Сергей Ильичев - Нечаянные встречи

И вдруг слышу голос спасенного мною майора:

«Они выполняли приказ, старшина. И жизни свои за Родину положили…»

И спросил я тогда у командира полка:

«Где вы тут, товарищ майор, в финских-то лесах, нашу Родину узрели? Да если бы даже и своя земля… Но не в сорокаградусный же мороз бойцов в одних шинельках в лесу на ночь оставлять… Это чтобы столько молодых жизней положить из одного лишь ретивого желания угодить кому-то да приказ вышестоящего начальства любой ценой выполнить… Простите, товарищ майор, но тогда это уже просто преступление… Перед своим же народом, да и перед всем человечеством преступление».

А он мне отвечает:

«Выслушай меня, старшина, внимательно и запомни. Нам нужна эта земля… Понимаешь. Позарез нужна. Любой ценой. Не мы тут намертво станем, так финны ее немцам или еще кому отдадут под военные базы. А нам нужен полный контроль над Финским заливом, чтобы исключить саму возможность блокирования в этом заливе советского Балтийского флота в случае возможной войны…»

Тут военком прервал воспоминания старшины своим замечанием:

– Но ведь по уму и его понять можно… Он тоже выполнял приказ и знал нечто, что в тот момент не мог знать ты.

– Оно, может быть, вы и правильно все говорите, товарищ полковник. Но спасенному мною майору я тогда ответил так: «Когда вы, товарищ майор, даст Бог, генералом станете, а вы им обязательно станете, очень вас прошу: вы, прежде чем приказы-то свои отдавать начнете, вспоминайте иногда этих вот солдатиков, кои свои жизни сегодня ни за грош положили…» Ничего на это майор мне тогда не ответил. А вскоре мы увидели немногих уцелевших наших солдат. Направил я своего коня в их сторону, но и сто метров не проехал, как под моими санями раздался взрыв. Уже потом я узнал, что майора даже не зацепило. А меня три месяца в госпитале латали и штопали…

– А ты, старшина, этого майора, комполка-то своего, после госпиталя видел? – поинтересовался военком.

– Нет, видно, разошлись наши пути-дорожки.

– Однако же к награде это он тебя, как я понимаю, лично представил…

– Дай Бог тогда ему здоровья, – произнес старшина Зайцев. – Знаю, что он теперь герой… В газете «Правда» фотографию видел, как товарищ Сталин с ним лично беседует. Мы ведь тогда не знали, что дивизия наша попала в окружение по той лишь причине, что ее командир, полковой комиссар и начальник штаба подло сбежали, бросив солдат на произвол судьбы, обрекая всех на верную гибель в этих финских лесах… А они все ждали хоть какого-то приказа, не смея ни отступить, ни продвинуться вперед… Так намертво и застыли, словно тот герой из детского рассказа, что был кем-то поставлен и забыт на своем посту… А вот спасенный мною майор, даже будучи раненным, вывел-таки оставшихся в живых из окружения, спасая уже в свою очередь несколько сотен раненых и обмороженных наших бойцов… За что и был удостоен звания Героя Советского Союза…

– Да!.. – согласно молвил военком. – Вот ведь как на войне бывает. Ну что же, старшина, отдыхай теперь, залечивай раны… Ты ведь женат, если я не ошибаюсь.

– Был женат, да весь вышел, – ответил ему Зайцев.

– Что так?

– Чтобы уж вы все знали, я ведь перед самой финской женился. Клава буфетчицей в Доме культуры работала. Она мне и сынка родила, Олегом назвал. И вот пока я там, в снегах, утопал, о них думая, жена моя куда-то сгинула.

Старшина продолжал говорить, а полковник встал и из служебного шкафа достал еще одну бутылку водки и сверток с колбасой.

– Я же с вокзала первым делом домой, к ней и к сыну… – говорит ему Зайцев. – А на двери замок висит… Соседи сказывают, что отбыла она с баянистом… в общем, как бы на заработки в южные края… Уже месяца три назад. А сынишку нашего, значит, здесь кому-то, словно бездомного кутенка, подбросила… Еще с неделю мыкался я по городу, все искал своего Олежку, пока люди добрые не подсказали мне один адресок…

Нашел-таки старшина тот дом. И шел по коридорам барака, ловя тусклые, часто болезненные и одновременно встревоженные взгляды хозяев коммунальных комнат. Шел в поисках того, кто был сейчас важнее, чем он сам, шел в поисках своего сына, что был сброшен родной матерью, словно балласт, в чьи-то чужие и заведомо холодные руки, оставленный без материнской любви и лишенный отцовской ласки…

Он поочередно открывал двери в жилые комнаты, быстрым, цепким взглядом разведчика осматривал и, видя, что в очередной раз ошибся, закрывал эти чужие, если не сказать враждебные ему двери, знавшие некую тайну, касающуюся его лично, и теперь покрывающие то зло, что исподволь и давно уже жило в этом доме.

В угловой комнате, уже почти потеряв надежду, Зайцев увидел подвыпившую компанию мужчин и женщин, сидящих за накрытым столом. Сам круглый стол ломился от съестного. Бутылки с напитками еще стояли на столе, но большая часть уже лежала под столом и стояла в углах комнаты.

И вдруг услышал голос, обращенный к нему:

– Тебе кого, служивый? Или что потерял?..

Зайцев обернулся. Перед ним стояла молодая женщина с размалеванными губами и ярко одетая.

– Не тебя ли Анфисой кличут? – спросил ее старшина.

– Ну, я Анфиса! Тебе что за дело?

– Сына своего ищу… Олега! Говорят, что Клава у тебя его оставила.

По тому, как Анфиса стрельнула глазами в угловую каморку, используемую в домах как кладовку, старшина понял, что на этот раз не ошибся…

– Ничего она у меня не оставляла… – начала хозяйка.

Однако Зайцев, уже будучи в комнате, направился к той каморке.

– Это что же такое делается… Мужики, вы посмотрите, что же он себе позволяет… – запричитала Анфиса, обращаясь к сидевшим за столом крепким мужикам.

Двое из мужиков встали было из-за стола, но под взглядом старшины застыли на месте.

Зайцев уже открыл дверь каморки и в лучах комнатного света увидел фигурку сына с огромными напуганными глазами. На полу стояла плошка с водой и лежал кусок хлеба.

Зайцев бросил взгляд на Анфису…

– Что смотришь? – мгновенно взревела та, словно волчица. – Клавка твоя всего пять рублей на него оставила… Сказала, что уедет на неделю… Скажи спасибо, что я вообще его еще кормлю…

– И поэтому его по вагонам за собой таскаешь? Подаяние собирать заставляешь?

Мужики, увидев худенького ребенка, почли за лучшее не вступаться в этот спор.

И вдруг раздался голос мальчика:

– Зайцев, ты пришел за мной?

– Да, сынок! – сдерживая слезы, ответил старшина.

– А где мама?

– Мама скоро приедет. Теперь мы будем ее ждать вместе…

И тут мальчик, протянув руки вперед, сделал шаг к Зайцеву. Прижав к себе ребенка, старшина собрался было выйти из комнаты Анфисы, но та своей грудью загородила дверной проем.

– Без согласия матери не отдам… Я свои права знаю, сейчас милицию вызову… Они не посмотрят на то, что ты…