Дмитрий Гаврилов - Американские горки. Рассказы и повести

Но, как и в случае с нарушителем правил дорожного движения, всё снова пошло наперекосяк.

О судьбах Заурбека и Алибека наверняка ничего не известно. То ли Советская власть справедливо поставила их к стенке. То ли проявила гуманизм и позволила душегубам мучиться, пока не сдохнут, в лечебном заведении закрытого типа.

Мэри же срочно отозвали на родину. Весь причитавшийся ей нешуточный гонорар за вычетом подоходного налога она отнесла в банк, а полагавшийся очередной отпуск посвятила вдыханию подзабытых на чужбине, но по-прежнему таких родных и терпких запахов родительской фермы.

Лишь перезрелый полоумный брат традиционно продолжал докучать домогательствами, за что частенько бывал бит сестрой, обученной приёмам той самой смертоносной борьбы, что помогла Шерлоку Холмсу одолеть профессора Мориарти.

Впрочем, это казалось сущим пустяком на фоне вида безгранично счастливой матери, обретшей радости бытия в нежных объятиях проказника Хорхе, вскорости после бегства отца переехавшего со всем своим арсеналом реанимационных средств на постоянное место жительства в хозяйскую спальню.

Далее следы разведчицы теряются. Однако, заслуживающие доверия источники сообщали, что лёгкая на подъём авантюристка впоследствии стала главным действующим лицом очередной провокации ЦРУ, цель которой на момент её проведения также была весьма туманна. Говорят, что агента Смит значительно омолодили при помощи пластических операций и криогенной камеры, изменили имя на Саманту и под видом простой американской школьницы, написавшей письмо Генеральному секретарю ЦК КПСС Андропову, снова заслали в Советский Союз. Правда? Нет? Так поди ж теперь узнай…

Варвара Александровна Кулибина хоть и не имела никаких родственных связей с прославленным изобретателем, но наклонности проявляла явно технические. Поэтому никто не удивился, что после десятилетки девушка пошла учиться на инженера. Даже мать, привыкшая по поводу и без округлять вечно залитые зенки, и та восприняла данную новость на редкость обыденно.

– Мам, я поступила в политехнический! – поделилась радостью вчерашняя абитуриентка, едва переступив порог запущенной типовой распашонки, что давно облюбовала для посиделок местная алкашня, но с брезгливостью обходили стороной знавшие меру соседи. – Ставь скорее чайник, отметим! Я твой любимый «Пешт» купила!

– Да? Лучше б винища принесла! – послышался звон падающей порожней тары, а одна бутылка долго катилась, прежде чем затормозить о чугунную батарею. Неухоженная, с папиросой в жёлтых зубах физиономия выглядевшей в сорок лет безнадёжной старухой родительницы высунулась из оккупированной тараканами кухни. – И вообще, зачем тебе институт?

– Чтобы образование было! – девушка тщетно силилась отыскать в угрюмом взгляде опустившейся женщины остатки хоть чего-то человеческого. – И чтобы из дерьма этого вырваться!

– Чушь это всё! – безапелляционно констатировала пропойца. – У меня вон два высших, а толку – пшик.

– Пить надо меньше! – дочь испытала сильное желание запустить в непутёвую мамашу тортом, но в последний момент с трудом сдержалась.

– Ты на кого руку поднимаешь, коза драная! – погрозила кулаком забулдыжка.

– Как тебе не стыдно! – горемычное дитя поставила коробку с тортом на пыльное трюмо, переобулась в ветхие шлёпанцы, которые были давно ей малы, и, давясь горькими слезами, удалилась в свою комнату.

Двер и в детскую не было. Кто-то из маменькиных собутыльников в похмельном синдроме снял её с петель и обменял на пол-литра пива. Так что вход лишь обозначала шторка из наполовину облетевших и обнаживших проволочный скелет бамбуковых палочек.

– Ох-ох! Какие мы обидчивые! – ханыга поковырялась во рту спичкой и зашаркала к себе. В зале без устали пахал чёрно-белый телевизор, который каким-то чудом пока не продали. С рябившего экрана заботливая врач Белянчикова вкладывала в умы советских граждан сведения о пагубном вреде алкоголизма. – Ты тут ещё со своими нравоучениями! Без тебя тошно!

Заместитель председателя горисполкома товарищ Вельяминов провёл совещание по проблемам коммунального хозяйства максимально оперативно, ибо вынашивал на вечер далеко идущие планы.

– Вопросы есть или задачи ясны? – чиновник глянул на привезённые прошлым летом из заграничной поездки японские часы на батарейке и, не дожидаясь ответа, поднялся из-за стола. – Тогда все свободны. Кроме товарища Кулибиной.

– Я? – испуганно задёргав пышными ресничками, переспросила недавняя студентка, с сентября зачисленная в штат на должность инспектора угольных котельных.

– Да, Варвара Александровна, вас я попрошу остаться, – начальник, совсем как старина Мюллер из «Семнадцати мгновений весны», хитро прищурился.

– Герман Андреевич, что-то не так в моей работе? – не терпелось юной особе спросить, но она стойко дождалась, пока последний из участников достопочтенного производственного собрания не покинул в гробовой тишине кабинет и наглухо не закрыл за собой двойные дубовые двери с бронзовыми скобами-ручками.

– Что вы! Нет, конечно! – настроенный крайне дружелюбно руководитель достал из сейфа тарелку с кружочками лимона, початую бутылку коньяка и аккуратно разлил пятизвёздочный нектар по крохотным рюмочкам, которые, будто факир, извлёк, как показалось, прямо из рукава фасонистого пиджака. – Ну, как вам у нас? Как работается? Есть ли проблемы?

– Нет, вроде… – замялась сотрудница. – Или есть? Вы прямо скажите, что не так?

– Да не переживайте вы! – приободрил вконец растерявшуюся собеседницу Герман Андреевич. – Всё так! И вообще, вы крайне добросовестно исполняете свои обязанности!

– Правда?

– Честное слово!

– Спасибо! – тут девушка, наконец, расслабилась и пригубила самую малость. – Я, так-то, не пью…

– Я тоже! – зампред выдохнул и залпом опрокинул рюмашку. – Вы что сегодня вечером делаете?

– Дома буду, – лёгкий румянец покрыл миловидное личико молодки. – Сегодня по первой программе вторая серия!

– Может, ну её, эту серию? – мужчина ослабил модный, в тонкую полоску галстук. – Есть дела поинтереснее! Хочу пригласить вас в загородный ресторанчик, куда вход простому смертному заказан. Как вам моё предложение?

– Ну, как же… Вторая ж серия…

– Варенька! Вы ведь позволите мне вас так называть? – Герман Андреевич был сама любезность. – Давайте поступим следующим образом: сегодня вы соизволите со мной отужинать, а завтра я разрешаю вам задержаться до обеда. Выспитесь как следует. Заодно и повтор второй серии посмотрите. Уговор?

– Ну разве что так, – не зная, куда пристроить руки, кареглазка потеребила каштановые локоны и без тени дешёвого кокетства чуть неуклюже потупила взор. – Я согласна.