Антон Лосевский - Якобы книга, или млечныемукидва

– Никита Никольских?

– Никольский, – поправил я.

Наше знакомство началось с ее извинений. Миловидная девушка, вытащив меня из компании камуфлированных с ног до головы стражников на территорию предприятия, сразу же кое в чем созналась. С ее слов выходило, что именно она и повинна в том, что у меня возникли сложности со входом в РЦСЧОДН, так как вся ответственность за циркуляцию бумаг из здания до проходной и обратно лежит на ней. Вот только в прошлую пятницу, замотавшись и закружившись, она совсем позабыла донести туда бумагу, включающую мне зеленый свет. Я в ответ поспешил успокоить ее, заверив, что из подобных ситуаций в основном и состоит моя жизнь, а потому особенных неудобств не испытал и зла не держу, про себя еще подумав: разве можно держать зло на такую милашку? Девушка облегченно улыбнулась.

Пока мы направлялись к зданию РЦСЧОДН, я имел возможность изучить окружавшее меня пространство первым, самым верным взглядом. Надо сказать, оно, пространство, производило престранное впечатление. От проходной до здания было метров триста ходу, но странность выражалась вовсе не в этом: здание из того же красного кирпича стояло ровно посреди площади, образованной периметром забора, словно застыв в пустоте – больше никаких построек на территории не обнаружилось. Поэтому, возможно, трехэтажное строение напомнило мне одно из тех аристократических английских поместий, виденных в разных фильмах. Добавляло сходства и то обстоятельство, что здание было густо увито какими-то декоративными лианами, что делало мои вчерашние размышления о возвращении в джунгли еще более обоснованными.

Отличие же заключалось в том, что вместо ухоженного сада это поместье со всех сторон обступала асфальтовая пустошь – метров по триста во все стороны, что заставляло задуматься уже о сходстве с крепостью. Таким образом, первым сюрпризом стала на редкость иррациональная планировка пространства РЦСЧОДН: по большому счету на данной площади можно было бы возвести с десяток подобных строений, но в этом, по всей видимости, не возникало необходимости.

Еще подходя к красному дому, я приметил по правую руку от здания целый автопарк из автомобилей самых престижных марок. Некоторые из них я видел только на фотографиях с последних зарубежных автосалонов, даже и не предполагая, что их завозят в нашу страну в принципе, тем более в столь сжатые сроки. Я поделился своими наблюдениями с провожающей меня девушкой, на что она отвечала, что и сама до сих пор не привыкнет ко многим чудесам и чудачествам, имеющим место в РЦСЧОДН, потому как работает здесь немногим больше месяца. Спохватившись, видимо, что позабыла не только подать бумагу о моем визите на проходную, но и представиться, она протянула ручку в изящной перчатке и назвалась:

– Афина, – своим мелодичным голосом произнесла она.

Я отчего-то не сразу смекнул, что это имя, но все-таки сообразив, пожимая ее ручку в ответ, отчитался в том, что я Никита, вспоминая тут же, что это ей уже известно. В ту минуту мне сделалось несколько неудобно за свое простецкое рабоче-крестьянское имя, которым могут назвать вообще кого попало; тогда я надумал сделать ей комплимент, говоря о том, что ее имя, весьма необычное для наших широт, очень и очень порадовало и впечатлило. Она вновь загадочно улыбнулась, а я догадался, что только что, конечно, стал стопятисотым, кто польстил ей подобным образом. Могу однозначно сказать, что как-то сразу я проникся симпатией к этой девушке, чему способствовала и общая ее приятность, и умение принести извинения не пойми за что, а уж имя…

Приближаясь к стеклянной входной двери, мы болтали про проделки погоды; Афина, порывшись в сумочке, уверила, что если без машины попасть сюда не так уж и сложно, то без такого вот специального кругленького ключика – это совершенно невозможно. Так мы поднялись на второй этаж, она проводила меня к административному отделу; там, как я понял с ее слов, мною должен был теперь заняться некий молодой специалист, главный по приему на работу. Афина оставила меня у двери и побежала по делам, пообещав, что мы еще обязательно встретимся.

Заглянув за дверь, я нашел кабинет пустующим, а потому решил переждать в гостевом кресле. На журнальном столике, как и положено, лежали журналы; взяв один из них, я прочитал, что он полностью посвящен новинкам мобильного рынка – это меня не заинтересовало. Остальные журналы оказались прошлыми номерами того же издания, и потому, от скуки, я принялся тщательно осматривать кабинет, обращая особое внимание на гигантского размера монитор компьютера. Затем взгляд остановился на календаре уже будущего года с фирменным логотипом РЦСЧОДН, где заглавные буквы были выделены красным, а остальные, поменьше, цветом, не поддающимся классификации. Тогда-то я и узнал расшифровку этой аббревиатуры.

Так вот, выяснялось, что РЦСЧОДН – это не что иное как «Расчетный Центр Сравнительно Честного Отъема Денег у Населения». Пока я переваривал интересную информацию, в кабинет вошел какой-то долговязый старик и, заметив меня, вопросил:

– Ааа… Никита Парамонович, должно быть? Как же, как же, все утро вас дожидаюсь, – и, протянув руку для рукопожатия, представился, – Молодой Степан Серафимыч.

Привстав, я поздоровался в ответ. Молодой же, проворно устремившись к столу, отыскал на нем две какие-то заготовленные бумаги и деловито протянул их мне, предлагая ознакомиться с содержанием и подписать, после чего уже можно будет приступить к остальным формальностям.

Бумаги оказались договорами. И если первый из них – «о неразглашении информации» – не содержал никакой уникальной информации, то второй заставил крепко призадуматься. Никогда прежде не доводилось мне сталкиваться с договором «о непротивлении злу», так что этот документ я рассматривал до неприличия долго. Находя его, кстати, даже во многом остроумным, я поставил автограф и под данным документом, хотя меня и порывало задать Молодому каверзный вопрос, а что, собственно, считать злом, поскольку внятного определения этого понятия, как и конкретных примеров, в договоре не значилось. Примечательной особенностью являлось и то, что мне экземпляр договора не полагался.

– Ну-с, продолжим, – заговорил Молодой, стоило мне подписаться. – Меня за вас сам Козырь попросил, чтобы я доступно изложил суть дела. Без Козыря сюда, правда, и муха не залетит, случайных людей у нас здесь нет, поэтому я, старый кадр, и в одиночку управляюсь с функцией отдела кадров. Дело это не хитрое, а мне на старости лет тоже копеечка пригодится… До этого вообще вон года два почти никого к нам не брали – не было-с необходимости. А тут за последний месяц аж троих уже набрали, включая вас… Меняемся!