Галина Смирнова - Вокализ

В этом году я снова оказалась в Конаково, как будто мне открылась дверь, и я заглянула в своё далёкое прошлое, но уже на новом витке спирали-жизни… согласно диамату.

После занятий в 1-м Меде в хорошую погоду я и подружка ехали на троллейбусе вдоль Большой Пироговской улицы до Зубовской площади, там была чистая и вкусная пельменная. Можно было пообедать дешёвыми комплексными студенческими обедами в столовой – от 45 до 55 копеек, включая салат «Витаминный» из капусты и моркови с чайной ложечкой сметаны, или винегрет, потом первое трёх видов, второе тоже три разных блюда и компот или кисель с кусочком хлеба. Нам хватало вполне.

Ехали мы в эту пельменную, потому что щи-супы-котлеты надоедали, а пельмени почему-то нет, но главное, нам хотелось погулять по улице Пречистенка. Порция пельменей со сметаной стоила 36 копеек, кофе с молоком только отдалённо напоминал кофе, но был горячим, сладким и стоил 7 копеек. Ещё мы брали слоёный пирожок с мясом или повидлом по 10 копеек – итого 53 копейки, но как вкусно!

Мы переходили Зубовскую площадь и шли по улице Пречистенка, которой вернули уже в те годы её прежнее название, но про Кропоткинскую улицу ещё помнили. Пречистенка соединяла Зубовскую площадь и площадь Пречистенские ворота рядом с метро Кропоткинская, где на развилке Остоженки и Пречистенки стоит памятник Фридриху Энгельсу. Между прочим, стоит себе и стоит, никому не мешает, а сквер перед метро украшает.

Мы шли медленно, рассматривая старинные красивые особняки, в магазины, как правило, не заходили – деньги у студентов не водились, просто шли и любовались улицей, домами, что-то обсуждали. Рекламы тогда почти не было, движение транспорта было довольно ленивое, прохожих тоже было немного – рабочий день заканчивался позже.

Почему-то всегда вспоминается одна осень. Было начало октября, солнечно, прохладно, деревья сбрасывали праздничный красно-жёлтый наряд. А во дворах жгли опавшие листья… да, так было, и пахло осенним терпким дымком и лёгкой прозрачной грустью. Заканчивался последний шестой курс, что-то впереди… Ах, если бы знать!

Около Дома учёных – Пречистенка, дом 16 – стояла довольно большая толпа молодых людей и девушек, мы спросили, и выяснилось, что через час в Большом Концертном зале Дома учёных будет выступать Сергей Юрский – читать стихи и отрывки из разных произведений, но билетов нет, только бронь. И все ждали этой брони. Потом толпа протиснулась внутрь к кассе, но, не получив вразумительного ответа, терпеливо ждала. Дверь внутрь Дома учёных была открыта, и у входа стояла маленькая седая интеллигентная старушка.

Когда же время концерта почти приблизилось, а билетов всё не было и не было, вот тогда вся эта шумная весёлая толпа молодёжи рванулась на балкон, оказавшийся достаточно пустым, и я с подругой… все, как были в пальто, куртках, которые сняли, когда расселись по местам. И стало тихо. Появилась та интеллигентная старушка, что была на входе, покачала головой. Послышалось: «Извините, извините нас… места свободны… время…» Билетёрша махнула рукой, улыбнулась и ушла.

Сергей Юрский был не просто широко известен, он уже сыграл в кино Викниксора в «Республике Шкид», Оппенгеймера в «Выборе цели» и незабвенного Остапа Бендера в «Золотом телёнке», он сыграл много замечательных ролей в телевизионных и радиоспектаклях и был ведущим актёром в БДТ имени Товстоногова.

Нас же, безбилетников, прорвалось прилично, все места даже на балконе были заняты, многие стояли в проходах. Как же блистал Сергей Юрский! Не было никакого музыкального или иного сопровождения – только великий Актёр и Слово! Юрского вызывали, вызывали на «бис», он один играл больше двух часов.

Все уходили окрылённые. Была вечно молодая Москва, Пречистенка и неповторимый московский осенний вечер. Фонари освещали опавшие листья, из дворов тянулся дымок… листья жгут… пахло лёгкой и светлой грустью.

– Настя, дай Васютке лопатку, что это он руками песок копает.

– А мне?

– Но мы ведь две лопатки взяли, возьми побольше себе, а маленькую для Васеньки.

Настенька шести лет и Васютка, трёхлетний малыш, строили замок из песка. Какой сильный образ – замок из песка!

Но дети ещё не знали высоких слов, сравнений и метафор, они, ползая на коленях по мокрому прибрежному песку, сопя и разговаривая то ли друг с другом, то ли с самими собой, измазанные и увлечённые, возводили замок-дворец – незамысловатое сооружение с остроконечной вершиной, больше похожее на пирамиду Хеопса.

Их бабушки сидели на раскладных стульях под большим зонтом на берегу реки. Это были женщины среднего возраста, одна – Ангелина Львовна, маленькая, полная, в платочке, другая – Вера Ивановна, среднего роста, худенькая, в льняной шляпке. Бабушки приглядывали за детьми, и в то же время Ангелина Львовна вязала шарфик, а Вера Ивановна читала книгу.

Несмотря на жару, на пляже было не многолюдно – вдалеке местные подростки с азартом играли в волейбол, под раскидистой серебристой ивой загорала молодая женщина в тёмных очках и синем купальнике, рядом с ней, отодвинувшись в самую тень, лежал карликовый шпиц, а около высоких зарослей осоки сидели, обнявшись, молоденькая девушка с парнем и целовались. В выходные здесь яблоку было негде упасть, но сегодня понедельник, и загорающих мало.

– Васютка, копай здесь, вот так, это будет ров. Знаешь, что такое ров? – спрашивала Настя, не отрываясь от строительства замка. – Знаешь?

– Не-а.

– Ров – это такая канава, её потом наполняют водой, чтобы враги не прошли и чтобы защитить королевну, понял?

– Да-а, – задумчиво ответил Васютка, глядя на Настю, как на эту самую королевну.

– А это – крепостные стены, – Настя двумя руками захватывала мокрый песок и прижимала горку с двух сторон, формируя остроконечную вершину. – Давай сделаем бойницы на крепостной стене!

– Как сделаем? – Васютка зачарованно смотрел на Настю.

– Вот так, – Настя похлопала сверху по крепостной стене, образовалась площадка, на неё она насыпала небольшую горку песка.

– Знаешь, что должно быть в бойнице? Пушка.

– Пушка? – удивленно хлопали длинные Васюткины ресницы.

– Принеси вот тот прутик, мы его поломаем, это будут пушки.

Васютка побежал выполнять приказ королевы, оставляя на мокром песке исчезающие следы, и вскоре у берега реки красовался замок с крепостной стеной и рвом, наполненным водой.

Ангелина Львовна вязала шарфик для внучки – лицевая, снять петлю с накидом, лицевая, накид… на обратной стороне – петля с накидом, лицевая, петля с накидом, лицевая… вязала, вязала и задремала.

Книга, которую читала Вера Ивановна, была подозрительно долго раскрыта на одной и той же странице – глава 4. «Где я читала? Да, да… “луна мягко освещала белоснежные лилии, их волнующий запах разливался… разливался… белоснежные лилии…” Да я же это читала, “разливался…”»