Роман Романов - Шербурские улики

– Ну как тебе здесь, Антонио? – с улыбкой поинтересовалась дама. – Нравится?

– Ты еще спрашиваешь! – воскликнул тот. – У меня ощущение, будто я попал в какой-то фильм.

– Смотри не увлекись, – пошутила та. – А то растаешь, как только отключат проекторы.

– Да ну тебя, Коломбина, 2 2 Дама одета в традиционное платье и маску Коломбины – женского персонажа народного итальянского театра и венецианских карнавалов, поэтому Антонио так к ней обращается. Как правило, Коломбина – это соблазнительная, живая и умная горничная, которая любит свою хозяйку и остроумно покрывает ее проказы. Однако она не спешит демонстрировать свой природный ум на людях, скрывая его за комичным поведением и озорными выходками. – фыркнул Антонио. – Давай пойдем наверх, посмотрим, что там…

3

Побродив немного среди колонн-обманок и попытавшись открыть несколько фальшивых дверей, они наконец вышли к помпезной каменной лестнице, что вела на второй этаж. В центре ее неподвижно стоял человек в маске «Доктора чумы», тот, что неприятно взволновал Антонио на улице. Когда элегантная пара поравнялась с ним, он неожиданно обратился к даме.

– Мадам, – сказал он голосом, утерявшим свои естественные краски за слоем папье-маше, – мы ведь с вами уже встречались?

– Конечно, – с улыбкой ответила та, – прошлым летом в Мариенбаде.

– Ну разумеется, – чуть громче, но так же бесцветно воскликнул «доктор». – Я прекрасно помню эти белые перья, вы лежали среди них в своей постели. Рядом с дверью было большое, огромное зеркало, и вы его почему-то боялись…

– Прошу прощения, но нас ждут, – чуть натянутым голосом, в коем Антонио почудились ноты смущения, произнесла дама. Она поспешно отвернулась от человека в жуткой маске, взяла кавалера под руку, и они продолжили подъем.

– Куда же вы опять уходите? – приглушенно крикнул ей вслед «доктор». – Почему вечно ускользаете от меня?!

– Так ты знакома с этим типом? – с ревнивой подозрительностью поинтересовался ее спутник.

– Ну разумеется, нет, – улыбаясь, возразила Коломбина. – Мы на ходу сымпровизировали сцену несуществующих воспоминаний. Ведь сегодня всё здесь – игра … Гляди – мы вышли на знаменитую площадь Сан-Марко.

На огромном, в полстены, экране плескалась голубая морская вода. На ее поверхности мирно покачивались романтичные черные гондолы, привязанные у берега. Вдоль противоположной стены убегала в перспективу объемная проекция сказочного Дворца дожей, а в глубине площади на одном из палаццо красовалась надпись «Кафе Флориан». Перед кафе были выставлены столики, за ними сидели люди в масках и потягивали коктейли. Коломбина сказала, что тоже не прочь что-нибудь выпить.

Они подошли к барной стойке. Галантный бармен в позолоченной маске Кота любезно подал даме бокал шампанского. Он заметил, что именно этот сорт предпочитал пить Байрон – поэт, мол, частенько захаживал сюда, когда гостил в Венеции. Коломбина поблагодарила бармена за ценные сведения, снова оперлась на руку Антонио и неторопливо повела его вдоль «берега».

– Странно, меня как будто пошатывает, – с удивлением сказал молодой человек. – Пол в самом деле неровный, или мне это только кажется?

– В Венеции нет ровных поверхностей, ведь она целиком стоит на воде, – ответила его спутница. – Видимо, ты уже успел проникнуться духом города и сейчас чувствуешь то же, что и любой венецианец: будто земля уходит из-под ног. Наверное, поэтому жизнь им кажется такой зыбкой и непредсказуемой.

Коломбина отпила глоток шампанского, одарила Антонио загадочной улыбкой, а потом расхохоталась и весело добавила:

– Шучу! На самом деле это всего лишь зрительная иллюзия. Краем глаза ты замечаешь, как на экране постоянно движется море и раскачиваются лодки. Проекция сделана в натуральную величину и кажется очень реальной, поэтому у тебя невольно возникает ощущение неустойчивости. Сознание теряется, не знает, как себя вести, а тело само начинает искать устойчивое положение, оно хочет противостоять этому кажущемуся движению. В результате же ты получаешь обратное: тебя начинает нещадно штормить. А будь волны на экране посильнее, у тебя развилась бы морская болезнь…

4

Разговаривая, они приблизились к столику, за которым сидели Арлекин и Пьеро. Пьеро, одетый в воздушное белоснежное одеяние и маску с черной слезой, печально глядел в карты – он держал их в руке наподобие веера. Стройная фигура Арлекина была затянута в черно-красный костюм от Сезанна. Лицо он скрывал за маской, которую наискось перечеркивала лукаво-самодовольная улыбка. Он нервничал, ожидая, когда его меланхоличный партнер изволит сделать очередной ход, и нетерпеливо постукивал по столу костяшками пальцев.

Увидев проходившую мимо пару, Арлекин повернул к ним голову и неожиданно обратился к Антонио:

– Могу я предложить вам сыграть в карты? Я знаю одну любопытную игру – правда, я в ней всегда выигрываю.

– Если вы не можете проиграть, это уже не игра, – с прохладцей бросил через плечо молодой человек и собрался пройти мимо, но Арлекин поспешно сказал:

– Я могу проиграть – просто я всегда выигрываю.

– Не хотите попробовать, синьор Антонио? – предложила Коломбина, мягко останавливая спутника рукой. – Я с удовольствием понаблюдаю за вами.

– Ну ладно, если ты настаиваешь, – позволил уговорить себя Антонио. Ему и самому было любопытно, что за странную игру имел в виду Арлекин.

– Спасибо, сестра Коломбина, что убедили вашего друга составить мне компанию, – поблагодарил тот. – А то, боюсь, в обществе своего унылого приятеля я скоро усну.

Он жестом пригласил пару сесть напротив них и, бесцеремонно вырвав из рук Пьеро карты, феерично перетасовал колоду.

– Карты располагаются вот так, – сказал Арлекин, рядами выкладывая картинки сверху вниз. – Вверху – семь карт, далее – пять, три и, наконец, одна. Каждый игрок по очереди берет карты – столько, сколько захочет. Единственное условие: всякий раз брать только из одного ряда. Кто возьмет последнюю карту, тот проиграл. Извольте начинать.

Антонио несколько секунд внимательно изучал выложенный на столе треугольник, потом пожал плечами и быстро взял карту из верхнего ряда. Арлекин неторопливо убрал крайнюю из пяти карт второго ряда. Антонио уверенным жестом сгреб оставшиеся наверху шесть карт, а его противник утянул еще две из второго ряда. Антонио быстро очистил остатки этого ряда, взяв последнюю из пяти карт. Арлекин небрежно убрал две карты из третьего ряда, Антонио судорожно схватил единственную карту внизу. К этому моменту он уже успел понять, что проиграл, потому как на столе оставалось всего две карты из разных рядов.