Людмила Старшинова - Мои истоки. Часть 2

Весна была холодной, и долго не сходил снег. Природа ждала весну, а она всё не торопилась. А потом как- то всё сразу распустилось и расцвело. Мама, забирая Люсю из детского сада, часто брала с собой на работу. Котельную, где работала Валентина, окружал великолепный сад, посаженный руками сотрудников. Он был обнесён высоким забором. В этом-то саду и гуляли дети сотрудников. Они помогали своим родителям ухаживать за кустами смородины и крыжовника, за деревцами вишен, яблонь, груш и сирени, а так же за цветами, которые были посажены на многочисленных клумбах. Была своя клумба и у Люськи, где она вместе с мамой посадила нарциссы, ромашки и,,, незабудки. Дети дружили и играли в песочнице, катались на качелях, которые соорудили родители, чтобы детям было чем заняться в то время, пока они работают. В эту весну весь сад благоухал великолепием распустившихся деревьев и цветов. Люся бродила по саду и любовалась, сначала бутонами, а потом и пышными цветами. Сидя на качелях, закинув голову вверх, она следила за своими любимыми облаками. Она сочиняла сказки об облаках, о цветах, о маленьких человечках, которые живут в цветах и порхают, как бабочки. Сочиняла и верила в эти сказки. А вечером рассказывала их папе. Павлик радовался и придумывал продолжения её сказкам. Ему нравилось, что дочь растёт романтиком. Однажды Люся рассказала папе толь сказку, толь быль: как однажды, когда она спала и её оставили одну. Соседей не было дома. Проснулась от того, что за дверью кто-то шаркал, она прислушалась, думая, что этот звук доносится сверху, но в этот момент скрипнула дверь. Люся вся сжалась и спряталась под одеялом. Полежав немного, ей стало скучно, и она скинула с себя одеяло. Кто-то прошмыгнул обратно в коридор. Люся слезла с кровати и на цыпочках пошла в коридор. В коридоре было темно, ничего не было видно и, вдруг, у двери сверкнули красные огоньки глаз. Люсю это не испугало, а напротив заинтересовало, но глаза исчезли в никуда, как и появились. Люся подкралась к замочной скважине и заглянула в неё, увидев странное существо, которое было ростом с собаку среднего размера, походило на птицу, одетую в пальто, без рук и лап, а на ногах, похожих на петушиные, были одеты мягкие тапочки. на голове красовалась красная шапочка, как у дятла. Это существо смотрело через замочную скважину на Люсю и без слов говорило: «Не бойся, я тебя не обижу, иди, ложись спать, а я пойду по своим делам». Только Люся спать не пошла, она забралась на подоконник на кухне и сидела там до того момента, пока не пришла бабушка. Потом она пыталась рассказать бабушке о встрече, а та ей ответила, что это был Бармалей, и если она не будет слушаться, то он придёт и унесёт её в лес к волкам. Нет, Люся не боялась Бармалея, она просто не хотела, чтобы её уносили в лес к волкам. Больше она об этой встрече никому не рассказывала. Долго ещё мама и бабушка пугали её Бармалеем, когда Люся не слушалась. Папа же, выслушав рассказ дочери, улыбнулся и погладил её по голове. Подумав немного сказал, что всё же это была быль, и Люся видела Домового. Заинтересовавшись кто такой Домовой Люся долго мучила отца вопросами, а тот рассказывал ей всё, что знал о Домовых.

