучшими, и тут же встретилась с испепеляющим взглядом этой самой Вари. И, подводя итоги двух недель своего обучения в школе, я сделала печальный вывод о том, что друзей, да и даже просто школьных приятелей у меня нет, зато есть враг в лице Вари, начавшей после злополучного урока литературы отпускать в мой адрес недобрые взгляды, а порой и колкости. А также уяснила, что обзавелась не слишком-то маленькой кучкой недовольных, по всей видимости, считающих меня выскочкой и зазнайкой, и небольшой группой «списывальщиков», которые регулярно не выполняли домашку, а потом клянчили ее у меня (в основном это были пацаны). Еще я осознала, что в школе мне неуютно и даже тревожно и что сидеть дома и заниматься самостоятельно для меня гораздо спокойнее и комфортнее. Я решила потерпеть еще одну неделю, чтобы собраться с духом, и в следующие же выходные объявить своим приемным родителям, что хочу вернуться к обучению на дому. С этими мыслями я шла в школу в морозный ноябрьский понедельник, с этими же мыслями садилась за последнюю, только мою парту и с этими же мыслями подняла глаза, когда Брянцев влетел в дверь класса и истошно завопил:

– Макс! Макс Ермолаев идет!

И тут я в первый раз увидела ЕГО и поняла, что, как бы мне плохо в школе не было, я все равно останусь. Останусь ради НЕГО…

Максим Ермолаев, а для друзей и одноклассников просто, коротко и стильно Макс, сидел в междугороднем автобусе у окна и скользил глазами по быстро меняющемуся пейзажу, представленному разномастными домами вперемешку с группками окутанных зеленью деревьев. Но мысли его были далеко отсюда и по расстоянию и по времени. Он вспоминал, как начиналась эта история, в которой он повел себя не лучшим образом. И, должно быть, именно плохое ее начало привело к тому, что произошло потом…

…Девятый «Б» был на хорошем счету среди учителей. Успеваемость в целом вполне приличная, активность в школьных мероприятиях выше средней, да и коллектив весьма дружный. Дисциплина, правда, кое-где хромала, но, в основном, из-за отдельных личностей. К таковым как раз и относился Ермолаев Максим, с младших классов зарекомендовавший себя как заядлый прогульщик, попирающий устои школы и вносящий своими шуточками и комментариями дисбаланс в уроки. Но учителя часто на все это закрывали глаза, потому что в жизни школы, не касающейся учебы, он был незаменим. Школьные концерты, соревнования юных дарований, театрализованные постановки – ничего из этого не обходилось без него. Максим был артистичным и очень любил выступать, а с третьего класса еще и занимался брейк-дансом. А таким звездам, как известно, сходит с рук многое, даже кольцо в носу.

…Достаточно большая часть класса тесно дружила между собой. Во многом эта сплоченность объяснялась их совместным участием в различных школьных мероприятиях. В эту группу активистов как раз и входил Макс. Время подкатывало к середине декабря, приближались каникулы и новогодние праздники. Директриса, женщина энергичная и неуемна, любила, когда вокруг нее бурлила и клокотала жизнь, причем не только учебная, но и творческая. Поэтому каждому классу было дано задание подготовить по два номера художественной самодеятельности к новогоднему концерту.

Собственно с этой целью и собралась сейчас часть девятого «Б» в размере десяти человек. Остальные вполне успешно смотались домой. Хотя оставшиеся не возмущались. По опыту было известно, что толку от смывшейся части все равно никакого нет. То, что исполнение одного номера должен взять на себя Макс, даже не обсуждалось. Его брейк всегда пользовался диким успехом у учеников. А вот над вторым выступлением приходилось поломать голову. Однако после восьмого урока на ум уже ничего не шло… Ребята с уставшими пасмурными лицами скучились недалеко от окна. Поступило несколько предложений, но они почти сразу отсеялись. Часть из-за того, что неинтересные, а часть из-за невозможности претворения в жизнь. И теперь в классе висела навевающая дремоту тишина. Иванкова Варя сидела за партой и тусклым взглядом смотрела сквозь оконное стекло вдаль на невеселое зимнее небо, подернутое серыми тучами.

– А, может, проучить ее как-нибудь? А-то достала уже всех! Заучка! – выдала вдруг она, разбив гнетущую тишину и обратив на себя взгляды всех, кто находился в классе.

– Варь, ты о чем? – удивленно вытаращилась на нее Лерочка Шумилина.

– Ни о чем, а о ком! – резанула ответом Варя и хлопнула ладошками по парте. – Я об Ольге Корольковой, этой немой выскочке! Она меня бесит! Сидит, как паук на своей паутине, и все лавры к себе тихонечко так подгребает. Четверти не прошло, а все учителя на нее надышаться не могут. Задолбали уже! «Ах! Олечка молодец! Ах! Олечка умничка! Олечка то, Олечка се! И контрольную-то она быстрее и лучше всех сделала, и сочинение-то у нее самое грамотное и талантливое!

– Да ладно тебе, Варька! Она списывать зато дает! – вступился Кротов Вадик, известный своим извечным зависшим состоянием «между тройкой и двойкой» почти по всем предметам.

– О! Продался уже! – гневно оборвала Иванкова попытку защиты и посмотрела на Кротова так, словно хотела испепелить.

– Да не продался ничего… – промямлил тот и втянул голову в плечи.

Иванкова сузила глаза и обвела всех присутствующих подозрительным взглядом.

– Она, типа, меня одну достала? – процедила Варвара сквозь зубы.

– Да нет, не одну! И нас тоже! – загудели ученики.

– А, может, ее проучить как-нибудь? – подал неуверенный голос Женька Блеснов, который всегда старался подпеть Иванковой во всех ее начинаниях.

Читать дальше