Татьяна Акилова - К горизонту

– Нинуньлк, вот ты умная у меня девочка, – за этим следовалазначительна пауза, во время которой дядя Дима мог успеть налить себе в кружку чая или сделать бутерброд или присесть в кресло и взять в руки газету (разумеется, всё делалось не спеша), – конечно, в твоем возрасте можно и я сказал бы нужно не сидеть на месте и развлекаться с друзьями и ты молодец, что не зацикливаешься на одной учебе, но Нин, запомни: всегда думай головой, прежде чем что-то сделать. Ты должна понимать, чувствовать, что есть вещи, до которых нельзя опускаться. Но… ты же умный человек, ты понимаешь, о чем я тебе говорю…

– Конечно, она понимает! – с раздражением и укором в голосе, отвечала за Нину ее мать.

Ирина Сергеевна вошла в комнату, как показалось Нине, в самый что на есть неподходящий момент. Ведь если бы она зашла, когда папа уже закончил говорить, то было бы намного лучше. Тогда Ирина Сергеевна лишь недовольно взглянула бы на дочь, а та незаметно, потихонечку смогла бы улизнуть из комнаты, избежав ссоры и нравоучений. Но не тут-то было! Ирина Сергеевна, обычно не так строго и шумно реагировавшая на шалости дочери, сегодня была явно не в восторге от случившегося.

– Ну, ты же все-таки девочка! Как?.. Вот ты мне скажи как, можно было догадаться разбить стекло в туалете и убежать с физкультуры? Вот как?.. – Ирина Сергеевна присела на диван и, скрестив руки на груди, внимательно, с ожиданием разумного оправдательного ответа, которое было сродни чуду, посмотрела на свою дочь.

– Мам, ты же знаешь, что не я одна убежала. И Катька, и Машка, Петька с Сашкой и Влад тоже убежали. Нине тогда было двенадцать лет, она училась в пятом классе.

– Ну, да! Это тебя оправдывает… Вот ты мне скажи, почему ты всегда попадаешь в какие-то истории? Нет, мы, конечно, отдадим свою часть денег на новое окно, но дело тут не в нем. Ты это понимаешь?..

У Ирины Сергеевны вдруг закончились аргументы. Она не знала, что еще можно сказать дочери, какими такими словами призвать ее к порядку и дисциплине.

А еще этот Нинин невинный, но очень четкий и глубокий взгляд. В нем мама читала всё, буквально всё. Она видела, что дочь понимает, что по сути-то поступила нехорошо, но в тоже время давала понять, что если бы она осталась на уроке вместе с послушными «правильными» детишками, то, наверное бы, расплакалась от скуки и явного влечения быть там, с покинувшими школу одноклассниками. Там была свобода, целых сорок пять минут, которые можно было потратить на все что угодно! А еще, что всех больше привлекало Нину в идеи сбежать с урока, так это новые волнительные ощущения, которыми непременно сопровождалось сие мероприятие. Ну и адреналин, конечно же.

– Ну, ма-ам… – жалобно протягивала Нина в надежде, что мама перестанет ее ругать.

– Иди уже уроки делай! – раздраженно отмахивалась Ирина Сергеевна, – и запомни, ты на месяц наказана. Никаких игр с друзьями! – в который раз повторила Ирина, заслуженное Ниной наказание.

Было печально, что Нина на месяц осталась без друзей, но она все равностояла и тихонечко улыбалась. Наказание ее расстраивало, но не настолько, чтобы бежать в свою комнату и плакать.Тем более, что уроки у нее были уже сделаны и можно было заняться чем-нибудь интересным. Вот, например, обыграть в карты, в дурака, младшего брата Сашку, который был почти на четыре года младше Нины.

Игра в карты – это было особенное детское развлечение. А уж если выходило так, что вместе с Ниной и Сашкой к игре подключались еще и соседские дети, то получались вообще захватывающие поединки. Кто кого обыграет и перехитрит, кому больше повезет?

Играли в основном впростого и подкидного дурака. Все остальное многообразие карточных игр не приживалось у ребят, а дурак тем временем становился своего рода классикой.

Нина сладко потянулась на стуле, потерла глаза. Ей хотелось спать. Было такое разомлевшее, расслабленное состояние, что думать хоть бы о самой незамысловатой и посторонней ерунде категорически не хотелось, прямо-таки губительными оказались бы сейчас любые даже самые маленькие думки или мысли.

Нина включила свет изаглянула в подтопок, там от горячих оранжевых углей осталась только одна зола. Но на всякий случай Нина взяла кочергу и прошвырнула ею в подтопке – точно одна зола. Нина встала на пенек, что горизонтально лежал около стены и закрыла задвижку.

Всё! Сейчас она пойдет спать!..

С ленью и неохотой она переоделась в теплую пижаму, выключила свет и нырнула в заранее приготовленную постель, которую, как и пижаму, нужно было еще нагреть собой. Нина вытянулась, повернулась сначала на один бок, потом на другой. Постель быстро нагрелась и стала комфортной. Хорошо-то как!.. Уютно!..

И Нина, продолжая пребывать в блаженном отдыхе от мыслей и пропитанной суетой повседневной жизни, уснула.

Что-то приятное витало в ее легких неназойливых и незатейливых снах, которые наутро совсем и позабудутся. Но в том-то может быть и была прелесть таких снов, потому как вспомни их Нина хоть утром, сразу же после пробуждения, хоть ближе уже к обеду, то только бы все этим испортила. Атмосфера была бы уже не та, а в переводе на слова сон выглядел всего лишь так – Нина гуляла по тропинке, вдоль которой рос какой-то необычный кустарник, а чуть поодаль в ручейке плескались мелкие рыбешки – достаточно повседневно и определенно же скучновато и совершенно никакой атмосферности, сухие факты. А если не помнить всего этого, то сохранялось какое-то время чувство чего-то теплого и даже сказочного, а толика желания вспомнить дивный сон еще больше дарила эффект прошедшего там, во сне, волшебства.

А утром же Нину чуть было совсем не лишили чувства неопределенного волшебства, не нарочно, конечно, даже любя.Ни свет, ни зоря зазвонил телефон. Нина не открывая глаз, нащупала его на стуле, что стоял рядом с кроватью и, на котором лежала ее одежда и, не посмотрев, кто бы это мог быть, приняла вызов. Она нисколечко не удивилась, что звонила мама. Не удивилась, но и не была в восторге. Кто будет рад, если его разбудят в выходной день в полседьмого утра.

– Доченька, ты как там? Не замерзла? – голос у Ирины Сергеевны был бодрый и довольно громкий. Значит, она уже встала и успела проснуться.

– Ма-ам!.. – перевернувшись на спину, протянула Нина.

– Ты что, еще спишь?! Ой! Разбудила тебя! Извини, пожалуйста, – и полсекунды спустя, – я же ведь переживаю. Как ты там? Как с подтопком справилась? Во сколько спасть легла?

– Мам, – уже более твердым голосом начала Нина, – я не замерзла. С подтопком справилась. Все у меня хорошо.

– Ну, хорошо, хорошо. Ты спи, Ниночка, спи! Отдыхай. А ты точно не замерзла? – опять забеспокоилась Ирина Сергеевна.

– Нет, – отчеканила Нина, которой спать уже практически расхотелось.