Сергей Ильичев - Генеральный директор

www.napisanoperom.ru

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© С. Ильичев, 2015

© ООО «Написано пером», 2015

Черная «Волга», похожая на огромного крокодила, пожирая дорогу, мчалась по вечерним улицам города. Шел дождь. Остатки осенних листьев липли к стеклу. Щетки дворников, как маятник часов-ходиков мерно смахивали со стекла дождевые капли и осенние листья. Включенная печка приятно грела ноги. На улице было промозгло и ветрено, как, впрочем, и должно быть поздней осенью. В такую погоду пешеходу не позавидуешь. Дорога от Комитета по инвестициям до здания управления предприятия «Трансмост» занимала обычно около двадцати минут.

Водитель Санек, разомлевший от тепла работающей печки, о чем-то начал рассказывать, шутить, но Николай Григорьевич не обращал на это ни малейшего внимания. После разговора с зампредом Загорским он был молчалив и задумчив. Садясь в машину, шеф не положил, как обычно, свой дипломат на заднее сидение, а вез на коленях, нервно барабаня по нему пальцем. Видно у него был какой-то неприятный разговор. Шефа своего Санек знал хорошо и, поняв, что его нужно оставить в покое, затеянный было разговор тут же свернул, убавил музыку и сосредоточился на дороге, мерно покручивая баранку.

Вот и забор, отгораживающий здание управления и территорию дворика, окошко охранника. Ворота поехали в сторону, и «Волга», въехав во двор, остановилась под навесом. Под навес въезжали только две служебных машины: генерального директора и главного инженера.

Машины главного инженера не было. Санек знал, что по четвергам он объезжает объекты, и, если генеральный не назначил совещание, главный после объезда объектов уедет домой.

Николай Григорьевич, не сказав ни слова, вышел из машины, и тяжело поднимаясь по ступенькам, скрылся за входной дверью.

Шефа Санек возил уже долго. Тогда, одиннадцать лет назад, Николай Григорьевич еще работал главным инженером треста «Спецтрансстрой».

Как-то его, Санька, молодого и лихого водителя Уазика, сосватал на персональную машину к Николаю Григорьевичу директор трестовской автобазы. Санек был на хорошем счету, и, рекомендуя его, директор базы сказал: «Парень не пьющий, не нытик, хороший, скромный, водит машину очень легко и уверенно, ездить с ним спокойно, но главное, он умеет держать язык за зубами». Потом, куда бы ни переводили Николая Григорьевича, он забирал Санька с собой.

По шефу можно было сверять часы, он был абсолютно пунктуален и предсказуем, несмотря на любые заморочки.

Санек начал представлять себе, как шеф поднялся на третий этаж, прошел по полутемному коридору, вошел в приемную, забрал у секретарши Кати потолстевшую за полдня папку с документами и положил на рабочий стол, затем повесил в шкаф плащ-пальто, неторопливо сел в свое кресло и начал работу с содержимым папки. Вот Катя тихо зашла в кабинет, принесла Николаю Григорьевичу чашку крепкого чая с его любимым крекером и незаметно вышла.

Обычно шеф начинал работать с входящими документами, расписывая их директорам строительных управлений и управлений по эксплуатации, начальникам служб и отделов. Потом он приступал к изучению подготовленных исходящих документов, какие-то из них подписывая, а к каким-то, если в чем-то сомневался, аккуратно скрепкой прикреплял маленькую именную бумажку с резолюцией: «Морозову В.Н.: подойти к 11.00 по содержанию текста» /Н.Г. Крылов/, или что-нибудь в этом роде. Потом, отпив немного чая, шеф будет просматривать подготовленные на подпись бухгалтерские документы и опять несколько бумаг он отложит в сторону, прикрепив бумажку с резолюцией: «Гл. бухг. Захаровой Е.В.: подойти к 10.30 для пояснений» /Н.Г. Крылов/. Потом подпишет несколько подготовленных приказов и писем, откорректирует свой календарь, добавив на какие-то дни встречи и совещания, допьет уже остывший чай, неспешно оденется, возьмет свой дипломат и выйдет из кабинета, дав Кате какие-то указания на завтрашнее утро. Катя тут же позвонит в комнату дежурных водителей и весело скажет: «Саш, заводи!»

Отвезу домой шефа, и свободен! Санек уже представил себе, как забежит в универсам, купит жене и детям что-то вкусненькое, ведь сегодня был день получки.

По пятницам, после рабочей недели, хотя и не всякий раз, Николай Григорьевич любил выезжать за город на базу отдыха предприятия. Хоть и имел он дачу – роскошный коттедж из красного кирпича рядом с городом, но бывал там нечасто.

База отдыха, принадлежавшая когда-то обкому партии, располагалась в восьмидесяти километрах от города в заказнике на берегу живописного Оленьего озера. Когда-то здесь любили гулять и областное партийное и комсомольское начальство, и парткомы, и комитеты комсомола предприятий. Устраивались знатные охоты, организовывались хорошие рыбалки, устраивались выездные совещания. Как правило, все эти мероприятия заканчивались разудалыми пьянками. Всякие большие люди туда наведывались, а сколько важных вопросов решалось за стопкой водки и куском молоденькой свежезажаренной парной кабанятинки или за рюмкой отборного коньяка с икоркой после классной сауны. Каких только изысканных блюд там не подавали… Эх, райское место. Потом, с концом перестройки, канули в Лету все парткомы, райкомы и обкомы. База отдыха оказалась никому не нужной и стала потихоньку приходить в запустение. И тут, вспомнив как-то о ней, вице-губернатор области распорядился передать базу на баланс еще тогдашнего «Трансмостстроя».

Николай Григорьевич, очень любящий эти места, принял базу без малейших колебаний.

Знал Санек, что была у шефа на этой базе пассия…

Однажды, когда Николай Григорьевич приехал со старым приятелем, чтобы побродить с ружьем по охотничьим угодьям, да потолковать о чем-то своем от глаз подальше, подошел к нему местный егерь Василь Михалыч, устроитель «царских охот», и воспользовавшись моментом, будучи наедине, попросил генерального за свою двоюродную сестру Веру, так мол и так, она у нас образованная, экономистом работала, техникум у нее закончен, а совхоз-то наш совсем развалился, как ей теперь одной дочку растить? Не любил Николай Григорьевич решать такие вопросы во время отдыха, не дал сразу ответа Михалычу. Потом, уже уезжая в город, все же сказал тогда егерю: «Пусть во вторник к двум часам дня подъедет ко мне, переговорим».

Вера Сергеевна в свои сорок лет не имела броской красоты, но была очень статна. У нее было худое лицо и необычайно выразительные слегка печальные серые глаза. Аккуратно уложенные светло-русые волосы… Несомненно, что-то в ней было классическое. Она чем-то напоминала, может быть, учительницу, может быть, барышню чеховских времен.