Елена Клементьева - Только двое. Проза

– Ну, тронулись, – сказал он.

Она засмеялась.

Утром был следующий город, и всё повторилось вновь. Она подумала, что ещё месяц, и она будет свободна, она будет дома. Зачем было соглашаться на это трёхмесячное турне по необъятной родине? Родина действительно была необъятной. Они колесили уже два месяца, но родина не заканчивалась, а всё продолжалась и продолжалась, длилась чередой-вереницей железнодорожных вокзалов, гостиниц, ДК, как жемчужное ожерелье на нитке. Ниткой были железнодорожные пути, а жемчужинами города. Люди были добрыми, приветливыми без столичного снобизма и приторности, и ей это нравилось. Они были настоящими, живыми, находчивыми.

– Когда вернёмся домой, давай заведём кота или кошку, если хочешь, – сказала она ему.

– Давай. Только тогда мы не сможем никуда уехать или придётся таскать её с собой, а это дополнительные хлопоты.

– Я не хочу больше никуда ехать. Мне кажется, что я уже видела всё. Ничего нового я уже не увижу.

– Если так, то конечно. Можно завести ещё мышку, птичку и рыбку.

– Ой, нет, только не рыбку!

– Почему?! Она будет смотреть на тебя сквозь стекло аквариума выпученными глазами и открывать рот, вот так, – он скорчил гримасу, изображающую рыбу.

– Так смотрит директор на главного бухгалтера, когда тот говорит ему какую сумму налогов нужно перечислить в бюджет, – ответила она. Он засмеялся.

Выступления всегда заканчивались общением со зрителями. Она отвечала на вопросы. Длилось это по-разному: иногда вопросов было мало и можно было уложиться в десять-двадцать минут; но иногда такое общение растягивалось на полтора-два часа. Она сама до конца не понимала: нравится ли ей это или нет. Иногда думала о том, что стоит прекратить отвечать на записки из зала, но формат творческого вечера подразумевает также и такое общение со зрителем. Хотя строгого регламента выступления у неё не было. Юридически это не фиксировалось, и получалось, что это только её выбор. Конечно, отвечать в 100500 раз на одни и те же вопросы очень тяжело и начинаешь чувствовать себя роботом. В этой ситуации она иногда думала о работе учителя в школе. Как они не устают из года в год повторять одно и тоже? Это же с ума сойти можно! Рассказывать одно и тоже годы напролёт – это невозможно, невыносимо! Наверное, она просто чего-то не понимает. Хорошо, если так. Но на её вечерах иногда попадались оригинальные вопросы, и она радовалась им, как ребёнок, и начинала с энтузиазмом отвечать на такой вопрос, рассуждать, рассказывать и порой её уносило не в ту сторону. Сегодня на вечере ей задали именно такой вопрос.

– Сегодня на вечере мне прислали записку с вопросом.

– Тебе их на каждом выступлении присылают пачками.

– Сегодня был оригинальный вопрос.

– Неужели? И что такого оригинального у тебя спросили?

– Вот если бы ты ходил на мои выступления ты бы знал.

– Уволь меня от этого, пожалуйста. У тебя замечательные выступления, но я не могу смотреть одно и тоже более двух-трёх раз максимум. К тому же здесь я намного полезней, за занавесом, так сказать.

Он закурил. Он редко курил. Она так и не могла понять: относить его к курящим или нет. Бывало сигареты лежали дома месяцами, и он к ним не притрагивался, а иной раз курил практически каждый день. Иногда ему дарили что-то оригинальное с каким-нибудь необычным вкусом, он пробовал и потом начинал скупать разные марки «интересного курева» на пробу, как он говорил: «на дегустацию».

– Так что за вопрос тебе задали?

– Вопрос такой: чтобы вы делали, если бы оказались одна на необитаемом острове?

– Не могу понять, что тут оригинального? По-моему, самый обычный вопрос, «избитый», можно сказать.

– Мне таких вопросов никогда не задавали.

– И что же ты ответила?

– Мне интересно, что бы ты делал на необитаемом острове?

– Ясное дело, замутил бы тусу. Что там ещё делать?

– Ты что? С кем?! Остров же необитаемый.

– Когда я мучу тусу, это место сразу становится густонаселённым.

Она смотрела на него и не знала, что сказать. Но, в общем-то, он прав. Её всегда удивляла его способность находить общий язык с людьми и быть «любимчиком». Для неё это был «нож острый», это была её вечная боль что-то организовывать, договариваться, нравится тем, кому надо и рвать контакты с ненужными людьми. Она никогда не могла понять, как можно иметь такой обширный круг знакомств и поддерживать со всеми хорошие отношения. Она так и не научилась, хотя по молодости очень хотела. Но однажды она поняла, что ей это не нужно, потому что у неё есть он. Это его зона ответственности и влияния, к тому же его это не напрягало, в отличие от неё, в нём эта функция была автоматической, как говорится, опция включена в первоначальные настройки. У неё были свои настройки.

– Так что ты ответила, на такой «оригинальный вопрос»?

– Я сказала, что пошла бы гулять. Сначала вдоль берега, чтобы понять, где я нахожусь, потом пошла бы вглубь: ведь нужно найти воду и еду; в общем, занялась бы изучением острова.

– Защитила бы кандидатскую диссертацию, затем получила бы докторскую степень по знанию необитаемого острова, стала бы академиком местного университета, а профессорами были бы шимпанзе.

– Откуда в тебе сегодня столько сарказма?

– У меня его всегда одинаковое количество.

– Но ты не всегда его демонстрируешь.

– Ты не всегда обращаешь на него внимание.

– Наверное.

– Умная женщина знает, когда нужно промолчать. Во сколько завтра отъезд?

– Я не знаю.

– Твоя администратор ничего мне не сказала.

– Скажет завтра с утра. Не поедет же она без нас.

Он улыбнулся:

– Пора спать. Знаешь, в этом городе нет ни одного сувенирного магазина.

– Теперь понятно откуда в тебе сегодня столько сарказма.

– Мне сегодня приснилось, как мы с тобой познакомились.

Он удивлённо поднял брови:

– Какой интересный сон. С чего тебе такое приснилось? Тебе снилось всё как тогда???

– А ты помнишь?

– Конечно. Ты сидела в углу. Народ веселился, бесился, бухал, плясал, а ты сидела в углу и улыбалась. Я подумал: какая интересная девушка, надо бы с ней поближе познакомиться. Ты на меня, конечно, внимания не обращала.

– Ничего себе. Как можно не обратить на тебя внимание? Ты был в центре всей этой вакханалии, что там творилась: стоял на стуле в окружении девчонок и орал тосты, перекрикивая разносившиеся вопли Кипелова: «я свободен!», и все смеялись.

– А ты смеялась?

– Нет. Я смотрела и думала: он нормальный или состоит на учёте?

Он засмеялся:

– Ну и как? Выяснила? Я нормальный или мне встать на учёт?

– Нормальный. Нормальнее всех нормальных, – она обняла его.

– Тебе во сне та вечеринка приснилась?