На майские праздники приехала в гости сестра Павла Паня со своим сыном Володей. Володя Люсе понравился и они весь вечер проиграли с ним. А утром выяснилось, что володя заболел ветрянкой. Паня срочно уехала, а Люся заразившись от брата весь месяц ходила раскрашенная зелёнкой в пятнышки, словно зелёный леопард. Но не только Люся заболела, заболел и великовозрастный сосед, попав в больницу, чуть не умерев там. Ссора из-за этого с соседями надолго повисла в квартире, но тем скоро дали новое жильё, и они съехали, а в их квартиру приехала новая семья. Семья состояла из трёх человек: женщины её мамы и сына, который был лет на пять старше Люси. Все сдружились с новыми соседями. Люська научилась выговаривать букву «Р». Все смеялись, как она бегая за соседкой повторяла: «Тётя Лая, тётя Лая смотли, как я говолю: Ррыба!» Все дружно смеялись. Люсю иногда стали оставлять дома с соседкой бабой Фимой. Она была женщиной ласковой и Люся полюбила её, как свою бабушку. Часто они с бабушкой, бабой Фимой и её внуком Володей ходили гулять в «кустики» – местный скверик. Почему сквер называли «кустики»? Может от того, что сквер был обсажен кустами каприфоли, которая весной буйно цвела бело-розовыми цветами и запах источала такой, что кружилась голова. Весной эти кусты ровно подстригали огромными ножницами. Ровно постриженные кусты каприфоли весной источали нежнейший запах, перемешиваясь с запахами сирени и чубушника, который в народе называли жасмином, а летом эти кусты украшали красные и оранжевые ягоды, называемые в народе волчьими. Как же им было там хорошо.

Валентина готовилась к экзаменам и иногда ходила в парк Останкино, позаниматься на природе. Не часто брала с собой и Люсю. Чтобы дочь не мешала заниматься, она покупала ей книжку. Люся листала книжку, рассматривала картинки, собирала цветы, смотрела на деревья, облака и пела песенки. Этот день запомнился Люсе на всю жизнь, когда в такой обычный день к ним в парк пришёл папа. Он держал в руках ту же книжку, что купила ей мама, про зайца и медведя, который кормил и лечил обманщика зайца. Но это не огорчило, а даже обрадовало Люсю. Её обрадовало само присутствие папы. Какое счастье. Папа, мама и Люся, она сидит на коленях у отца. На берегу речки, среди бледно голубых, белых вперемежку с желтыми лютиками цветов, под пенье весенних птиц и аромат сирени они всей семьёй наслаждаются этой красотой. А вечером? Вечером – такая же идиллия. Люська крутит круг своей любимой книжки и, они дружно смеются, когда голова Бабы Яги пристраивается к телу Кота в сапогах, принцессе, а потом… всё – наоборот, и снова все дружно смеются этой несуразице. Потом снова суета дней, детский сад и Люся снова ждёт, когда мама, папа или бабушка поведут её в парк. Но у Валентины – экзамены, которые она сдаёт и потом работает, у бабушки и папы – работа. Весна пролетает мгновенно. Наступает лето.

Летом Люсе повезло, она целых два месяца провела в гостях, но не у бабушки с дедушкой в Подмосковье. Конечно, в начале лета её, как всегда отвезли к родителям Павла, но это время хоть и тянулось неимоверно долго, но не оставило следа в её памяти. А потом за ней приехала Лёнка и увезла Люсю с собой. Она, получив отпуск, поехала проведать свою родню и похвастаться перед ними достатком и внучкой. Приехали они с Люсей к Мане, а та рада. Ну, угощать дорогих гостей разными разностями. Свежим молоком, свежайшими сливочками, маслом. Пётр зарезал барашка, ради дорогих гостей. Готовил печёнку и котлеты. Целую неделю, прогостили они у Мани. Купались и загорали на речке. Помогали Мане по хозяйству. Лёнка, вспомнив былое, пекла хлеб. Такой душистый и вкусный хлеб Люся никогда до этого не пробовала. Как же вкусно, намазав на тёплую горбушку свежее маслице, только что взбитое Маней, посыпать сахаром, размеренным на ручной меленке в муку. Ещё много какими вкусностями угощали гостей. Приходили соседи и, Лёнка рассказывала, как им живётся в Москве. Люся читала стихи и пела