Петр Давыдов - Там, где всё настоящее. Рассказы

– Та-ак. Пришли. М-да, родители… Слазай в гобец – достань там чего ни то.

Чаще всего из Фаининого гобца достают «гобешное», то есть сваренное и выдержанное в подвале (гобце), согласно всем местным традициям, замечательное пиво. Крепость его невелика, но действием своим, приносящим известное приятное расслабление, оно сходно с сербской «ракийкой». Всё село хвалит, на каждый праздник к Фаине в дом за «гобешным» ходят. И не пьянит. Благо пьянство здесь не в почете – один Коля Гуляй-нога и отметился, так за то и прозвали. Один только раз не было замечательного пива: во время «большой воды» весь гобец залило, и Фаина у невестки в вепсской деревне жила около месяца.

Мы к вепсам однажды приехали – Фаину Огурцову навестить. Оказалось, что в лесу неподалеку от села живет их вепсский отшельник, дядя Саша. Вепсы сказали, что ему все надоело – взял и ушел жить в лес. Землянку себе соорудил, а в село раз в месяц приходит, на почту за пенсией. Решили проведать, посмотреть, что за диво в вепсском лесу обитает. Заходим в чащу – точно: тропка протоптана, меж елок и сосен с березами петляет. Вывела нас к землянке дяди Саши.

Покашливаем вежливо и боязливо – из-под земли вырастает косматый гигант: бородища закрывает все лицо, но глаза поблескивают по-доброму. Может, и не съест. А он забасил что-то по-вепсски, потом перешел на наречие попривычнее: «Заходите, гости дорогие, сейчас вас угощать буду!» Какие-то напитки из клюквы-брусники, всякие отвары, пирожки начал вытаскивать наверх под навес, мед на столе появился, сушки-баранки. Мы сидим, стесняемся, а хозяин нас в третий раз уж к столу просит. Третий раз отказываться нельзя. Два можно. Даже нужно. Потому что если согласишься до третьего раза, прослывешь «безотказным», а это позор несмываемый.

Беседуем за трапезой. Оказалось, дядя Саша – бывший военврач. Афганистан, «перестройка», Чечня. «И что мне было делать? С ума сходить от крови, злости и водки? Попробовал – не понравилось. Взял рюкзак, самовар – и в лес. Тут даже волки с медведями добрее, чем люди. Медведей, правда, не видал: у нас нейтралитет с ними. Следы видал только. А люди, бывает, заходят – кто поговорить, кто дорогу спросить. Отчего не помочь? С охотниками и рыбаками интересно общаемся – те всегда часть добычи отдадут. В селе меня сначала побаивались, когда на почту приходил. Еще бы не испугаться: входит такое чудище лохматое. Но я ж вежливый. Можно сказать, добрый лесовик. Теперь перед почтой дети собираются – на лесовика посмотреть. Шутим, смеемся с ними. Я им в лавке сушки покупаю, они и рады». Попили чаю с пирогами, а он и говорит:

– Ну вот, теперь и поесть можно! – и вынимает огромный чугунище с чем-то таким умопомрачительно бурлящим, шипящим и благоухающим, что у нас глаза на лоб полезли – от стыда, умиления и благодарности. Ну и восхищения тоже. Задушевно проходят обеды у вепсских отшельников!

Нашли мы потом Фаину и невестку ее – ух как нам досталось за то, что сытые приехали! От показательной порки спасло только то, что мы бабку Фаю должны были домой отвезти, – а какой из Фаины Огурцовой водитель? Только так – бибиканье одно. Простила, хотя и с трудом. Но с вепсским лесовиком, так любезно «этих олухов из города» приютившим, они теперь большие друзья. Мы тоже. И за клюквой только к нему приезжаем.

Должность у Фаины Огурцовой в нашем селе почетная: Сторож и Главный Выключатель Фонаря. Фонарь в селе всего один – как в Нарнии. Стоит себе спокойно у сосенок и дорогу освещает. Если, конечно, Фаина его включит. Правда, пока про забастовки не говорила. Скорее, наоборот: «Работать надо, а не болтаться, как телепень!» На фонаре есть выключатель. Работа Фаины – включать, когда надо, фонарь и, когда надо, выключать его. Поскольку спать Огурцова ложится часов в десять, то в девять вечера наше село погружается в полные сумерки. Так что осенью или зимой у нас очень даже спокойно – только, говорят, волки зайти могут. Фаина уверяла, что в прошлом году волк до ее хлева дошел – пса не побоялся. Но мы это отнесли к историям «про штуку». Хотя – кто знает, кто знает…

…В город ездит она неохотно. Особенно после вот какого случая. Не оказалось в сельском магазине, где всё всегда есть, чего-то очень Фаине нужного. Смерила взглядом очередь, лес и небо – наутро поехала в город с подругой. Путь неблизкий, да и непривычно всё как-то, суетливо, бестолково. Приехали в город, перекусили в кафе, пошли в магазин. С ужасом рассматривала Фаина Огурцова эти квадратные километры: «Это ж сколько земли пропадает?!» Устали страшно: всё вроде рядом, а ноги ломит, голова болит, народ не тот. Подруга уговорила Фаину взять такси. На свою голову, как оказалось. Водитель – хамоватый прыщавенький паренек, вовсю сыпавший уголовными словечками и, разумеется, ничуть не стесняющийся присутствия женщин, – цыкая сквозь зубы слюну, смоля углом рта сигаретку, не переставал сквернословить, специально, видимо, делая ударение на «а»: мол, гырААдской я пыцАнчик. Фаина сначала притихла от такой наглости, а потом развернула «пыцАнчика» за плечи к себе:

– Послушай-ко сюда, водило…

Нужно ли говорить, что, когда машина доехала до места назначения, паренек на трясущихся ногах выбежал из нее и открыл дверь дамам.

– Они здесь что – только так понимают?! Да с ними говорить – это надо гороху обожраться! – вынесла свой вердикт Огурцова.

Не любит Фаина город. Другой случай ее нелюбви зафиксирован в анналах истории. Многие города борются за право обладания оригиналом – Вологда и Череповец, Ярославль и Кострома, оба Новгорода – до столиц дело дошло. А дело было так. В одну из своих немногочисленных и непродолжительных поездок «в город» Фаина взяла с собой внука. Как обычно, зашли в магазин, универмаг. Пока то да се, бабушка замешкалась, а внук устремился к полке, на которой были выставлены чугунки, кастрюли, горшки. Что взять с мальца – нахлобучил себе на голову и, разумеется, застрял, снять не может. Вой поднял на весь магазин – тут и Фаина очнулась, и продавщицы понабежали. Тянут-потянут – вой стоит страшный.

– Езжайте в травмопункт, – говорят, – там с парня горшок снимут. Только заплатите сначала.

– Да вы что, родные, как же так-то?

– Платите.

Делать нечего, выложила бабушка положенные по такому случаю деньги, повела внука на остановку автобуса. Народ, конечно, оглядывается – кто смеется, кто сочувствует, похихикивая. А внук ничего, освоился. Сели в автобус, на заднее, разумеется, сиденье.

– Бабушка, – раздался утробный горшкообразный голос внука.

– Чего тебе? – недовольно проворчала Фаина.

– А я царь! С такой-то короной царь я, не иначе!

– Да сволочь ты, а не царь! Столько денег на тебя, дурака, извела, а он еще царем прикидывается!