песни, взгромоздившись на табуретку. Соседи хлопали, умилялись, а иногда и смеялись. Больше всего позабавило всех, когда Маня с Петром решили обмазать дом глиной, а после побелить его. Люся сначала с опаской, а потом с удовольствием месила ногами глину, перепачкавшись глиной с ног до головы. Её светлые кудряшки от глины стали коричневыми, а глаза сияли голубее. Вечером все мылись в бане и смеялись, вспоминая, как Люся вымазалась глиной. Потом пили чай и бабушки вспоминали прошлое. Они вспоминали, как им жилось в молодости, вспомнили всех ушедших родных, всплакнули. С самого утра Лёнка с Маней белили избу, а Люся помогала им. Мыться ходили на речку. Жара стояла невыносимая. Песок на дороге был горячущий, и пахло горькой полынью. Снова засиделись в воспоминаниях былого за полночь. Полная Луна висела словно фонарь. Звёзды были бледные, но огромные. На следующее утро все поднялись рано. Лёнка с внучкой зашли на кладбище, где Лёнка поклонилась своим бабушке Акулине, деду Егору и любимой сестрице Грунюшке, дошли до остановки, подождали с полчаса автобус, сели в него и, поехали в гости к Дуняшке. С радостью встретила их весёлая и добрая женщина, любимая Лёнкина подруга. Детей и семьи у Дуняшки так и не образовалось, от того она радовалась любому случаю понянчиться с детишками подруг. Люся гуляла по огромному саду, и ей было странно, что яблони, груши, вишни, смородина не огорожены забором, и все усыпаны плодами. оказывается это было хитростью, чтобы не платить налоги за деревья. А какими вкусными яблоками угощала их бабка Дуняшка… Это был – «Белый налив». Яблоки – ранние, летние и очень вкусные. Дуняшка рассказала Лёнке, что Савелий вернулся после ещё одного неудачного брака и живёт пока в семье сестры. Кто такой Савелий Люся не знала и прислушиваться к разговору не стала. А Дуняшка продолжала: «Поговаривают, что он так и не нагулялся и, что младшей его дочери исполнилось всего три года». Лёнка махнула рукой и сказала, что было, то прошло и быльём поросло. Больше к разговору о Савелии они не возвращались. А, вот, сестре Савелия Надежде Лёнка внучку показала. Надежда поцеловала девочку и подарила ей самодельную куклу, которую Люся потом долго хранила, пока кукла сама куда-то не задевалась. Показала Лёнка Люсе их старый дом, но Люся ничего не поняла из бабушкиного рассказа, потому что её больше занимал котёнок, которого она прихватила, когда они пошли погулять по селу. В последний день они снова сходили на погост, поклониться дорогим сердцу отцу и маменьке Лёнки. После поехали Лёнка с Люсей к Никифору. А там уже их ждали Павел с Валентиной. Как же обрадовалась Люся папе с мамой. Бабушка, сдав Люсю с рук на руки, через день вернулась в Москву. Никифор задумал помирить сестёр, и поэтому пригласил к себе в гости не только Павла с Валентиной старшей, но и Валентину младшую с мужем Владимиром. В первый день, когда младшая приехала к дяде, а старшая с Павлом уже была там, они чуть не подрались. В каждом клокотала обида. Но Никифор быстро унял весь огонь страстей. Вечером, накрыв стол во дворе, под блеском звёзд и повешенной на вкопанный столб лампочки он рассказывал о войне, о том, как гибли от случайной пули люди. Как важна любовь в отношениях между людьми, особенно, если эти люди родные. Он почти один говорил весь вечер. Таким разговорчивым его даже дети никогда не видели. Столько о войне никто никогда от него не слышали. Рассказал он им и случай, когда его опять случайно нашли после второй контузии местные жители и отвезли в лазарет. Это случилось уже во время японской войны. Разошлись спать за полночь. Люся с папой и мамой ночевали на вершине свежесмётанного стога. Ах, как пахло тогда скошенным сеном. Какая красота раскинулась вокруг. Люся впервые видела такое множество ярчайших звёзд. А папа, показывая на скопление звёзд, говорил, что это созвездия. И, вдруг, одна звезда сорвалась и, пересекая небосклон, пронеслась, угасая. Папа сказал, что это – метеорит, а не звезда, и когда Люся подрастёт, он расскажет ей о звёздах. Но Люся не хотела подрастать, она хотела сейчас рассказа о звёздах, и папа сдался. Он долго рассказывал о чём-то. Люся не понимала ничего из того о чём говорил папа, но он был рядом и, она слушала его голос. Его голос звучал, как колыбельная песня, которую ей пела бабушка, и это убаюкивало девочку. Вот так под папин рассказ о звёздах Люся и уснула. Проснулась Люся от пронзительного крика петуха, который сидел на заборе, хлопал крыльями и орал во всю глотку. Папа с мамой уже сидели за столом, и пили чай. Вкусно пахло яичницей на сале. Люся встала на ножки и потянулась, а в этот миг её схватили крепкие руки, и она покатились вниз со стога. Смешливая девчонка Таня, которую представили Люсе тётей Таней, у самого подножья стога схватила её на руки, и понесла к столу. Люся не испугалась, а смеялась и кричала: «Таня покатай ещё». Люся не могла понять, как это девочка может быть тётей, но думать в этом направлении ей не хотелось. Не думая, стала называть её просто «Таня». Ей было так хорошо этим летом, как никогда не было. Даже неприступная мама была приветлива и добра с ней. Каждый день они ходили купаться на речку. Далеко речка – от дома Никифора, ножки Люси быстро уставали. Когда это случалось, Люся забегала вперёд перед папой, глядя в глаза, ныла, что у неё очень устала одна нога, просила, чтобы папа посадил её на загривок и понёс. А папа, смеясь, отвечал, что возьмёт её только тогда, когда устанут обе её ноги. Люся ещё немного пробегала, и повторялось опять, то же самое. Она ныла, что и вторая ножка устала. Папа смеялся и говорил, что возьмёт, когда устанут обе ноги. Люся быстро поняла, что нужно сказать папе, и она уже канючит, что устали две ноги. Но папа смеётся снова и на руки не берёт, потому что, вот, уже – и речка. Так было почти каждый раз когда они ходили купаться. Они подолгу отдыхали на реке. Никто больше не ссорился. Казалось, что все недоразумения исчерпаны. Купались, играли в волейбол, переплывали речку наперегонки, играли в салки и лапту, строили из мокрого песка замки, ели арбузы и грызли семечки. Подсолнухи и арбузы росли на противоположном берегу речки. Переплыв речку, конечно, воровали и арбузы, и подсолнухи с колхозного поля и бахчи, но никто об этом в тот момент не задумывался. Не поймали, и ладно. Да и, если бы поймали, кто бы наказал родственников и детей председателя колхоза? Чаще именно дети Никифора плавали за арбузами и подсолнухами. Когда солнце поднималось в зенит все собирались и пускались в обратный путь. Люся быстро поняла, что все её любят, и проситься на руки можно не только к папе. Так вот обратно она не шла, а ехала сначала на Валере, потом на дяде Володе, а потом уже и на папе. Каждый день придумывали новые развлечения, весело проходил отпуск. Однажды, когда в гости приехали Манечка с Петром, все мужчины уехали на рыбалку, а вечером привезли несколько мешков с раками. Раков ловили на протухшего барана, которого зарезали к приезду гостей и по совету Петра, разрезав, положили в молоко. Наутро запах стоял такой, что всполошились все соседи. Вот и поехали мужики на это мясо ловить раков. Наловив раков, остатки мяса закопали в землю недалеко от речки. Приехали, высыпали раков прямо на землю. Люся никогда не видела такого чуда. Раки ползали назад, старались спрятаться друг под дружку. Вся куча постоянно копошилась и расползалась, пока не закипел огромный чан, подвешенный над очагом, который разложили прямо посередине двора. Потом этих раков засыпали в чан и сварили. Какими же вкусными были раки. Сначала папа чистил раков для Люси, а потом она и сама наловчилась и быстро добиралась до нежного вкусного мяса. Так было приятно ощущать себя частичкой огромной семьи. Только почему-то всё хорошее очень быстро заканчивается, закончился отпуск, и всё московское семейство вернулось домой. Долгими зимними вечерами не один год вспоминали они события этого весёлого отпуска.